Настроение было просто замечательным. Я так соскучилась по родному городу, а особенно – по дяде Леве, что пыталась в первые десять минут нашей встречи впихнуть информацию, объемом в два года. Пусть мы и общались постоянно, перезванивались почти каждый день. Да и дядька прилетал ко мне несколько раз за это время. А все равно, мне хотелось рассказать ему все и сразу.

Увлеченная болтовней, я не заметила появление заинтересованного зрителя. И даже не оборачиваясь, знала, кто именно стоит за моей спиной.

Лев внимательно слушал, отвешивал колкие замечания, смеялся над моими словами и тоже не спешил прерывать нашу милую беседу.

Я вздохнула, когда поняла, что просто так этот зритель не исчезнет. Либо нужно прогонять, либо выяснить его намерения.

Затылок покалывало от тяжелого взгляда, направленного исключительно на меня.

– Он все еще там? – громким шепотом поинтересовалась я у дядьки.

– Угумс, – хмыкнул Лева, взглянул поверх моей макушки, кивнул в знак приветствия и вновь улыбнулся мне.

– Точно не морок? – на всякий случай уточнила я. – А может быть, галлюцинация? Чем не вариант?

– Не-а, – улыбался дядюшка. – Мне кажется, он настроен решительно.

– Утащит меня в пещеру к дракону? Эх, беда-огорченье! – нарочито серьезно сокрушалась я, поцокала языком, но оборачиваться не собиралась. Вот еще!

– Здравствуй, Кассандра! – подал свой высокомерный голос мужчина, которого я на дух не переносила.

– Здравствуй, Кассандра! – сгримасничала я, подражая небрежным интонациям ненавистного мне голоса.

– Саня, по меньшей мере, это не прилично, – снисходительно отчитал дядя, не выпуская меня из уютных объятий. – Человек старался. Ехал глубокой ночью через весь город по загруженной трассе. Поздоровайся.

– Будь здрав, Никон Даниилович! – отвесила шутовской поклон, правда, пришлось для этого все же повернуться к засранцу лицом. А ведь так хотелось не замечать его еще вечность!

– И тебе не хворать, Кассандра Юрьевна! – столкнулась взглядом с глазами, насмешливыми, высокомерными, вечно указывающими мне на то, какое я тупое и избалованное ничтожество.

Ник изменился за те два года, что меня не было дома. Тревожный звоночек оглушительно заколотил по ушам. И я вцепилась в лацкан пиджака Левы в поисках поддержки.

А потом заставила себя выдохнуть.

Боже! Это ведь просто идиот – Ник! Старший «братик» и заносчивый сноб в одном лице.

– Зря явился, братик! – заявила я, особенно выделяя голосом обращение. – Меня уже встречает самый замечательный мужчина на свете. Ты явно лишний!

– За два года ты совсем не изменилась, сестренка, – хмыкнул мужчина, спрятал руки в карманы джинсов, словно готовился к длительной баталии с самыми тяжелыми последствиями. – Отец поручил присматривать за тобой. Поверь, мне самому эта идея претит.

– Охренеть, какой галантный! – фыркнула я.

– Ребятки, а не перенести ли нам разговор в менее людное место? – вмешался Лев, подталкивая меня в сторону выхода из аэропорта.

Дядя уже подхватил мой чемодан и ручную кладь. Судя по невозмутимой физиономии «братика», он рассчитывал быть сторонним наблюдателем. А вот не выйдет!

– Не забудь мой багаж! – махнула рукой в сторону кучи чемоданов, которые носильщик сгружал с тележки и ставил в ровный рядок.

– Это все твое?! – возмутился Ник.

– Ну что ты, лапуля! – расхохоталась я. – Теперь это твое. Я по пути заскочила в магазин взрослых игрушек. Приобрела подарочки тебе и твоей невесте! Разнообразить, так сказать, вашу тухлую жизнь. Не благодари!

Шпилька достигла цели. Ник прищурился, глядя на меня с ненавистью.

А я что? Я много раз говорила, что ненавижу его прелестную девочку Машеньку! Бесит она меня своей идеальностью. Бесит!

– Вредная девчонка, – мягко пожурил меня дядя Лева, но я прекрасно видела, что он смеется. Уж кто-кто, а Лев понимал мой юмор, пусть и часто ворчал, что ремень буквально рыдает по моей попе.

– Мне ведь необязательно жить там, дядь Лева? – кривилась я, глядя за окно.

Я ненавидела отцовский дом. Нет, я ничего не имела против мачехи. Вероника – замечательный человек. Но сам дом мне не нравился. От него веяло древностью и забытыми тайнами. И я предпочитала разъезжать по всему миру, чем торчать в этих стенах.

Но сейчас все складывалось так, что мне придется жить здесь.

Так потребовал отец во время последнего телефонного разговора. Потребовал беспрекословного соблюдения его воли. И впервые в жизни пригрозил оставить меня без содержания.

– Обязательно, – возразил дядька.

И я прекрасно понимала, что он прав.

Условия моего дражайшего родителя были таковыми: либо я живу в этом кошмарном доме до его с Вероникой возвращения, либо меня лишают наследства. А поскольку своих накоплений, дохода или имущества у меня не было, пришлось слушаться строгого папочку.

Я всю дорогу до фамильного гнезда уговаривала себя. Пф! Каких-то тридцать дней. Это ведь мелочь! И глазом моргнуть не успею, как папа с Вероникой уже вернутся и спасут меня от ненавистного общества заносчивого сноба Ника.

Зато потом все наладится. Я получу приличное содержание и упорхну в самостоятельную жизнь.

Подобные перспективы действительно радовали.

К тому же, отец не запрещал приглашать гостей. А значит, уже завтра в этом скучном и унылом доме состоится грандиозная вечеринка!

– А чем ты занят завтра, лапуля? – уточнила я у дядьки.

Лева красноречиво закатил глаза. Он, очевидно, уже догадался о моих планах на самое ближайшее время.

– Работой. И тебе советую, Санька, заняться делом, – снисходительно проговорил дядя.

Но я уже не слушала его. Я торопливо писала всем своим приятелям во все соцсети и созывала народ на грандиозную тусовку.

Осталось решить, какого ди-джея пригласить. Но, кажется, с этим вопросом мне помогут парни из «Дайкири» – модного клуба, в котором я любила тусоваться до отъезда.

Лева не остался до утра в доме. Помог с чемоданами и распрощался.

– Не зверствуй здесь, – напутствовал дядя.

– Не понимаю, о чем ты! – подмигнула родственнику. – И да, ты все же не планируй ничего на завтра.

– Вредная ты девчонка, – хохотнул Лева, щелкнул меня по носу, поцеловал в щеку и умчался.

Я осталась перед закрытой дверью, улыбалась и думала, что по дядьке я жутко соскучилась. И нужно бы уточнить границы моего вынужденного заточения. Есть ли в них пункт о ночевках у дядьки. Не мог мой папочка запретить мне общаться с Левой.

– Чаю хочешь? – голос Ника заставил вздрогнуть.

И чего ему не спится? Разве этому зануде не нужно хорошенько отдохнуть перед изнурительным рабочим днем?

– Не-а, а вот от рома из папиных запасов не откажусь, – нагло заявила я, натянула на лицо дежурную улыбку, больше напоминавшую оскал, отбросила волосы за спину и обернулась.

– Ром? – усмехнулся Ник.

Молодой человек стоял, прислонившись плечом к стене и спрятав руки в карманы брюк. Несмотря на глубокую ночь, выглядел этот гад бодрым. А вот мне хотелось загрызть кого-нибудь в обмен на мягкую подушку.

– Ром! – с вызовом в голосе ответила я.

– Ром тебе не светит, – хохотнул Ник. – Молочко, или какао. Могу расщедриться на кофе. Хотя детишкам кофе тоже вреден.

– Да пошел ты, взрослый дядя! – рявкнула я.

То есть, этот засранец не собирается жить мирно? Вот и отлично! А я, как дура, старалась, подарок выискивала. Пусть та статуэтка гориллы и была уродливой, зато купленной от всего сердца. Теперь Ник и ее не получит!

– Кошмарных снов, Кассандра! – крикнул Ник вдогонку, когда я уже взлетела вверх по лестнице.

– Пошел ты! – вскинула средний палец вверх, жестом выражая свое отношение к засранцу-брату.

Боже, кажется, следующие тридцать дней будут не самыми легкими в моей жизни!

Я проснулась рано по моим стандартным меркам. Два часа по полудню. Подскочила в постели и поняла, что предстоит совершить немыслимое, просто невероятное!