– Хорошо, что они выпустили её в единственном экземпляре. Не думаю, что нашёлся бы ещё один сумасшедший, готовый выложить такие бабки.

– Вообще-то, видимо, желающие на этот крепкий алкогольный напиток нашлись, потому что потом выпустили второй экземпляр «для бедных» всего за восемьсот тысяч долларов, правда, уже без внедорожника в придачу.

– Грандиозная распродажа. Очереди, наверно, с ночи занимали.

Мы посмеялись.

– Есть ещё одна водка, которую называют самой дорогой в мире. Это напиток с говорящим названием «Биллионер». Ведь именно эта горстка людей может себе позволить приобрести водку за три миллиона семьсот тысяч долларов.

– Сколько?! – Жанка чуть не подавилась «Гималайским продуктом», который уже успешно допивала.

– Да, да! Справедливости ради должен заметить, что бутылка у «Биллионера» не стандартная, а пятилитровая. Но дело, как обычно не в содержимом. Хотя, производители утверждают, что создали этот продукт по секретному старорусскому рецепту и что от неё не бывает похмелья. Кроме многократной фильтрации жидкость ещё прогоняют по специальному алмазному желобу, который стоит несколько миллионов долларов, для улучшения вкуса.

– Да уж. Картошкой такую водочку уже не закусишь.

– Ну, почему же? Если это будет легендарный картофель «Ла Боннота», чья цена около семисот евро за килограмм, то это вполне приемлемое сочетание.

– Господи, а картошка-то почему столько стоит?

– Потому что произрастает она лишь в одном месте на земле, на маленьком французском острове. Собирают её вручную, и выходит не более ста тонн в год.

– Уверена, что по вкусу она от обычной не сильно отличается.

– Есть в ней некая пикантность, я бы сказал. Лимонный вкус с солоноватым послевкусием.

– Ты пробовал? – удивилась Жанка. – Может, послевкусие от того, что ты её посолил?

– Нет. Её обычно варят в мундире, и именно кожица солоновата. Это из-за того, что поля удобряют водорослями. А ещё некоторым кажется, что по вкусу «Ла Боннота» похожа на каштаны или грецкий орех.

– Когда такие деньги за картошечку отвалишь, ещё не то померещится.

– Может, ты и права, – усмехнулся я. – Так, я отвлёкся на картофель и забыл рассказать тебе про декор водки «Биллионер», а он заслуживает отдельного внимания. Бутылка упакована в белоснежный мех, словно в мантию, и перехвачена бриллиантовыми браслетами. Всего в её декоре задействовано три тысячи бриллиантов.

– Да, блин! Почему я не водка? Тоже хочу утопать в мехах и бриллиантах, – простонала Жанка.

В этот момент пилот объявил, что мы заходим на посадку.

– Хорошо, что долетели уже. Больше подобных рассказов я не вынесу, – пожаловалась моя стюардесса.

– Спасибо, что поболтала со мной, Жан, и что помогла с раной.

– Будешь должен. Помни, что мне нужен муж, который осыпал бы меня драгоценными камнями. Так что будь любезен, – подмигнула Жанна и пошла готовиться к посадке.

– Володя подгонит скорую к трапу, – сообщил Генка.

Вовка был моим давним приятелем, которому я помог в своё время открыть клинику. За это он теперь меня периодически заштопывал, не задавая лишних вопросов.

Я кивнул, хотя с трудом представлял себе, как доберусь до скорой. Малейшее движение причиняло дикую боль. От потери крови темнело в глазах, и я понятия не имел, сколько ещё смогу продержаться.

– Опять словил пулю? – деловито поинтересовался Вова, заскочивший в самолёт сразу, как только мы приземлились.

– Угу, – промычал я, потому что сил почти не осталось.

– Давай мы отнесём его в скорую? – предложил Гена.

– Сначала я посмотрю, насколько там всё серьёзно, – отозвался Владимир.

Натянув перчатки, он начал осматривать мой многострадальный бок. Хотя он был аккуратен, боль заставила меня стиснуть зубы до скрежета.

– Я знаю, что неприятно, потерпи, – попросил друг. – А кто догадался наложить стяжки?

– Это я, – испугано пискнула Жанна.

– Молодец! – похвалил Вовка и продолжил осмотр. – К счастью, пуля прошла навылет и не задела органы. Но рана глубокая, и если тебя переносить, то опять откроется кровотечение. А судя по твоим кожным покровам и кожаным покровам кресла, на котором ты возлежишь, крови из тебя и так вытекло немало. Потому придётся подлатать тебя прямо тут и кровь перелить. Зная тебя и твои невероятные способности влипать в неприятности, я захватил с собой пару литров второй положительной. Прошу всех покинуть салон. Мы всё сделаем с моим ассистентом и потом позовём вас, когда нужно будет отнести Дэмиана в скорую.

Моя команда торопливо покинула самолёт, а на борт поднялся помощник Вовы с целым баулом необходимых вещей. Когда он начал выкладывать на стерильную салфетку хромированные инструменты, мне стало не по себе. Надеюсь, я переживу эту операцию в полевых условиях. Перед глазами всплыло лицо Анастейши. Как она там? Наверное, безуспешно пытается до меня дозвониться и ругает на чём свет стоит. Как только операция закончится, сразу позвоню ей. Если выживу, конечно.

Вовка и его приятель уже в полной амуниции: в синих костюмах, резиновых перчатках и хирургических масках – завершают приготовления.

– Ну, спокойной ночи, Дэм, – говорит мне друг и прижимает к лицу анестезиологическую маску прежде, чем я успеваю что-то возразить. И через мгновение свет для меня меркнет.

Пытаюсь открыть глаза. Вокруг тьма и безмолвие. Я что, уже в аду? Но потом слышу слабый писк каких-то приборов. Наверное, я в больнице. Теперь пугаюсь, что ослеп, но через минуту глаза начинают различать узкую полоску рассеянного света вдалеке. Видимо, просто ночь. Пытаюсь встать, но от резкого движения бок мгновенно напоминает о себе. Со стоном падаю обратно.

Тут же загорается торшер, и ко мне подскакивает испуганная заспанная медсестричка.

– Вы очнулись?

– Похоже, – еле разлепив губы, хриплю я. – Который час?

– Полвторого.

– Сколько ж я проспал?

– Двое суток.

– Что? – я опять пытаюсь приподняться, наплевав на боль. – Вовка что, меня под седативными держит?

– Обезболивающее, которое мы вам даём, имеет снотворный эффект. Простите, я заснула и пропустила время очередного укола. Сейчас всё сделаю, и вы ещё поспите.

– Ну уж нет! Никакого больше снотворного, слышите меня? Я не могу тут валяться, как овощ. Мне срочно нужно позвонить. Дайте мой телефон.

– Сейчас ночь. Может, вы хотя бы до утра потерпите? Я вам сейчас ещё укольчик сделаю.

– Ну, хорошо, – нехотя согласился я. – Но только обезболивающее, и чтобы я видел ампулу.

– Я поняла, – испуганно кивнула девица и сделала как я сказал.

После укола боль постепенно отступила. Несмотря на сокрушённые вопли медсестры я даже умудрился встать и самостоятельно доковылять до туалета. Не без помощи девушки, конечно.

– Владимир Николаевич предупреждал, что если вы проснётесь, то удержать вас в кровати мы уже не сможем, – обречённо сказала она.

Вовка хорошо меня знал. Я пока плохо представлял, как смогу ходить без посторонней помощи, но не сомневался, что разберусь с этим. И точно. Уже совсем скоро судьба подкинула мне ситуацию, из-за которой мне пришлось мгновенно встать на ноги.

Первым делом по утру я затребовал свой телефон и принялся звонить Анастейше. Она не ответила.

«Ещё слишком рано, она спит», – подумал я и решил перезвонить позднее.

Но настало уже время обеда, а в трубке по-прежнему раздавались лишь длинные гудки. Тогда я позвонил Джону.

– Простите, хозяин, но её нет, – сообщил мне дворецкий.

– Что значит нет? – похолодел я.

– Мэм уехала ранним утром.

– Куда уехала? – всё ещё на что-то надеясь, поинтересовался я.

– К сожалению, она нам не доложила.

– Я потом с вами разберусь! – грозно рыкнул я на прислугу и бросил трубку.

Сердце стучало, как бешеное. Я-то надеялся, что она послушно дожидается меня в хорошо охраняемом замке, а теперь выясняется, что моя девочка чёрт знает где. И ей угрожает огромная опасность.