Из-за угла со стороны столовой вышел мужчина. Тот самый, что ещё в день заезда перепугал Лию до чёртиков. Он держал руки на выпирающем пузе в том месте, где едва сходились пуговицы рубашки, заляпанной жирными пятнами. Двигался нерасторопно и сильно косолапил, напоминая больное животное. Остановился мужчина как раз на том месте, где пару минут назад лежало тело молодого парня, и пристально уставился в пол.

Его сальная проплешина с редким пушком так блестела, что Лиа не сразу смогла заметить, что теперь он смотрел уже не на пол, а на их скромную компанию. Затем с понурым выражением лица мужчина отвернулся и зашаркал пластмассовыми тапочками дальше по фойе.

— Умка чё-то запалил, — задумчиво протянул Гери.

— Ты про этого жуткого мужика? — удивилась Лиа.

— Чего в нём жуткого? — не меньше удивилась Юна. — Умка довольно безобидный парень. Выглядит он, конечно, не на свои двадцать с хвостиком, но умственная отсталость никого не красит.

— Двадцать с хвостиком?! Да он на сорокалетнего алкаша тянет. И в каком месте он выглядит безобидным? Не удивлюсь, если это он и столкнул парня с лестницы!

— Я так не думаю, — раздражённо отрезала она и зашагала по лестнице вниз.

***

«Здесь что-то происходит…»

Лиа свернула квадратный стикер треугольником и скрутила его углы. На мгновение подняла взгляд на сидящего за массивным дубовым столом психотерапевта и снова уткнулась в свои неспокойные пальцы.

Молчание царило в кабинете уже около десяти минут. И всё это время Штерн заполнял какую-то макулатуру, навязанную стандартами оказания психиатрической помощи — абсолютно ненужные бумажки, что года через три пойдут на утилизацию. Все это прекрасно понимали, но продолжали старательно записывать везде одну и ту же повторяющуюся муть.

Наконец, он закончил с формальностями и потянулся к своему блокноту в кожаной обложке. На нём лежала ручка в золотом корпусе, с выгравированными сбоку фамилией и инициалами Штерна.

Проходя вдоль стеллажей в антикварных магазинах, где лежали подарочные ручки от пары сотен до космических сумм, Лиа всегда искренне удивлялась: для кого мог создаваться столь дорогой и бесполезный товар. Ведь странно это: тратить огромные деньги на канцелярию.

— Итак, — заговорил доктор Штерн, скинув колпачок ручки «Паркер». — Как проходит твоя адаптация в новом месте?

— Нормально.

— Ты не хочешь об этом говорить?

— Не то чтобы. Просто не о чём тут говорить, — буркнула она. — «Меня больше интересует, почему здесь через день мрут люди, а вы даже не пытаетесь никого оповестить об этом».

— Ты вчера не пришла на приём. Я беспокоился, что у тебя могло что-то случиться.

«Так мы и не в психушке, чтобы посещать мозгоправов в обязательном порядке».

— Наши беседы тебе снова кажутся бессмысленными?

— Я не специально пропустила. Вышла прогуляться вокруг корпуса и встретила знакомого.

Штерн что-то коротко черканул в своём блокноте. Металлический перьевой конец оцарапал бумагу с резким скрежещущим звуком, оставив на плотной бежевой бумаге пару слов. И несмотря на скорость, с которой писал доктор, его каллиграфический почерк оставался неизменно идеально ровным.

— Нового знакомого? — уточнил он.

— Мы познакомились не так давно, — уклончиво ответила Лиа и потянулась почесать бровь. Однако вовремя сообразила, в кои-то веки опередив мыслью действие. Она успела перенаправить руку и подпереть ладонью подбородок, надеясь, что со стороны её движения выглядели не так заторможенно, как ею ощущалось, а достаточно естественно, чтобы Штерн не обратил на этот жест должного внимания. — «Он же не успел заметить?..»

— Анналия, — устало выдохнул психотерапевт и, приподняв очки, потёр переносицу. — Ты снова, как моллюск, захлопнулась в своей раковине. Что же так сильно подорвало твоё доверие к…

Его перебил с шумом ворвавшийся в кабинет консьерж Ли.

— Доктор Штерн! — он нервно окликнул его, а затем покосился на Лию, заметив её присутствие. — Возникло одно срочное дело. Не могли бы вы пройти со мной?

— Да, конечно, — коротко отозвался психотерапевт, будто только и ждал появления взъерошенного консьержа. — Лиа, перенесём нашу беседу на завтра. Нам необходимо будет составить твой график посещений.

Он застегнул блокнот и, заметно торопясь, поднялся из кресла. Под его подгоняющим взглядом Лиа покинула кабинет, оставив мужчин наедине. Но отходить далеко от двери не стала. Она вытащила телефон и сделала вид, что сильно увлечена чтением случайного куска текста.

В скором времени доктор в сопровождении консьержа вышел в коридор и стремительным шагом направился к лестнице. Они так сильно чем-то были обеспокоены, что никто не обратил на неё внимания.

Может кто-то снова умер?.. Спешат замести следы?

Мужчины спустились до самого фойе и зашли в столовую, а там, проскочив мимо полуопустевших витрин, скрылись за металлическими дверями кухни. Послышался женский крик и звон посуды, соприкоснувшийся с кафельным полом.

Лиа робко зашла в рабочую зону, на цыпочках подкралась к неплотно закрытой двери и пристроилась у довольно большой щели. В угол между мойкой и плитой забился Умка с выставленной вперёд рукой. Он крепко сжимал в пухлых маслянистых пальцах кухонный нож и испуганно смотрел на мускулистых санитаров. Его поросячьи глазки бегали от одного лица к другому и не находили в чужих взглядах ни понимания, ни сочувствия.

— Не хочу. Локки плохой. Говорит плохие слова. Я — хороший. Нет-нет. Не хочу. Очень, очень, очень, очень, очень, очень не хочу, — трещал он без остановки, морщась в страдальческой физиономии.

— Томас, положи в раковину нож, — спокойно произнёс Штерн. — Здесь нет Локки. Осмотрись внимательно. Ларс с ребятами хотят тебе помочь, Томас.

Умка осмотрелся по сторонам, и его взгляд застыл на маленьком кусочке её лица, что был виден из-за приоткрытой двери. Его рука с ножом затряслась, и он вскрикнул:

— Большая беда! Локки плохой! Беда, будет беда. Я — хороший. Локки хочет зло. Больно. Я гладить, обнять — это хорошо. Не слушать Локки…

Он вдруг ударил себя по лицу свободной рукой и завопил:

— Не слушать Локки! Не слушать Локки!

Как раз в тот момент, когда он снова собирался себя ударить, санитары в один рывок преодолели расстояние до него и скрутили Умку, выбив из его руки оружие. Кухонный нож с грохотом упал на пол, и в следующее мгновение один из мужчин откинул его ногой. Ножик проскользил пару метров по кафелю и остановился как раз возле входной двери. Но Лиа не обратила на него никакого внимания. Она шокировано наблюдала за тем, как Умке грубо вкололи какой-то препарат в шею. И его грузное тело в мгновение обмякло, безжизненно повиснув на руках у санитаров. Они его перехватили поудобнее, взяв под мышки, и потащили, волоча ногами по полу.

«Чёрт, — запоздало опомнилась Лиа и поспешила оказаться по другую сторону линии раздачи. Впопыхах схватив поднос, она замерла с бешено стучащим сердцем возле салатов. — Надо выглядеть удивлённой, не перепуганной, а удивлённой».

Подняв взгляд на звук хлопнувшей двери, Лиа встретилась с ледяными глазами доктора Штерна. Он смотрел на неё так, будто знал, что она всё видела. Что именно он думал — сложно было определить по его плотно закрытому рту и равнодушным дугам бровей. Однако ничего не сказав, доктор прошёл мимо. Санитары вынесли Умку на носилках. И по столовой несли его значительно аккуратней. Вот только чувство, что это всё лишь наигранное театрализованное представление, не исчезало.

— Ты рано, милочка, — улыбнулась широколицая женщина, поправляя завязки фартука на выпирающем животе. Она вышла следом за бригадой санитаров, собираясь скорее всего привести в порядок прилавки для горячих блюд. — Обеденное меню будет готово только через час.

— Да, я знаю, спасибо, — поддакнула Лиа, следя взглядом за её дрожащими руками. Она слишком очевидно старалась скрыть своё волнение за тереблением одежды. — Просто хотела перекусить чем-нибудь лёгким.