– Ну, звони, обрадуй бабушку и дуй домой собирать чемоданы.

– Успеется. Самолет через неделю. Я лучше пока похожу по салонам, подготовлю родное тело к заморскому курорту.

– Вот это дело хорошее, – одобрительно хмыкнул Кирьянов, – надеюсь, никто твоим планам не помешает.

– Не бойся, не помешает. Конец августа. Все к школе готовятся. Даже убийцы и воры закупают для своих чад канцтовары. Сам знаешь – август у нас тихий и скучный месяц.

– Сплюнь.

Я позвонила Елене Васильевне и, сочувственно выслушав ее причитания, велела приехать к магазину. Мне было бесконечно жаль бедную женщину, души не чаявшую в единственном внуке, но Кирьянов был прав – мне нужно было отдохнуть. Я чувствовала, что усталость не отпускает меня, а голова соображает медленней. В последние недели я особенно плохо спала, совершенно вымоталась и мечтала только об одном – сесть в самолет и улететь туда, где я могу спать, не опасаясь, что меня разбудит пронзительная трель телефонного будильника.

Кирьянов попросил у меня кофе, и я разлила оставшийся в термосе напиток по двум пластиковым чашкам. Преступление для истинного кофемана, но на войне как на войне.

Небо над крышами стало голубеть. Вокруг стояла предутренняя тишина. Воришку Костика уже увезли в отделение. Только Кирьянов остался ждать приезда владелицы салона.

– Слушай, а почему сигнализация не сработала?

– Подозреваю, что кто-то в магазине ему помог. Будете допрашивать, узнайте, нет ли у него подружки среди продавщиц. Их тут две. Заканчивая работу, они ставят салон на сигнализацию. Подкупил, может. Или упросил.

– Во всем виноваты деньги, – пробормотал Владимир Сергеевич, со вкусом отхлебывая мой кофе, – вот ты подумай – из-за карточного долга жестоко обидеть любимую бабушку!

– Неужели тебя таким еще можно удивить? Деньги – основной мотив преступлений.

– Деньги и месть. Два единственных истинных мотива, – согласно покивал мой друг и вдруг, услышав звонок мобильного, нахмурился и полез во внутренний карман за телефоном.

– Кирьянов.

Несколько секунд Владимир Сергеевич слушал, и лицо его мрачнело все больше.

– Понял. Буду сейчас. Верни кого-нибудь из ребят сюда, на Чеховскую. Пусть дождутся приезда хозяйки и снимут показания.

– Что – труп? Возможно, криминал? По коням? – пошутила я, но Кирьянов моего веселья не поддержал.

– Сглазила ты все-таки, мать.

– Колись, что случилось?

– Убийство в Печерском переулке. Девушку зарезали на пороге ее квартиры.

– Ужас. И что, свидетелей нет?

Кирьянов строго взглянул на меня:

– Так. Ты, Иванова, сейчас дождешься свою бабушку, все ей расскажешь и двинешь домой отсыпаться. Тебя следующие три недели тарасовские убийства волновать не должны. Ясно?

– Ясно, товарищ подполковник. Но ты просто позвони потом, расскажи. Мне же интересно.

– Нездоровые у тебя интересы, Танька.

– Профессиональные.

Но он был прав. Я уже валилась с ног.

Кирьянов как раз допил кофе, когда за ним вернулась дежурная машина. А я и младший следователь Гаврилов, приехавший сменить начальника, остались ждать Елену Васильевну.

Тем временем на улице уже почти рассвело. Город оживал. Первые солнечные лучи осветили стену здания магазина, и я увидела, что кошка, которая ночью казалась черной, на самом деле светло-серая, почти белая. Она шла по карнизу в обратном направлении по каким-то своим кошачьим делам.

Было уже далеко за полдень, когда я наконец проснулась – совершенно разбитая, как это бывает после долгой бессонной ночи. В приоткрытую балконную дверь врывался свежий прохладный воздух и какой-то раздражающий звук, который я сначала приняла за работающий соседский телевизор.

С трудом разлепив веки, я поняла, что звук раздается внутри квартиры, и даже ближе, чем я думала – с тумбочки у дивана. Телефон.

Кирьянов, что ли? Нет, номер незнакомый.

Я нехотя ответила на звонок.

– Слушаю, – голос вышел неожиданно хриплым, пришлось откашляться.

– Добрый день. Это Татьяна Иванова?

– Да, – садясь на одеяле, ответила я.

Кофе бы! Без кофе я не воскресну.

– Я бы хотел воспользоваться вашими услугами детектива, – голос был мужской. Глубокий и солидный. Я бы сказала, холеный. – С вами можно встретиться?

Я замялась.

– Понимаете, в данный момент у меня отпуск. Если ваше дело может подождать три недели, то я бы согласилась вам помочь. Но если что-то срочное, вам лучше обратиться к кому-нибудь еще.

– Мне порекомендовали вас.

– Кто?

Голос назвал имя очень солидного заказчика, для которого я несколько месяцев назад разоблачила группу сотрудников, обворовывавших его фирму.

– Простите, а с кем я говорю?

– Это Борис Михайлович Качанов. Вам знакомо мое имя?

Еще бы оно не было мне знакомо! Владелец заводов, газет, пароходов, а именно: крупного строительного холдинга, который отгрохал на востоке города целый микрорайон стильных высоток. Ну и депутат Государственной думы, как водится.

Я вздохнула.

– Борис Михайлович, конечно, я знаю о вас. Но, боюсь, в данный момент мне не удастся вам помочь. Дело в том, что я не просто так взяла отпуск. Было очень много работы в течение года, и я очень устала. От меня не будет много пользы, поймите.

В трубке воцарилось молчание. Я ожидала, что меня начнут уговаривать более жестко – влиятельные люди не любят, когда им отказывают, но в голосе Бориса Михайловича вдруг послышались еле сдерживаемые слезы.

– Пожалуйста, подумайте. Вряд ли мое дело займет много времени, если то, что мне о вас рассказывали, – это правда. А я потом компенсирую вам расходы на отдых.

Во мне шевельнулась жалость. Я попыталась ее отогнать, вспомнив, что собиралась потратить неделю перед отлетом на всевозможные удовольствия, но против своей воли сказала:

– Хорошо, я могу с вами встретиться. У меня неделя перед вылетом. Если дело не потребует большего срока, я подумаю над своим участием в нем.

– Давайте встретимся в кафе «Эльф» на Тимирязевской. Знаете, где это?

– Да, на окраине, в вашем микрорайоне. Погодите. Это же детское кафе.

– Это мое кафе. Там есть кабинет, где нам никто не помешает. Держу для таких случаев. В пять часов вам удобно?

Я мельком глянула на часы.

– Подойдет. Но мне нужно знать, о чем речь.

Голос влиятельного человека опять задрожал:

– Об убийстве, о котором вы наверняка уже слышали. Я все объясню при встрече, – и он повесил трубку, очевидно, боясь дать слабину и разрыдаться.

Я медленно положила телефон на одеяло. О каком убийстве я должна была уже услышать?

На часах было начало четвертого. На то, чтобы проснуться, собраться и выехать из дома на встречу, у меня оставалось чуть меньше часа. Я приняла душ и сварила себе кофе.

Аромат «Гватемалы Антигуа», с ореховыми и шоколадными нотами, заполнил квартиру и заставил меня окончательно проснуться и почувствовать себя живым человеком. Я медленно сделала первый глоток и включила ноутбук.

Мне хватило открыть всего один новостной сайт, чтобы понять – дело, за которое меня только что попросили взяться, вряд ли займет неделю. Я пробежалась по статье глазами и включила телевизор. Блок новостей после рекламы начался как раз с интересующего меня сюжета.

– Известная актриса Марианна Белецкая, звезда сериалов «Цена жизни» и «История без героя», была найдена мертвой сегодня утром в своем родном городе Тарасове. Возбуждено уголовное дело по статье «Убийство». Как нам сообщили в местном отделении полиции, тело женщины нашли на пороге квартиры ее матери. По предварительным данным, актрисе было нанесено несколько колото-ножевых ранений. В данный момент место преступления оцеплено, ведется следствие. Известно, что Марианна Белецкая, уже несколько лет проживающая в Москве, прибыла в Тарасов на похороны своей матери и должна была сегодня вернуться в столицу.

– Обалдеть, – прошептала я и быстро набрала Кирьянова.