Египетские суда обеспечения (большинство – устаревшие, поставленные из СССР ещё в 1960-х – 1970-х годах) патрулировали на всём протяжении Канала (там, где поширше)… и только по выходе из перешейка отряд, наконец, встречали два советских тральщика Черноморского флота.

С этого раздела ход увеличили, тем более что вышли на относительный простор – залитый водой тектонический разлом Суэцкого залива.

Однако и работы прибавилось.

С палубы «Москвы» действительно подняли «Мили-тральщики». Дополнительно в дневное время на дистанции 20–40 километров от головного корабля визуальный поиск вели Ка-25 – «соосники»[63] барражировали на высоте 400 метров, с таким же фронтовым интервалом меж собой, просматривая курсовые и боковые сектора общей шириной в полтора километра. По краям этой «тореной дороги» шли два МТЩ[64], в свою очередь «подметая» бассейн тралами.

Все эти меры позволяли держать достаточно приличную среднесуточную скорость.

…Справа пески и скалы Африки, слева – скалы и пески Синайского полуострова. Берега раздвинулись на десятки километров влево-вправо…

В Красном море они разбегутся вширь вообще до невидимости суши.

Вдогон и навстречу, беспечно, как ни в чём не бывало, тянулись караваны и суда поодиночке, ночью – вереницы навигационных огней.

Расходились траверзами, мимо, оглашаясь подвыванием тифонов и других звуковых сигналов.

Согласно международным правилам, гражданские суда обязаны первыми салютовать военным кораблям, свой устоявшийся этикет существует и меж военными флотами разных стран.

Однако хамы попадаются и среди джентльменов – английский эсминец «Ливерпуль» (заведомо рангом ниже крейсера) прошёл мимо «Москвы» и даже не удосужился…[65]

В бинокль на «ходовом» эсминца наблюдался явно кэптен Королевского флота, чопорно взирающий «через губу».

– Чего это они? – вырвалось у старшины сигнальной вахты, и он тут же прикусил язык – негоже вякать лишнее, когда чуть в стороне, на крыле мостика стояли старшие офицеры крейсера, включая командира корабля.

Но, видимо, вопрос и без того витал в воздухе…

А потому услышал:

– Это они после Фолклендов, – ядовитый голос старпома, – перепало им там. И говорят, не без помощи наших. Сначала ТАРКР «Киров» противокорабельными влепил, а спустя полгодика Су-17 ракетно-бомбовым… и ходят устойчивые слухи, что таки наши лётчики сидели в кабинах.

– Клевета западная! – строго остудил (или осудил) особист. – Советский Союз не… хм-х… не было там никакого «Кирова». Не так ли? – и посмотрел на командира.

– Не так ли, – со странной интонацией ответил тот, загнав вовнутрь и без того зажатую ухмылку. И скосился далеко за корму, где маячил американский фрегат.

«Downes», которого иначе как «Дауном»[66] не называли, не отставал, но дистанцию держал теперь приличную.

Вчера ночью ухари из БЧ-5[67] шутканули над американскими коллегами, с мотивацией: «А чего это… мы корячимся, идём за тралами, мины, понимаешь, шукаем, а они на халяву, вслед-вслед, и ни о чём не чешутся!»

…И скинули с катерной палубы всякой всячины плавучей, оставшейся после ремонта.

На азовском сухогрузе, что следовал в кильватере крейсера, проплывающие мимо «подозрительные мины», естественно, не заметили… А с чего бы – идут как у Христа за пазухой.

А вот на фрегате всполошились, взвыв боевой тревогой, замельтешив прожекторами, предприняв манёвры уклонения.

Ухарям, конечно, досталось (старпом вычислил), но не то чтоб очень… Всё ж за ради бяки супостату старались!

Согласно планированию, в контрольную точку у острова Сокотра корабли черноморского отряда должны были прибыть не позднее 22 апреля.

Несмотря на декларируемую спешность, в штабе ЧФ крайностей не признавали и в штурманский расчёт вложили необходимый запас времени.

На Суэцкий канал отводились почти стандартносредние двенадцать часов, так как египтяне свою едва ли не основную «кормушку» пасли со всем тщанием и сюрпризов там не предвиделось. Однако из-за них же пришлось простоять четыре часа на якоре в Горьком озере – Каир «мутил политическую воду».

Далее скорость движения подчинялась рабочему режиму тральной группы, варьируя в зависимости от времени суток, как и вообще от степени минной опасности. А вот она-то оказалась несколько переоценённой, и в ходе следования (в Суэцком заливе и в Красном море) попадались по большей части лишь миноподобные объекты – ложные цели. Их – подозрительных, кочующих на волнах, ночью высветив прожекторами (все кошки серы), попросту расстреливали из пулемётов… или совсем радикально – из РБУ[68].

В дневное время суток тоже особо не церемонились.

Только однажды с Ми-14БТ забили тревогу, обнаружив что-то «похоже реальное… донное… неконтактное». По этой мине дали оповещение, место обозначили маркерными буями. Но останавливаться для обезвреживания не стали, информировав египтян и других «соседей» – пусть сами разбираются.

В целом более чем тысячемильный «миноопасный» путь прошёл без происшествий и показался почти рутинным, если не принимать во внимание действующую по отряду боевую готовность за номерами «1» и «2» – чередуясь, напряжённую работу сигнальных вахт и тральных дивизионов и ответственность командиров, случись срыв операции по вине шальной мины-хлопушки.

Так или иначе, выловив уже на выходе из Красного моря в Баб-эль-Мандебский пролив авиационный буй-поплавок «made in USA», кустарно начиненный взрывчаткой (такие, и даже советские, находили и по прошлому году), моряки ветеранов-тральщиков устало шутили:

– Сопротивление со стороны «неприятеля» было минимальным.

В йеменский Аден заглянули накоротке и только лишь для того, чтобы два Ми-14БТ освободили палубу «Москвы», перебазировавшись на сухопутный аэродром, заодно сопроводив до места назначения конвойный сухогруз.

Далее курсовая линия пролегала практически строго на восток, пересекая Аденский залив – к острову Сокотра. После его достижения в Главный штаб ВМФ уйдёт шифрограмма: «Прибыли в контрольную точку с опережением на сутки».

Ответная «квитанция» предписывала «ждать»…

На якорной стоянке у Сокотры корабли согласно походному расписанию начали принимать мазут и питьевую воду от СМТ «Иман»[69].

Дальневосточники

Форсирование своих «узких мест» – Сингапурского и Малаккского проливов группой «Минск» датировалось несколькими сутками ранее.

По мере выхода на «большую воду», сохраняя консолидированный строй, АПУГ отклонилась от оживлённых судоходных маршрутов, забирая немного к северу. А после захода солнца вовсе повернули на «норд», углубляясь в Андаманское море.

Решение исходило от контр-адмирала Паромова, на основании его собственной трактовки директивы Генштаба «избегать пристального внимания сил НАТО», и было спровоцировано поступившими сведениями от космической разведки, зафиксировавшей наличие условного противника по маршруту следования эскадры.

Орбитальный мониторинг имеет свои специфические ограничения, куда входит наклон орбиты, цикличность прохождения спутников-шпионов, дискретность и запаздывание передачи «писем» на Землю… на какое-то время американская АУГ выпала из внимания, затем была обнаружена вновь.

Шифровка из штаба сообщала: «Авианосная группа флота США (согласно имеющейся информации TG-60) находится всего в четырёхстах милях к западу от Индонезии».

В данных присутствовал анализ скорости и курса… весьма относительный, но Паромов принял это встречное выдвижение американцев на свой счёт.