Что Пётр Иванович, не поморщившись, проигнорировал.

– Во-вторых, чёртова американская демократия! Оказалось, что кабинет президента и его команда, вопреки секретным протоколам, не могут вести дела совсем закрыто от сенаторов и палат представителей конгресса. Соответственно, те вмешиваются со своим «особым и далеко небезупречным мнением»… Это перехваченная цитата от Джорджа Буша. В-третьих – военные! Свирепые американские служаки… Ярые ястребы империализма! – казалось, генерал ерничает. – Невзирая на то, что и Рейган неуклонен в своей воинственной риторике, в Пентагоне помимо него всегда хватало непримиримых, так называемых «бешеных». Цитируя всё те же перехваченные комментарии советника президента: «…спят и видят, как устроить комми взбучку, не смирившись…», как я понимаю из контекста, не смирившись с теми плюхами, которые получил их флот от «крейсера-пирата». Всё никак не забудут.

– Да нет, – подал голос со своего места Терентьев, – скорее те старые события с «Петром Великим» в «восемьдесят втором» они помянули, чтобы – глаз вон Рейгану – под импичмент подвести.

…Подал и переключился на додумки: «Конечно! Есть реальные факты списанных боевых единиц и личного состава, на что пентагоновские адмирало-генералы ещё не скоро успокоятся, если вообще успокоятся. Но очередное обострение рецидивом у них началось после так называемого „Договора по РСМД“, который, разумеется, вступил в силу уже в нашей, правленой редакции (и на полтора года раньше)[55].

Истерика вокруг Кубы, дислокация там советских ПЛАРБ[56] и авиации, в варианте носителей ядерного оружия, до сих пор не утихает. Нас обвинили в новом Карибском кризисе – „поставить мир на грань“, а мы пригласили Рональда разделить ответственность… И „Першинги“ уехали из стран европейского НАТО.

Хотя и СССР пришлось согласиться на некоторые коррекции, чтобы унять беспокойство Западной Европы и подавно американских обывателей.

Новая прямая угроза „благословенной Америке“ настолько всколыхнула их там всех – от Майами до Сиэтла, что переход к переговорам по „ограничению стратегических наступательных вооружений“ (это будет здешний ОСНВ-1) был предсказуем и обоснован.

Разрядка при Горбачёве смогла реализоваться только благодаря значительным уступкам экономически „просевшего“ СССР. Уступкам в том числе и по некоторым пунктам и видам боевых комплексов, которые американцам были как кость в горле.

Сейчас ситуация иная… нынешний Союз стоит крепче. Даже углеводороды потеряли в цене не настолько, чтобы при всех обстоятельствах, сидючи на нефтяной игле, поднимать лапки кверху.

Впрочем, прошёл только первый предварительный тур ОСНВ, и не всё там, на переговорном поле, было однозначно и безоговорочно. Что уж говорить – соглашения по некоторым подписанным позициям в Вашингтоне воспринимались с откровенной оговоркой „после дождичка в четверг“… иначе после ратификации, которая не факт, что и произойдёт.

Так что не будем наивно хлопать глазами. Для нас, для СССР, всё по-прежнему держится на трёх столпах ядерной триады… И удар возмездия – это мера того страха, которая наверняка всякий раз потряхивает сидящих там, за океаном, за тысячи километров пентагоновских „ястребов“, когда они начинают планировать свои очередные „дропшоты“»[57].

На далёких вражеских берегах…

Там, за тысячи километров, за океаном, в Белом доме, на американские внутриполитические проблемы во многом смотрели с очень похожими оценками.

Избежав угрозы импичмента, чуть было не инспирированного конгрессом, Рейган действительно столкнулся с недовольством ряда военных, которые, будучи не посвящёнными в истинную подоплёку дела «крейсера-пирата», не понимали, почему русские остались без должного ответа-возмездия? Для офицеров флота это стало особо болезненной темой, в результате «выстрелив» чрезвычайным происшествием! «Выстрелив» в переносном, да и почти в прямом смысле слова.

Подписанное тремя годами спустя соглашение о выводе из Европы «Першингов», в комплекте с наглым (очередным) шантажом Кубой – всё это только подлило масла в огонь и почти подсыпало пороху.

В службу безопасности президента поступила информация о каких-то тайных приготовлениях и непонятных движениях в военной среде. В сговоре были замешаны радикальные во взглядах сенаторы и конгрессмены, не исключая дельцов оборонного лобби.

Дело принимало крутой оборот, и в Белом доме откровенно сидели как на иголках. По сути, готовился военный переворот, во главе которого стоял высокопоставленный военный чин из КНШ[58], который, кстати, был в допуске «ультра», то бишь в курсе «главного русского секрета», однако не разделял выбранной стратегии, считая, что удар по СССР следовало нанести ещё в 1982 году, как только стало известно, «что попало к коммунистам».

Здесь, на страницах, забежав вперёд, можно лишь отметить, что на фоне всего этого внутриполитического напряжения события 1985 года вокруг Пакистана и даже вопиющий инцидент в Индийском океане прошли будто по второстепенному пункту, что, конечно, было не так.

В итоге вскрывшийся федеральный кризис удалось локализовать.

Все факты, причастность известных политических фигур и другие подробности решено было, не придавая широкой огласке, замять… из соображений престижа Соединённых Штатов – страны, где «самый правильный институт власти, служащий примером для всего остального мира».

А Рональд Рейган, отвечая на вопрос дотошного, всё же что-то пронюхавшего журналиста, со всей возможной патетичностью заявил:

– Это невозможно! В апологете демократии и конституции Соединённых Штатов Америки идея хунты у нас возникнуть категорически не может!

По-своему лукавил бывший актёр…[59]

В общем, президентская расправа над бунтарями прошла натиху́ю. Кое-кому из заговорщиков пришлось подать в отставку, кто-то был переведён в другое место службы – подальше из столицы.

Однако дурной запашок по коридорам Пентагона ходил.

Неудивительно, что все эти внутренние вашингтонские перипетии влияли на внешние сношения с Москвой. И не только на дипломатическом поле, но и в «контактах особого статуса»…

Учитывая, что противоборство двух блоков никуда не делось, состояние флотов и воздушных эскадрилий, расчётов ПВО и радиоэлектронных войск поддерживалось на самом высоком уровне.

Прямых провокаций и тем более столкновений обоюдно старались избегать, что не отменяло сложившихся канонов «холодной войны»: нередко провокационных: патрульных пролётов вдоль границ и тервод, прощупываний противовоздушной обороны, сопровождения кораблей и эскадр на поверхности морей, и таящихся в глубинах субмарин.

Не укрылось от американского внимания изменение политики СССР в странах третьего мира – в местах пересечения интересов, где можно было, в конце концов, повоевать не своими руками.

Первостепенным по значимости событием стал выход СССР из Афганистана.

– Мусульмане всего мира ликуют – победа над неверными! – доводил новости директор ЦРУ на совещании в Белом доме. – В цивилизованной прессе не меньшая шумиха! Неуклюжая попытка официального Кремля представить всё дело как успешно решённую задачу, и даже аккордная выходка советской армейской группы с вторжением на пакистанскую территорию, вызвавшая очередную бурю негодования среди поклонников ислама, не отменяет того факта – русские соскочили! Да, к сожалению, джентльмены… Советы соскочили, вышли из этой шестилетней бесперспективной войны.

Так что «Вьетнам для СССР» себя исчерпал. Положительного в этом вижу лишь то, что теперь мы можем ввести в действие программу «Колумбия для СССР» – всячески содействовать производству героина на территории Афганистана, осуществляя наркотрафик через границу к соседям-шурави[60].