И он исчез. Проморгал я своими глазами, вытер наспех свои очки оглядываясь по сторонам. Никого вокруг. Лишь доселе неведомая тревога вклинилась в сердце, я чувствовал что-то новое и невиданное внутри себя. Что только что произошло? Успокоившись и дойдя пошатывающимся шагом до дома я бросился в кровать свою и крепко уснул.

И видел я сон…

Падение в обреченный мир

Мог ли я собственно захотеть упасть в этот Мир? В момент моего падения у меня отсутствовало сознание или его как факт не наблюдалось? Падение было против моей Воли?

Была ли Воля приложима ко мне? Было ли мое Я вполне моим?

Обретение Я здесь – в обреченном мире всех. Для всех возможных всех здесь и всех потом. Отказ от Я неминуем в случае выбора той, или этой стороны.

Так оно и вышло.

Ступени тусклые

Касаясь тусклых ступенек, из Сущего мира в мир Дрожащий путь мой лежал. Нет, не путь Данте конечно, иной. Да и другими словами, с другим преодолением.

Забросить якорь в Дрожащем мире, чтобы учится просвечивать для мира Сущего. Вот задача стало быть? Но постой, ведь кто-то тихо шепчет про некий Просвета мир. А есть ли там еще такой дальше? И точно нету вроде, ведь путь восхождения неминуемо выводит к истинному и Темному основанию. Так говорили многие, об этом есть свои легенды, есть главная Быль об этом. Там есть возможности для Мира первого.

И устремился взор мой по ступеням.

Странно выходит

Как эхо приглушенно задуло мне свечу в руке.

Вот странно выходит. Мыслей миллион, тысячи идей и просто куча слов внутри меня, а как факт – полная неработоспособность, безвольность и апатичность.

А есть тысячи деятелей, работоспособных и счастливых в своей деятельности. Деятельность апатичного счастья стреляет на убой, нет возможности увернуться?

Странно выходит.

Необходимый росчерк пера

Перо само вычеркивало себе под нос необходимые слова.

Словом вдруг, предстала и сама необходимость.

Что было первым: росчерк пера до необходимости, или же необходимость до первой капли чернил? Пожалуй, тут именно и есть место той самой синархии между первым и вторым.

Отправляя в ход само действие кисти руки с пером, ты, совершая некую работу письменно-тектологического характера можешь выйти на строгую необходимость сказанного тобой же. С другой стороны, еще проще, ты уже имеешь ту свободу отношений, в которых неминуемо просвечивает необходимость, и взяв ее в свою «руку» можешь заняться ее же волеизъявлением.

Элементом синархической цепи здесь будет то главное, что волей сцепляет и первое и второе. Мгновенно и даже порой незаметно. Естественно, это сама Воля как таковая.

Мне очень хочется говорить с тобой посредством своей воли собственной, не зажимая волю твою. Ведь знаю же, есть в тебе наличие воли собственной, ровно как и особой необходимости в тебе.

Ты все увидишь своими собственными глазами. Главное, что вовремя.

Несостоятельность

Невозможность переломить собственное восприятие окружающей действительности. В связи с чем, каждый день похож на предыдущий. Собственная несостоятельность в феноменальном смысле и злость на каждого себя.

Оглянись. Состоятельность везде, она повсюду вокруг нас, прекрасная и такая положительная. Такая чудовищная. Сейчас меня вывернет и перевернет наружу.

Отвратительно. Завистливо. Несостоятельно.

Долина Горнего

Горные реки напутственно выводили порой, свежее ширилось в их песнях.

Выйдя так к водопадам, особенно заметен взгляд бесконечной радуги там. Такая долина горнего это, долина серебряных сказок, легенд. В покоях этого неизреченного места все так же сказываются истории с судьбами некоторых возможных еще людей.

Инреальное окутывает, обхватывает. Это место для наших с тобою встреч, место сказки сказок. Единожды увидев долину горнего ты не хочешь уходить отсюда, но нету возможности здесь быть всегда.

Если ты будешь здесь после меня, выпей воды из любой реки там. Дальнейшее ты поймешь все без особых разъяснений.

Знаю, ты сможешь плыть свободно.

Чудесные болванчики

Люди пытаются черпать силы из некого настроенного Бытия. Фиксированного, как точечка. Так полагают сам фокус этой сборки. Пожалуй, это даже слишком сложно для обывателя.

Обывательство между тем и чудесно. Чудесно лживо по отношению к обывателю. Фокус сборки расплылся, распался на болванчитую чудесность.

Тут должно запахнуть окончательной мертвечиной. Принюхайся.

Вирус для сердца

Ненависть вникает ласково, обхватывает обманывая. Ложь говорит праведно, творит свою милость узелками.

Мне когда-то предлагали поверить в наличие врагов. Я не поверил, так как поверить в это невозможно, ведь это ложь. У нас нет и не может быть врагов среди людей. Ведь ты же сам есть человек.

Уйди же, скройся от таких мыслей. Борись с таким в любое время.

Нам нужно запретить лишь одно – отворачиваться от себе подобных.

Так сердце еще может отвергнуть вирус ненависти.

Заблуждение

Непонимание.

Бытие человека сокрыто от человека. Уже этот один факт показывает всю несостоятельность нашего мышления и конструирования наших собственных представлений.

Бытие не может быть позитивно или даже негативно по отношению к нам. Оно банально сокрыто и в этой самой сокрытости от нас, оно нейтрально по отношению к нам. Вся наша эмоциональная окраска и тональности суждений просто ошибочны по отношению к Нему.

Бытие человека не есть Мир человека. Мир человека – мир обреченный. Это слова потерянные, грустные.

Заблуждение открывает свою клетку, оно впускает меня и запирает в себе.

Негация

Состояние негации собственного Я, чтобы увидеть это самое Я. Себя, но без углов и рамочек. Есть вещи больше Я. Негативность, как путь, очень сложная история.

Такой путь высасывает все силы, но, если ты останешься жив и не сойдешь с ума, то победишь. Взращивание внутренней негации под запертым замком на дверях Замка. Это твоя личная гордость, уверяю. Она понятна только тебе. Это твое сокровенное. Твое съедобное. До поры, до времени.

Ведь и это будет той важной ошибкой, лишенной иронии в конечном счете – то есть, твоей трагедией.

Усталость

Усталость и обрывистость. Интеллектуальная импотенция преследует. Побеждает каждый день. Она вонзает тысячу мечей в горло, сбрасывает в океан крови и смеясь, возносит молитвы на смерть.

Тут есть еще силы с этим бороться? Тут всякая активность атрофированна и всякий покой душит. Со слезами на глазах. Слезы капали и обрывисто пели про усталость. Сирены прозвучали неистово, устало.

Место для усталости схватывает нас. Ласково прижимает к могиле.

О некой истории

Как часто мы даем возможность быть истории для нас самих? Ведь могут возразить, что нету ни истории да и нас самих в некотором роде тоже нет. Такое возражение имеет место быть у самых отважных деятелей разума, у логистов всех мастей и красок. Быть может они и правы, но все таки, а что если просто допустить?

Удерживая на вязанке ключей бесчисленное количество допустимых открытий, почему же тогда бояться открыть хотя бы один замочек того или иного сундука? Почему же так усердно бегут даже не от самих себя, но от самой малой возможности еще не произошедшей истории?

Перемешивая подобные вопросы в несколько хаотичной форме, форме не самой удобной, допускаем ли мы уже тот просвет действительной истории, что скромно постукивает у самого порога нашей двери?

Хорошо, пускай это все сказанное и продуманное неуместно в силу тех или иных причин, пускай. Но вот и ты теперь, сию же минуту, в этот одночастный миг попадешь в сферу странную для тебя, в сферу отсутствия комфортности. Полагаю, что само сознание это лишь более менее понятный и очерченный предел собственных стен нашего дозволения. За стенами может происходить все что угодно и совершенно неважно что именно и как именно. Это и есть соль подобного разумения. Другое дело, если мы хотим приготовить не просто подсоленную воду на огне, то непосредственно надо бы заглянуть за стены своего прекрасного города. Даже если город этот носит имя Рай.