– Да, просто голова болит… Не обращай внимания.

– Подожди, у меня в сумке что-нибудь должно быть, – она вышла в прихожую. На пару мгновений мне показалось, что я схожу с ума, потому что шум в ушах оглушал и я не слышал ничего, кроме громкого биения в них, словно ударная установка поселилась в каждом моём ухе, и отыгрывала самую заводную партию. Я посмотрел на своё отражение в луже, и по кислому выражению лица я понял, что выгляжу не очень, словно расплющенное чьей-то задницей пирожное. – Таблеток не было, но зато я нашла шоколадку! – Даша развернула её и протянула мне. – Это всё погода, у меня тоже иногда так голова кружиться начинает… – Она о чём-то лепетала на протяжении нескольких минут, пока я не доел плитку, так и не поделившись. Стало значительно лучше, ну или её улыбка и тёплая рука, державшую мою, сделали своё дело лучше всяких лекарств. – Лучше?

– Намного! – Вяло улыбнулся я, почти не соврав. Что ж, если бы я номинировался на звание самого флегматичного актёра, то явно бы взял гран-при.

– Оставь тряпку, пойдем расскажешь мне, что за пластинки у тебя в комнате! – Предложила Даша, забирая у меня её из рук.

– А, да там старый винил для проигрывателя, я просто недавно колонки для него купил. Мы летом ставили их на лоджию, и ужинали под тихую музыку.

– Романтично…– Улыбнулась Даша, заходя в комнату. – Так, что тут у нас… – Даша подошла к стойке с винилом. – Как тебе эта? – Она показала потертую зелено-желтую обложку.

– Не очень, – я пожал плечами. – Скучное кантри, – заключил я, плюхнувшись на мягкую кровать, напротив приоконного стола.

– А эта? – Даша вытащила фиолетовую обложку с орлом по середине.

– О, это свинг, тебе точно не понравится! Попробуй верхнюю полку, там есть что-то интересное. Да, эту! – Подтвердил я, когда Даша потянулась к пятой полке у стойки. – Тебе помочь? – Выглядела она как маленькая белка, не способная дотронуться до кормушки, но так воодушевленно тянущая свои лапки к ней. Даша пыхтя замотала головой и с высунутым языком дотянулась до пластинок. Да, все-таки 165 сантиметров и 192 явно не уживаются в семейном быту.

– Какая из? – Даша гордо держала свой улов в руках, перебирая разноцветные глянцевые обложки.

– Думаю, эта тебе придётся по душе! – Я улыбнулся, указывая на пастельно-рыжую обложку с яркими малиновыми брызгами.

– Фю дар техикс? – Запинаясь прочитала Даша, подняв на меня беспомощный взгляд.

– Фис… тефис. «Фейерверк»! – С улыбкой поправил её я.

– А как? – Она обернулась на меня, открыв крышку проигрывателя. – Как тебе вообще пришла в голову мысль купить проигрыватель? Сейчас же почти никто пластинки не слушает!

– О, это ты зря! – Воскликнул я, подходя к ней. – Мы были с папой в Иве несколько лет назад, и в одном кафе возле окна на маленьком круглом сто лике стоял лимонный проигрыватель. В нем крутилась пластинка со старым рупрехтским джазом, наверное, середины прошлого века. И этот звук, он не был похож на звук из колонок, он был таким интересным и притягательным. Потрескивание. Шуршание иглы. Исторический антураж. Было так удивительно слушать прошлое в настоящем, пить крепкий кофе и есть тост со сливочным маслом и авокадо, смотря на оживленное шоссе и современную суетливую жизнь. Мы тогда просидели в кафе до конца пластинки, а потом я попросил папу купить мне патефон. Ты только посмотри какой он хрупкий и занимательный! Каждый раз, когда я ставлю пластинку и подношу иглу, то как будто совершаю какой-то магический ритуал. Смотри, – я обхватил её ладони, и мы положили пластинку на поворотный диск, чтобы штырёк аккуратно прошел через отверстие на виниле. Затем мы включили патефон и подняли тонарм. Могу вам сказать, что делать всё это, держа в своей руке руку своей девушки, занятие вдвойне приятнее. Мы расположили тонарм над началом первой дорожки на пластинке и опустили его вниз. Раздалось тихое шипение, после чего по комнате стали разливаться тихие начальные ноты, от чего Даша улыбнулась, обхватив своим большим пальцем мой.

– Мой внутренний скептик пересмотрел свои убеждения, – она с тёплой улыбкой посмотрела на меня. – А ты не хочешь закружить меня в танце? – Воскликнула она, когда заиграла какая-то заводная мелодия. Не думал, что первая песня будет сразу такой. Я замотал головой, подняв руки, развернув ладони от себя, и капитулировал на ближайший стул. – Давай! Не будь занудой! – Она вытянула меня за руку с сиденья и потянула танцевать. Непосредственность. Вот за что ее я люблю.

– Ты умудрилась напиться? – Воскликнул я, когда её щеки стали наливаться румянцем, а взгляд слегка поплыл.

– Чушь! Мне просто весело! -Воскликнула Даша, звонко хохоча на всю комнату.

– Да, умудрилась! – Я улыбнулся.

Но вместо плавного танца у нас получалась полька, и несколько минут мы бесились под музыку, прыгая друг напротив друга, заливаясь смехом от несуразности действия (мы же типа взрослые). Музыка в проигрывателе почему-то стала громче, как только заиграла, наверное, самая глупая песня на свете, которая мне никогда не нравилась. Но сейчас это было не важно, потому что внутри появилось такое чувство, что я готов подпевать и веселиться хоть целый день. Все тело словно в беспрерывном танце плавно передвигалось по воздуху, в животе стали роить бабочки, а в голове все начинало обретать положительный оттенок. Но прыгать на полу – это довольно скучно, а вот на кровати… Я словно вернулся в детство, когда каждое утро папа не мог дождаться, пока закончится мой акробатический этюд и я всё-таки соизволю пойти в детский сад. Это такое забавное чувство – чувствовать себя ребёнком, будучи взрослым, словно первый раз пробуешь облизать сосульку, пока никто не видит, и представляешь себя невозможно крутым. Это такое чувство, словно тебе всё еще пять, ты не знаешь никаких забот, кроме тех, что важнее всех проблем в жизни, а именно: съесть все конфеты за раз или оставить несколько на потом, о! или еще проблема глобального масштаба – машинка или вертолёт на радиоуправлении? Вечное противостояние!

Через пару минут наш импровизированный батут закрылся, и мы упали на кровать, тяжело и напористо дыша. Даша положила голову мне на грудь, улыбаясь и хватая воздух ртом. Не знаю почему, но через мгновение наша дыхательная гимнастика переросла в неожиданный поцелуй, пока мои руки независимо от меня, стали гастролировать по её телу. Я знал чёткие границы дозволенного, но, когда моя рука опустилась чуть ниже её ключиц, Даша была не против, если не сказать, что даже не заметила этого. Её ладони ласково прикасались к моей щеке и голове, пока я беззастенчиво изучал изгибы её тела. Мне казалось, что сейчас это действо перерастёт в нечто большее, чем просто тисканье друг друга, хотя я никогда и не настаивал на этом, терпеливо ожидая, когда она будет готова. Правда, в своей голове, чёрт возьми, я уже не единожды переспал с ней. И я не одержим сексом, но достаточно опьянён своей девушкой, чтобы назвать это зависимостью. Но мне не хотелось быть животным, которое что-то хочет, тем более, что слово "нет" я понимал прекрасно, а потому приходилось довольствоваться лишь своими фантазиями. И не успел я только подумать о том, как она отдаётся в мои руки, как Даша встала локтями мне на грудь, кокетливо смотря мне в глаза, и с соблазнительной улыбкой прикусывая губу.

– Даже не думай! – Я вскинул брови и в ошеломлении открыл рот.

– Вот облом! – Да это не облом, это катастрофа!!! Она еще и мысли читать умеет! – И о чём же мне тогда думать, позволь спросить? – Даша слегка наклонила голову и приложила ладонь к щеке, устремив свой взгляд куда-то вглубь потолка.

– Точно! – Просияла она, явно отыскав великолепную идею. – У нас же пицца есть! Я ожидал услышать всё, но не это.

– Ты сейчас действительно думаешь о пицце?

– Да! Ну и немножко о тебе, – она лучезарно улыбнулась. Если бы ты обо мне думала, мы бы сейчас точно не разговаривали!

– Ладно, пицца так пицца, – я неудовлетворённо вздохнул, поднявшись с кровати. – Пойду схожу за ней, может она разделит мои мысли! – Даша показала язык и засмеялась.