Начинаются другие ряды. Сельхозпродукция. Запах квашеной капусты и солёных огурцов. Бойкая бабуся выставила на лоток десяток нехитрых бутербродов с колбасой и отгоняет платочком мух, настойчиво рвущихся отведать мясного. Рядом наливают жаждущим в пластиковые стаканчики мутный лимонный напиток, или, если попросить, крепкое красное вино "из-под прилавка". Выпил, закусил бутербродиком, и радуйся. Любители пива чуть в стороне, сгрудившись вокруг единственного столика, разрывают на части сушёных рыбёшек неизвестной породы. Чем не жизнь?
Иду. Ползу. Удивляюсь. Толпа неповоротлива и бесконечна.
Вот какое-то оживление. Брань, крики, шум. Цыганка размером с бочку во весь дух кроет на своём неисповедимом наречии соседку - худую, высокую торговку огурцами. Та тоже не отстаёт. Её длинный нос колыхается в такт отрывисто бросаемых слов. Народ глазеет. Непонятно, кто в чём виноват.
Другая цыганка, молодая, уселась прямо на землю и, кормя грудью чумазого пузатого мальчугана, одновременно пытается всучить пареньку лет тринадцати дрянную цепочку за четвертной. Тот уходит.
-Стой, за двадцать возьми! За десять! За пять! Э-э-э-э...
Странный народ. Видимо вот так, с молоком матери, впитывают они своё свободолюбие, неряшливость, крикливость, плутоватость, напористость и острую потребность быть в постоянном движении. Ну, а совесть - это понятие им и вовсе неизвестно. По крайней мере, по отношению к иноплеменникам.
Да и есть ли она вообще? Не миф ли она, не выдумки писателей, как верность, любовь, героизм? Не оправдание ли она, не щит слабых телом и духом? Сильный вспоминает о ней ой, как редко. И у времени её тоже нет. Оно одинаково строго судит честных и лживых, отбирая у них безвозвратно их дни, часы, минуты. У меня тоже...
Жарко. Иду. "Туша" останавливается у мясного прилавка. Туда ей и дорога. С облегчением обхожу её и врезаюсь, будто нож в масло, в более податливую и худосочную человеческую "породу". Толкаюсь и обгоняю. Спешу. Мимо дынь и помидоров, мимо кур и джинсов, мимо петрушки и яблок.
Смотрю. Ищу. Вот, вот оно - то, что мне нужно. Сердце на мгновение замирает от волнения. Маленький магазинчик, ларёчек в ряду себе подобных. Дверь плохо покрашена и снизу заляпана грязью. Снабжена пружиной и скромной вывеской "Открыто". И ниже, маленькими буквами: "Продавец Чувств".
Вхожу. Внутри тесно и полумрак. Но беспорядка нет. Чем-то напоминает лабораторию. Пахнет цветами. Лучше бы это был аммиак или формалин, я к ним больше привык.
Стою. Никого. Сжимаю в руке бумажку - приглашение. Только сейчас замечаю на ней замысловатые водяные знаки. То ли змеи переплетённые, то ли орнамент восточный. Странно. Смотрю в потолок, и тут слышу мягкий шорох отодвигаемой занавески...
6.
-Вы не ошиблись адресом, молодой человек? - мужчина, не молодой и не старый. Лицо как будто обычное, но чрезвычайно спокойное, только у внешних уголков умных глаз разбегаются тонкие лучики морщин. Он?
-Почему Вы так решили?
Он смотрит мимо меня, словно опасаясь, что я пришёл не один. Потом кивает и жестом предлагает присесть.
-Судя по короткому большому пальцу, полным губам и узкому подбородку с "ямочкой", соединённых с юностью, Вам грех жаловаться на недостаток чувственности. Мои обычные клиенты - люди апатичные, как в силу своей природы, так и по причинам пресыщенности жизнью. Что могло заставить такого энергичного молодого человека искать, как это говорится, "приключений" через посредника в моём лице? Возможно, Вы окружены врагами, и то, что Вам необходимо - это сила и мужество? Тогда Вам следовало записаться в секцию дзюдо. Или, - он понизил голос, - хотите что-то продать? Тут я мог бы помочь...
Я внутренне содрогнулся. Но быстро взял себя в руки, и вспомнил заготовленный заранее "дебютный" вопрос.
-Я слышал о Вас как о хорошем специалисте в области психологии. Шёл мимо, и решил заглянуть, хотя времени у меня не так много...
-Понятно. Так в чём же Ваша про... э-э-э... Ваш парадокс?
Кажется, он уяснил, какой язык мне ближе!
-Я молод телом. Но мой дух... Иногда я ощущаю себя так, будто мне без малого миллион лет. Что это может значить?
Он на мгновение задумался, полностью уйдя в себя. Внезапно лицо его просияло. Откинувшись на спинку кресла, он сделал рукой неопределённый жест, и начал свою речь откуда-то издалека...
-Молодость!.. Да, я помню, что это такое. В моё время всё было даже хуже, чем сейчас. Это была тяжёлая, но счастливая пора. Всеми гонимый, вечно голодный и одинокий, я даже под угрозой смерти не отважился бы на попрошайничество, воровство и тому подобные способы добычи средств существования. Меня не смущала суть всего этого, но что-то острое и сильное здесь, внутри, - он ударил себя кулаком в грудь, - удерживало, ограждало, запрещало...
Я страдал. В поисках работы встревал в различные авантюры, но чем прибыльнее и законнее они были, тем быстрее на меня нападала скука, граничащая с отвращением к жизни, и я, не в силах выносить мысли о своей ничтожности, "обычности", бросал всё, уходил в лес, к реке, предпочитая голодать, грызть корни камыша, собирать ягоды и грибы, мёрзнуть ночами у дотлевающего костра...
Долго, естественно, существовать так было нельзя. Два-три дня, неделя - и меня снова неудержимо тянуло в город, к людям с их суетой, проблемами и заботами.
Чем больше я мучился таким образом, тем всё отчётливее понимал, что природа, в общем, умом меня не обидела. Мои наблюдательность и смекалка постепенно позволили мне выдумать несколько занятных идей. Одна из них была столь очевидна и проста, что ничто не мешало применить её на практике.
Искупавшись, причесавшись, и надев свой самый приличный костюм, я некоторое время бродил по улицам, ловя подходящий момент. Удача была на моей стороне. Сидя на лавочке в каком-то сквере, я стал свидетелем того, как некий, состоятельного вида молодой человек, пытался познакомиться с юной особой прекрасного пола. Разумеется, он был учтив, но не слишком искушён в подобных делах. Прошло минут пять, всё шло как будто гладко, однако невесть откуда взявшиеся двое парней, здоровых малых напористого сорта, без всяких вступлений предложили девушке, "если её кавалер не против", покататься немножко на машине и заглянуть на одну весёлую вечеринку...
