– После совершения зачётного восхождения новичков вели в альплагерь.

– В альплагере полным ходом шла подготовка к посвящению, в ней было задействовано до пятидесяти человек.

– Новичков заставляли надеть обвязки, прицепляли к верёвке, которая была пропущена через бассейн с водой (иногда через палатку), и деваться бедолаге было некуда.

– На выходе из палатки или бассейна бедолагу хватали и ставили ему печать (полкартошины, окунутые в зелёнку), на которой иногда можно было разглядеть надпись «Годен». Иногда это сопровождалось символическими ударами ледорубами плашмя по заду. Тех, кто оставался сухим, просто поливали водой.

– Далее мокрых новоиспечённых альпинистов сгоняли в одно место, ставили на колени – на встречу горного короля.

– Горного короля выносили на носилках, связанных из ледорубов, 4 «туземца» или «горных духа» – полуголых, в обвязках и касках. До сих пор вспоминаю изображённую через всю спину одного «горного духа» трещину с подписью «жизнь дала трещину!». Как правило, у горного короля был живот из подушки «под тельняшкой», кошки на босу ногу, ожерелье из карабинов.

– Произносилась клятва верности горам: «…вступая в ряды славного горного племени…», «…если работа или учёба мешает горам – брось работу или учёбу!» и так далее. «Клянёмся, клянёмся, клянёмся!» – произносили новоиспечённые альпинисты.

– После этого некоторых (а иногда и всех) новобранцев заставляли целовать ледоруб (обильно смазанный горчицей).

Милая ерунда… Я участвовал в этих посвящениях много раз. Давно это было, а как тепло вспоминается…

Другая традиция (теперь уже ушедшая) – топить бэмц (колокол, рынду). Раньше в альплагерях подъём и построение на линейку отбивали рындой. Звон рынды звали бэмц. (Б-Э-МЦ!). В качестве рынды использовали небольшой колокол, кусок рельса или гильзу от артиллерийского снаряда (когда-то в Алибеке «бэмц» ем была именно гильза от снаряда). Нельзя сказать, чтобы сигнал побудки и построения любили. Особенно его не любили новички, которым приходилось чаще других слушать бэмц.

Традицией было похищать бэмц и топить его в последний день смены в бассейне (если в альплагере был бассейн). Это было не злое мероприятие. Из бассейна бэмц никуда деться не мог. Но выловить его было непросто, особенно из холодной воды (да ещё в тот момент, когда он срочно нужен собирать всех на построение).

Опытные инструктора, если им доводилось дежурить в последний день смены, снимали бэмц и прятали его под кровать, а утром привязывали на место. Неопытных инструкторов, не обеспечивших построение в последний день смены, начальник учебной части ругал, стараясь сохранить серьезное лицо.

В эпоху, когда импортного горного снаряжения в стране не существовало, а изготовленное на фабриках ВЦСПС перестало удовлетворять, было сильно развито изготовление самодельного снаряжения. Некоторые образцы (например, титановые ледобурные крючья) во многом превосходили зарубежные образцы, но в целом самодельное снаряжение (особенно «самшитовые» обвязки, рюкзаки) сильно уступало по качеству зарубежному, а иногда было откровенно плохим.

Вася М., мастер спорта по альпинизму и мастер спорта беговым лыжам, а также великолепный скалолаз, выстроил своих альпинистов-разрядников в полном обмундировании для знакомства с ними лично и с их снаряжением в частности. Опытным взглядом он отметил, что на одной девушке беседка сшита неплохо, но грудной пояс слабоват и выглядит поистрепавшимся. Ни слова ни говоря, он подошёл к девушке, взялся обеими руками за петли пояса и резко рванул в разные стороны. Одна из петель лопнула. Ужасу девушки, да и всего отряда, не было предела. По альплагерю поползли слухи, что ходит зверь-инструктор (Вася действительно отличался атлетическим телосложением) и рвёт страховочные пояса на молодых альпинистках! Опомнившись, бедная девчонка пошла на склад альплагеря и взяла там фабрично изготовленный абалаковский пояс… Слава богу, несчастных случаев, связанных с использованием самодельного снаряжения, было немного.

Эх, отечественное горное снаряжение… Особенно верёвки… Рыболовный фал толщиной 9 и 11 мм, который альпинисты и горные туристы использовали в качестве верёвок – другого-то не было, – был очень жёсткий, при нагрузке почти не удлинялся (то есть плохо компенсировал рывок при срыве вниз). Когда по такой верёвке спускались дюльфером, то образовывались плохо расправляемые барашки… Справедливости ради сказать, этот фал всё же обеспечивал много восхождений и прохождений горных перевалов. Однако в ту эпоху бытовал очень короткий анекдот: подходит русский альпинист к горе, приставляет к ней верёвку…

Однако те, кто сейчас идут в горы на перевал Бивачный или даже на гору аж второй категории сложности с верёвками Эдерлид или в крайнем случае Ланекс Тендон, просто не представляют, что эпоху до появления синтетических верёвок (хоть бы и жёстких) многие называют Эпохой Героического Альпинизма. Верёвка тогда служила в основном для подъёма по ней участников группы. Для сорвавшегося лидера связки пеньковая верёвка была весьма условным средством страховки.

М-да, конечно, альпинисты – это обыкновенные люди. Но все же необычный срез общества.

Ещё про горное снаряжение… и противостояние систем капитализма и социализма (которое ощущалось и в альпинизме). Горное снаряжение в Советском Союзе, конечно же, проигрывало западному горному снаряжению. Страшные верёвки, деревянные ледорубы, а уж кто помнит трико- ни (отриконенные ботинки… о-о-о… Это ботинки с трезубыми плоскими шипами из мягкой стали – триконями – из кожи страшной толщины, на жуткой подмётке – ноги стирались до кровавых мозолей за два часа).

Но в то же время велась вялая пропаганда, что западный альпинизм индвидуалистичен и чреват опасностями, все западные альпинисты – потенциальные самоубийцы, которые ходят в горы, чтобы уйти от реальностей страшного капиталистического мира. А вот советский альпинизм безопасен и приникнут духом коллективизма (насчет коллективизма так оно и было).

Те немногие потенциальные самоубийцы (альпинисты из Европы), проникавшие в горы СССР (горы-то остаются сами собой вне зависимости от существующего строя), посмотрев на снаряжение, которое предлагали на складах альплагерей, не требуя ответа, задавали вопрос: «Так это вы нас называете самоубийцами?»

Сэр Шкельтон, исследователь Арктики и Антарктики, неожиданно обрёл звучание своей фамилии в СССР. По его имени были названы (хоть и в несколько искажённом звучании) горные ботинки-сапоги шекильтоны. Я застал то время, когда эти шекильтоны стояли на складах альплагерей (но никому не выдавались – на всякий случай). Весом под 4 кг каждый сапог представлял вершину технической мысли в ту пору. Там были и упомянутые трикони, и толстенная подмётка, и страшной толщины и крепости кожа, которая не проминалась, когда колотили ступени в твёрдом фирне (техника передвижения по снегу и льду тогда была другая), войлок, манжеты на застёжках… Во всём этом великолепии забывали про ногу, на которую эта конструкция должна была надеваться.

А примусы… Одно время в СССР две разные организации выпускали два разных примуса – «Турист» (который очень быстро окрестили «Смерть туриста») и «Шмель». «Смерть туриста» выпускать перестали довольно быстро, а вот «Шмели» … Их сейчас ругают. А ведь сколько тепла они дали. На скольких восхождениях их ровное шипение распространяло уют. Мне кажется, что их пресловутая ненадёжность – это скорее неумение с ними работать. Взрывались, конечно… так не надо было заливать авиационный керосин. Примус «Шмель» не был запроектирован под работу на авиационном керосине, тем более на октане и гептане, которые действительно быстро проедали прокладки в примусе. Впрочем, верно и то, что они требовали и определённого навыка, и технического обслуживания (а вот это делать многим было лень, отсюда и их ненадёжность в работе).

В целом снаряжение известных западных фирм хорошее. А все же большие рюкзаки они шить не умеют… Причины очень просты – на Западе больших рюкзаков никто не носит. Да и зачем, если на высокогорном приюте кормёжка обеспечена.