Начальником учебной части одного из кавказских альплагерей был А.Ф. – известный альпинист, совершивший много красивых и сложных восхождений. А.Ф. был человек со связями. И на командные должности в альплагере он приглашал известных и опытных альпинистов (этим отчасти объясняется относительно малый травматизм в альплагерях, где А.Ф. бывал начальником учебной части).
В первую очередь альплагеря были учебно-спортивными учреждениями, где альпинисты разной степени подготовки проходили учебные занятия, а потом выходили на спортивные восхождения.
С другой стороны, в альплагерях приходилось знакомиться с большими оригиналами. В советские времена альплагеря были сродни и монастырям, и подразделениям спецназа, и очагам свободы от идеологии, и оплотами бардовской песни… кого там только не встретишь… и диссиденты, и КГБ-шники…ну и, конечно, много учёных и научных сотрудников… и академики приезжали.
Встречались люди с просто неустроенной судьбой. До сих пор помню вопль отчаяния одного парня-новичка, которого пытались обучить правильной страховке на горном рельефе: «Да что вы мне ерунду рассказываете? Я разведённый, у меня жизнь не сложилась!»
Было довольно много людей не то чтобы с неустроенной судьбой, а не нашедших себя в обычной жизни. Для них нормой было то, что в обычной советской повседневной жизни у них было всё относительно нормально, однако истинная их натура проявлялась в горах. Что удивительно, они все находили общий язык, да и горы любили. О них и сказ.
А.Ф. – известный альпинист, человек старой закалки, из периода, когда альпинизм в Спорткомитете относился к оборонным видам спорта (по сути и по многим внешним признакам альпинизм и был полувоенным видом спорта – построения, отбои, утренние линейки…). Не то чтоб А.Ф. очень любил все эти построения, но считал, что всё должно выполняться, как положено.
Надобно сказать, что в альплагерях всегда были три ключевых фигуры: начальник альплагеря – формально первый человек, но решающий в основном административные (и финансовые) вопросы; начальник учебной части – руководящий всей спортивной работой и определяющий лицо альплагеря; начальник спасательного отряда – начспас (до поры держащийся в тени).
Формально принимать утреннее построение должен был начальник лагеря. Реально начальники лагеря делали это редко. Но именно в тот день начальник лагеря решил выйти на утреннее построение и присутствовать при поднятии флага. А.Ф. стоял рядом с ним.
А вечером накануне одна девушка решила устроить постирушку в числе прочего она постирала и лифчик. И повесила вечером же в незаметном (как ей казалось) месте за деревьями своё постиранное бельё на сушку.
Молодые балбесы ночью похитили лифчик и закрепили на тросе флагштока вместо флага. Утром всё происходило быстро – дежурный инструктор ничего не заметил и отрапортовал начальнику лагеря о построении лагеря на линейку. Самое время поднимать флаг. Но на тросе флагштока вместо флага была закреплена та самая деталь женского туалета… Сильно недоволен был А.Ф., ногами топал, обещал никого на гору не пускать.
С. М. Р. – мастер спорта по альпинизму, бывший офицер-артиллерист, высоченный и здоровенный старик, был назначен начспасом альплагеря у А.Ф. По должности он обязан был следить за каждой группой, находящейся на восхождении, и обеспечивать её безопасность. Он и считал, что самое правильное – не выпускать группы на маршруты. Отговорки он придумывал различные и не стеснялся прибегать к уловкам. В маршрутных листах он намеренно путал даты, заставлял организовывать ненужные взаимодействия между группами…
Не брезговал и психологической обработкой. Пристально глядя из- под чёрных косматых бровей, он задушевно и строго спрашивал руководителя группы: «Ну зачем ты собрался на эту гору? А ты готов к ней? А ты хорошо подумал?». Руководитель с маршрутным листом до этой минуты ничуть не сомневался, что ему надо на эту гору – ведь всё согласовывалось за несколько дней. Но цель бывала достигнута – и первый раз руководитель уходил, неловко улыбаясь и размышляя… Ну зачем он потревожил покой столь почтенного старика…
Но всё же выпускать людей на восхождения приходилось (а иначе альплагерь терял свой смысл). К тому же С. М. Р. был человек, и хороший человек. И он проникался симпатией к определённым людям. Вероятно, вспоминал свою боевую и горную молодость, про которую он почти ничего не рассказывал (по косвенным признакам, она была лихая).
Не найдя разумных аргументов, чтобы не пустить на восхождение группу и симпатизируя руководителю, он решился на своего рода должностное преступление. Он выпустил группу в район, с которым была неустойчивая радиосвязь. При этом он позвал руководителя в спасфонд (святая святых!!! снаряжение из спасфонда выдавалось только на спасательные работы!), подвёл руководителя к стойке, где в образцовом порядке стояло двенадцать револьверов-ракетниц (!) (по числу членов первого и второго спасотряда) и тихо произнёс: «Выбирай, Юрков! Если что – стреляй!»…
Жандарм на пути к вершине
Да простит мне С.М. – я не взял ту ракетницу на восхождение: она весила примерно 2 кг. Меня обучили, как запускать ракету из рукавицы, ударяя по капсюлю штычком ледоруба. Я спрятал ракетницу под подушку в альплагере и всё время переживал, а что случится, если кто-то эту ракетницу найдёт и украдёт. Оправдаться перед С.М. было бы невозможно.
Так вот, выпуститься на маршрут у С.М. на жаргоне современных автору восходителей означало «пройти основной жандарм» – главное препятствие на подходе в вершине по гребню (потому что дальше надо было выпускаться у одного из «выпускающих» альплагеря, но это было уже легче). («Выпускающий» в альплагере или на сборах – человек, имеющий право выпуска групп на учебно-тренировочные и спортивные маршруты. Первым «выпускающим» был начальник учебной части, вторым и третьим – люди, в спортивном опыте которых начальник учебной части не сомневался).
В 1980 году в стране проходила Олимпиада. Олимпиада была государственным делом. Какая-то светлая голова в Спорткомитете подписала радиограмму, предписывающую в честь открытия Олимпиады совершить массовое восхождение на главную вершину района в каждом альплагере. Альплагерей тогда было много – больше тридцати. Начальники учебных частей стали чесать в затылках. Если в альплагере «Эльбрус» можно было организовать относительно массовое восхождение на Эльбрус, в альплагере «Алибек» – на несложный пик Алибекский, а в альплагере «Дугоба» – на вершину Дугоба (на вершину есть простой маршрут второй категории), то в большинстве альплагерей это было просто немыслимо.
Главные вершины района зачастую сложны, выходить на них можно, начиная со 2-го разряда, про массовость и вовсе думать нечего. Вершина Айлама в окрестностях альплагеря «Айлама» действительно возвышается над многими горами района, но самый простой на неё путь – это четверка (4-ая категория трудности). Маршрут скально-ледовый. Протяжённый и весьма камнеопасный. К тому же «четверкой» ставший относительно недавно (изначально маршрут был классифицирован как 5а). Организация массового восхождения на Айламу – это почти безумие!
Но отчитываться-то надо! Мудрый А.Ф. решил направить на Айламу две группы (если что, отчитаться, что две группы – это почти массовое восхождение). В альплагере было много падких на титулы и громкие звания грузинов. Сведения об олимпийском восхождении пошли гулять по альплагерю. Меня, руководителя, стали хватать за рукав и объяснять, что им позарез надо на Айламу, грузинские альпинисты. В конечном итоге сформировалось две группы для совершения олимпийского восхождения – одна чисто русская, а другая почти полностью грузинская. Мы-то залезли…
Однако в спорткомитете и без нас дел хватало, и так преимущества советского строя были наглядно продемонстрированы. Вот и осталось наше олимпийское восхождение почти незамеченным.
