-Люде?- сама не зная, зачем, уточнила Анна.

-Нет, соседке моей снизу,- противным голосом пробубнил Космос, отходя к девушке-консультанту.

Аня растерянно смотрела на молодого человека, пытаясь осмыслить то, что только что услышала. Космос? Женится? На Люде? Господи, какое же это счастье! Значит, Холмогоров все-таки остепенился, значит, вылечился окончательно! Значит, решил начать новую жизнь!

Отчаянно борясь с желанием кинуться Космосу на шею, Аня подошла к прилавку и стала рассматривать кольца.

-Ну, что?- Холмогоров склонился над девушкой, заставив ту вздрогнуть от неожиданности.

-Никогда так больше не делай,- для вида нахмурилась она. Правда, уже через секунду Аня ткнула пальцем в один из вариантов.- Вот это.

-Думаешь?

-Уверена. Смотри – тонкое, аккуратное. Специально для Люды,- подтвердила Анна.- Девушка, покажите вот это.

-Примерь, а я сейчас подойду тогда.

На стекло легло тонкое колечко с тремя розовыми бриллиантами. Аня помнила, как однажды брала у Люды померить ее кольцо, и оно было ей как раз. Значит, и это должно подойти – на безымянном пальце Анны оно смотрелось идеально.

-Ну, как?- поинтересовался Космос, возвращаясь. Аня сняла кольцо и положила его обратно на прилавок.

-Бери, не пожалеешь.

-Девушка, упакуйте его,- распорядился Холмогоров, отводя Гольдман в сторонку и доставая что-то из кармана пальто.- А это тебе, сестричка.

В бархатной коробочке покоился кулончик в виде буквы «А», украшенный бриллиантами и висящий на тонкой золотой цепочке. Анна тихо ахнула, принимая подарок.

-С ума сошел что ли?

-Круто. И это вместо «спасибо»,- усмехнулся Кос, забирая у продавщицы кредитку и кольцо, и выходя вместе с Аней на улицу.- Я просто тебя поблагодарить хотел. Ты ведь помогла мне выбраться. Да и, несмотря ни на что, ты – моя сестра. Пусть и не родная. И, если бы не ты, я бы не купил только что обручальное кольцо любимой девушке.

На глазах Гольдман выступили слезы. Все же, Космос был ей очень дорог.

Глубоко вздохнув, Анна обняла Холмогорова и уткнулась в его плечо. Она очень любила этого раздолбая, который однажды поймал ее в окне.

========== 13. ==========

Глава 13.

-Ну что же, Анна Олеговна, можете одеваться,- улыбнулась женщина-врач средних лет, отходя от кресла и садясь за стол. Анна слезла с кресла, быстро оделась и села напротив врача, буравя ее пристальным взглядом. Женщина подняла глаза на пациентку и усмехнулась.

-Вижу немой вопрос в ваших глазах. Томить не буду, скажу сразу – поздравляю вас. Срок – примерно пять недель, показатели в норме. Можете обрадовать мужа.

Аня откинулась на спинку стула. Обрадовать…. Если бы она могла это сделать. Врач подняла взгляд на свою пациентку и едва сдержалась от укоризненного покачивания головой. Все было написано на лице Гольдман.

-Держите вашу карту, жду вас на прием через месяц,- врач протянула Анне тонкую карточку.

-До свидания.

-Всего хорошего, Анна Олеговна.

Аня вышла из кабинета и прижалась спиной к двери. Вот и приплыли… Никогда в жизни Аня и подумать не могла, что окажется в настолько ужасной ситуации. Из которой выхода, по сути, и нет.

…Анна вернулась домой через пару часов после посещения гинеколога – до этого она бездумно каталась по городу, обдумывая сложившуюся ситуацию. Так ничего и не надумав, девушка решила действовать по ситуации. Скрывать что-либо она не собиралась. Юлить и дальше было просто нельзя.

Виталий сидел в своем кабинете и рассматривал предвыборные листовки Белова. До дня выборов оставалось меньше недели, и в последние дни бригада хотела «выстрелить» чем-нибудь ярким. Анна подошла к мужу и поцеловала его в щеку. Виталий ответил тем же и протянул девушке листовку.

-Как тебе?

-Ну, не знаю. Уже есть замечательная листовка с Ванькой, зачем еще-то? Солянка получится.

Очень душевная и семейная листовка - Саша, держащий на руках Ваньку на фоне церкви, сразу понравилась как ребятам, так и избирателям. Бабушки умилительно восхищались отцом и сыном, мужчины же отмечали благородство во взгляде Белова.

-А ребятам нравится,- пожал плечами Виталий, забирая у жены листовку и убирая ее в папку.

-Ну, раз ребятам нравится, смысл у меня спрашивать?- неожиданно для самой себя огрызнулась Анна. Виталик изогнул бровь и посмотрел на девушку.

-Так, что случилось? Что это за тон такой?

Анна нахмурилась и постучала пальцами по дубовой столешнице. Надо сказать правду и не мучиться больше. Раньше сядешь – раньше выйдешь, так вроде говорят.

Девушка залезла в задний карман джинсов и положила перед Виталием сложенную втрое справку. Мужчина вопросительно посмотрел на Аню, но та, не сказав ни слова, молча кивнула на бумагу. Виталик взял справку и развернул ее. Оливковые глаза забегали по строчкам.

-Слушай, ты же понимаешь, что в медицине я полный профан. Пять недель какие-то… - улыбнувшись, сказал Гольдман.- Скажи мне по-русски, что все это значит?

Анна зашла мужу за спину и обняла его за шею, прижавшись щекой к затылку мужчины.

-Беременна я, Виталь. Уже пять недель как.

Виталий развернулся, внимательно посмотрев на девушку. Анна выпрямилась и смотрела на мужа сверху вниз, опустив голову. Воцарилось длительное молчание, нарушаемое лишь тяжелым ходом огромных напольных часов с маятником – антиквариат, перевезенный из Екатеринбурга по желанию Виталика – это была семейная реликвия, с которой мужчине было трудно расстаться. Гольдман медленно встал, опираясь на трость, подошел к окну и выглянул в окно. Взгляд его был мрачным и напряженным. Анна понимала, что должна что-то сказать, как-то прервать эту гнетущую тишину, но боялась даже вздохнуть громче, чем следует. Впервые она боялась собственного мужа.

Но внезапно Виталий обернулся, и лицо его исказила улыбка, больше похожая на печальную гримасу. И вопрос, слетевший с его уст, произнесенный тихим, даже шипящим голосом, поверг Анну в шок, окончательно убедив ее в ее же догадках.

-А ребенок хотя бы чей?

Девушка опустила голову, пряча от мужа глаза. Конечно, Виталик все знал, и Аня прекрасно это понимала. Скрывать любовника на протяжении почти пяти лет, мягко говоря, нереально. Вот и Анне это не удалось. Нельзя лгать вечно – все тайное рано или поздно станет явным. Простая истина, которой Гольдман училась только сейчас. Она так ничего и не ответила своему мужу, чувствуя, как сердце рвется на части от боли и ненависти к самой себе.

Виталий вдруг закрыл глаза рукой и прерывисто вздохнул, повергнув Анну в настоящий ужас – впервые за все девять лет замужества, она видела слезы своего мужа. И причиной этих слез являлась она – девушка, которая запуталась настолько, что потеряла саму себя, казалось, навсегда. Постояв неподвижно около минуты, Виталик отнял руку от лица и посмотрел на Анну.

-Если ты захочешь свободы, я дам ее тебе. Только скажи – «да» или «нет».

Девушка оторопело посмотрела на мужа, не веря своим ушам. Именно сейчас, в эту минуту Виталий предлагал ей сделать шаг, который изменит всю ее жизнь – развод. Он согласен дать ей согласие на это, несмотря на свою любовь к ней, согласен отпустить Анну. И именно это и пугало Гольдман. Пять лет она мечется меж двух огней, меж двух мужчин, но что будет, если она уйдет? Поверить Вите и жить с ним? Но ведь и ребенок-то не его, и поверить Пчелкину просто невозможно, как бы он не клялся ей в своих чувствах, которых якобы ни к кому ранее не испытывал. А Виталий? Как доказать ему, что она не спала с Пчелкиным больше двух месяцев? Как она вообще может теперь доказать ему хоть что-то? Она, веры к которой нет и не может быть по определению? Аня неотрывно смотрела на мужа и впервые видела его таким – словно волк, уставший от погони и забитый в угол, он был готов сейчас, казалось, на все. И никогда прежде не было в его взгляде такой боли, такой мольбы…. Весь его вид говорил, нет, кричал одно: «Останься! Останься, и я прощу тебе все.». Аня видела его слезы, и не замечала своих, уже давно катившихся по щекам.