-Ну что, вот и встретились?- безразлично произнес Виталий, даже не повернувшись к подошедшему. Он и так знал, кто это.

Витя не ответил. Молча он облокотился на резную ограду, не решаясь зайти. Он приходил сюда довольно часто, но ни разу до этого не пересекался с Виталием. Сегодня, лишь издали заметив Гольдмана, первым желанием Виктора было развернуться и уйти, но что-то пересилило его, заставило подойти.

-Я бываю здесь каждый день,- продолжил Виталий.- Но ни разу не пересекся с Космосом.

-Он не приходит сюда,- неожиданно хрипло ответил Витя.- И вряд ли вообще придет.

Космос в самом деле не приходил на кладбище. Ни разу. Более того, он не был на похоронах. Судить его бессмысленно – слишком глубоко было потрясение человека, которого спасла от смерти та, которую всегда спасал он сам. Возможно, однажды он и придет на могилу названой сестры. Но не сейчас, и не через год, а гораздо позже. И не судите его строго - он просто слишком сильно любил ту, которую когда-то катал в коляске под чутким присмотром отца. Постарайтесь понять мужчину, который видел смерть своей сестры. Пусть и не родной. Поймите его и постарайтесь принять это решение.

-Долго думал над всем этим….- продолжил Витя.- Наверное, все же хорошо, что она с тобой осталась.

Виталий ничего не ответил. По-своему, в глубине души, он понимал, что было на душе его собеседника. Он знал, что Пчелкин любил его жену – иначе бы их связь не была столь длительной, иначе он бы не приходил к ней сейчас. Алые розы, лежащие на сырой земле, принадлежали именно ему. Что он имел в своей жизни кроме авторитета и достатка? Неразделенную любовь? Связь с девушкой, которая никогда не любила его по-настоящему? Воспоминания, которые будут преследовать его всю жизнь? Все это было, и все это приносило только ненависть к самому себе и боль. Боль раненого зверя, рана которого вряд ли когда-нибудь сможет затянуться. И, стоя сейчас у могилы той, которую любил, Витя смотрел на Виталия и не мог себе даже представить, насколько сильна боль его.

Виталий же не думал ни о чем. Он все так же бездумно смотрел на фотографию. Здесь ей всего девятнадцать… Такая юная и красивая… Прошло уже несколько месяцев, но Гольдман так и не сумел смириться. Не сумел принять потерю. Двойную потерю – жены и ребенка. Как можно с этим смириться? Как можно осознать это? Как можно пережить? Как?..

Витя решился, наконец, подойти. Присев рядом с Виталием, из-за пазухи Витя достал бутылку водки и протянул ее Гольдману. Тот, по-прежнему не глядя на мужчину, взял ее и, откупорив, выпил залпом почти половину. Алкоголь заглушал боль, заполнял собой пустоту - это Виталий понял давно. Седина, покрывшая некогда черные волосы, осунувшаяся фигура и чертова трость, навеки привязавшая молодого мужчину к себе – сейчас Виталию можно было дать все шестьдесят… А ведь было всего тридцать… Виталик вернул бутылку Вите, и тот опорожнил ее – так же, залпом. И сейчас на глазах обоих выступали предательские слезы, которых, впрочем, они не стеснялись. Какой в этом смысл? Что им скрывать сейчас? Что делить?..

…Аня Платонова всегда старалась брать от жизни все. И за свою короткую, но яркую жизнь видела многое. И кто знает – возможно, сейчас она была рядом с мужчинами – там, на кладбище? Ведь она любила их обоих, и так хотела провести с ними еще хоть немного времени…. Возможно, она и в самом деле сидела сейчас рядом с ними – с теми, кем дорожила при жизни? С теми, кого никогда больше не назовет по имени, не обнимет… Не скажет, как любит… Кто знает, что было там, у могилы Анны Платоновой-Гольдман? Девушки, которая так хотела жить…