— Не говори ерунды. Я доверяю тебе безоговорочно.

— Да? Но ведь, тем не менее, не говоришь, куда именно улетаешь, — она прищурилась, отчаянно пряча за этой гримасой выступившие на глазах слёзы. — И вообще, почему ты теперь-то сдался? Жареным запахло, и проще стало пойти на попятную, не отвечая за свои поступки?

Глупая. Она ведь даже не представляла истинных масштабов случившегося, и подумать не могла, какова истинная сила бригады Белова. Это Артур понял только сейчас, услышав столь наивный вопрос про попятную.

Лиза стояла у окна и смотрела куда-то в небо. А на самом деле, в никуда. Внутри всё рвалось на кусочки. Ей было страшно и одиноко, словно он уже уехал, словно он не сидел сейчас за столом буквально в паре метров от неё.

— Лиз, — Артур поднялся и подошёл к девушке. Впрочем, та даже не пошевелилась — так и продолжила стоять, словно статуя, прижав кулак к губам, — если я этого не сделаю, то твой же мужчина меня на куски порвёт. Ты же знаешь, как они меня прижали. За дело или нет, значения не имеет.

Наконец, она всё же нашла в себе силы обернуться. Слова, произнесённые Лапшиным, больно резанули слух и привлекли рассеянное внимание девушки.

— Он не мой мужчина.

Артур хмыкнул — как-то невесело, с нотками печали — и взял Лизавету за руку. Поднял тонкое запястье на уровень глаз.

— А это тогда как же?

Золотой браслет скользнул ниже, к локтю, защекотав кожу, и девушка помимо воли передёрнулась. Часто заморгав, она отчаянно попыталась пересилить выступившие на глазах слёзы. Она не снимала его ни разу. Лишь тогда, годы назад, в больнице, её насильно разлучили с украшением, и до сих пор был свеж в памяти её страх за побрякушку, которую легко могли прикарманить медсёстры. Но браслет словно был её талисманом и никуда не делся, несмотря на свою огромную стоимость — так и лежал всё время на складе, вместе с её одеждой, дожидаясь свою хозяйку.

— Опять скажешь, что замок сломался? — Артур печально усмехнулся и отпустил руку. Его подавленность была очевидной. Сколько раз он пытался стать заменой ему, и всё было напрасно — она не желала забывать…

Слеза скользнула по щеке Лизаветы, и она резким движением вытерла влажную дорожку.

— Прости меня.

Артур пожал плечами, стараясь придать своему виду хоть какой-то намёк на беспечность. Выходило из рук вон плохо.

— Да ладно. Я ведь знал тогда, на что иду. Всё надеялся на что-то, думал, что вечного ничего не бывает, что поплачешь и забудешь. Знаешь, я ведь ради тебя всё, что угодно, готов был сделать.

Лиза зажала рот ладонью и заплакала, обессилев от попыток сдержаться. Артур обнял её, и она уткнулась в его плечо, больше не скрывая слёз. Она столько времени издевалась над человеком, который искренне любил её, который выдернул её из депрессии и той ямы, в которой она находилась. Издевалась, будучи не в силах подарить ему взаимность.

— Ты помнишь, что тебе волноваться нельзя? — он мягко потрепал её по плечу, заставляя отвлечься от мыслей.

— П-помню…

— Вот и успокойся, — Артур первый разомкнул объятия и взял со спинки стула пиджак. Затем усмехнулся. — Может быть, мы с тобой ещё встретимся. Через много лет. Ты уже замужем будешь, ребёнка мне своего покажешь.

Последняя фраза вызвала вымученную полуулыбку.

— Ты ведь знаешь всё про детей.

— Знаю.

— А зачем тогда говоришь? — Черкасова вытерла слёзы и шмыгнула носом.

— Их ещё усыновляют, если ты забыла, — Артур сделал шаг навстречу ей и поцеловал девушку в лоб. Встреча подошла к концу. Попрощаться с ней он мог лишь так. — Пока. Не провожай, я захлопну дверь. И не забудь все бумаги подготовить, тебе в больницу завтра, если ты вдруг забыла.

Он улыбнулся — натянуто, печально — и вышел в коридор, оставив её наедине с самой собой и запахом дорогого мужского одеколона, витавшим в воздухе. Хлопнула входная дверь, и девушка заплакала вновь, постоянно всхлипывая, и медленно сползла на пол, опустившись прямо на линолеум и обхватив колени руками. Он помнил даже про врача. Про эти чёртовы обследования раз в полгода. Он заботился о ней так, как не заботился никто и никогда, а она… что она дала ему взамен? Понимание того, что все его старания напрасны? Хороша благодарность… Осознание того, что всё случившееся с Лапшиным, его фирмой и привычной жизнью, случилось из-за неё, пришло слишком поздно.

Девушка с трудом поднялась с пола и подошла к окну. Чёрная Волга, взвизгнув шинами, рванула с места, ловко покинув небольшой двор её дома. Вот и всё. Жизнь напоминала книгу, и очередная страница была прочитана и перевёрнута. А что будет на следующей, неизвестно…

***

Один из двориков города Горький уютным светом уличных фонарей освещал деревья и детскую площадку, одну из лавочек которой заняла пара. Со стороны могло бы показаться, что эти двое вместе уже много лет, но, если прислушаться к их разговору, становилось понятно, что всё совсем не так.

— И что мне делать надо будет?

— А что бухгалтера делают обычно? Текучие бумаги, дебет, кредит, сопоставление расходов с доходами… Обычная волокита с бумажками и цифрами — как раз то, что ты так любишь.

— Уже успела разлюбить.

— С чего это?

Девушка тряхнула собранными в хвост волосами.

— Институт здесь дерьмовый, с моим прежним не сравнится.

— Так переводись обратно, я помогу. Экстерном сдашь всё и диплом пораньше тебе выправим.

Лиза с подозрением взглянула на Артура, рука которого лежала у неё на плече, и нахмурилась.

— А так разве можно?

— Нельзя. Но я сделаю. Мне нужен специалист, и я знаю, что ты это потянешь.

— Зачем тебе такой геморрой нужен? Взял бы по объявлению — сейчас знаешь, сколько спецов свои места теряет?

Артур крепче обнял девушку и посмотрел ей в глаза. Нет, совсем не та она сейчас… Совсем сломалась девчонка…

— Хочу тебя попробовать из всего этого дерьма вытащить. Ты здесь совсем загниёшь, а будешь работать, отвлечёшься.

— Это в Москве-то? В одном с ним городе? — Лиза отвела взгляд и протяжно вздохнула. Лицо её сейчас напоминало лицо старухи — хмурое и бледное.

— Москва большая. Шансов вашей встречи практически нет, поверь мне.

Черкасова пожала плечами, и ни один мускул не дрогнул на её измученном лице.

— Ну, давай попробуем. Может, что и получится…

***

…Нелюбовь ко всякого рода домашней работе проявилась в ней с того самого момента, когда пришло понимание — домохозяйка из неё не ахти. Но квартира требовала, и приходилось вопреки нежеланию вооружаться тряпкой и ведром воды, дабы избавлять пол от пыли и грязи, нагло забивавшейся в самые потаённые уголки. Гадость.

Всего пара часов прошла с момента прощания с Артуром. Всего несколько часов, которые показались целой вечностью. Уборка была затеяна лишь с одной целью — хоть как-то отвлечься. Зарёванное и опухшее лицо не позволяло пойти гулять, да и желания одеваться не было — куда как удобнее было в домашнем пушистом халате.

Сдув налипшую на лоб прядь волос, Лиза разогнулась и осмотрела паркет в коридоре. Ладно, сойдёт. Всё равно гостей ожидать не приходилось — Пётр погряз в делах Конторы, а Людочка, которая не пожелала покинуть родной «Курс-Инвест», сейчас наверняка восседала за компьютером, борясь с Принцем Персии. Перехватив ведро с мутной водой и купавшейся в ней тряпкой, Лизавета двинулась в ванную. Но, стоило ей включить воду, как раздался звонок в дверь. Пришлось выругаться сквозь зубы и, наспех вымыв руки, оставить опустошение ведра на потом. Соседка, наверное, пришла. Опять соли не было. Или мама, она как раз обещала заехать в гости, но что-то так и не позвонила, чтобы сообщить о приезде.

— Ты?! — распахнув дверь, девушка отчаянно пожалела о том, что так и не научилась смотреть в глазок. Чёртов советский менталитет — человек человеку друг и товарищ. Стоило бы уже научиться перестраховываться.

— Пустишь? — взгляд синих глаз скользнул по точёной фигурке, закутанной в один лишь халат, и лишь потом сфокусировался на некогда родном лице.