Войдя туда, я буквально онемела, только в глазах резко зажгло так, что выступили невольные слезы.

Миша старательно подметал пол. Вооружившись столь несоразмерной с его маленькой фигурой длинной щеткой, внимательно выметал мусор, среди которого я увидела ошметки гари из духовки. Подняв глаза вверх, обнаружила, что посуда, в которой вчера были угли, теперь вымыта до блеска…

Это настолько меня поразило, что я чересчур резко подскочила к мальчику и вырвала из его рук щетку и совок.

– Ты что делаешь? – выдохнула потрясенно.

Он испуганно отшатнулся от меня, вжался худенькой фигуркой в стену…

Я поняла, что ребенок решил, будто я его ругаю. Едва не плача, я присела перед ним на колени и сказала:

– Миша, ты не сделал ничего плохого. Ты молодец и я благодарна тебе за помощь. Но ты не должен был этого делать…

Я прижала ладонь к губам, чтобы не зарыдать. Почему этот маленький мальчик умел то, чего уметь вовсе не должен был? Ведь в этом возрасте мальчишкам положено беззаботно играть, а не драить посуду и подметать пол!

– Ты и раньше делал такое? – спросила я как можно мягче, как только обрела вновь способность говорить.

Он уверенно кивнул в ответ, глядя на меня своими огромными, невинными глазами. Он явно не понимал, что то, чем он занимался – настоящий нонсенс.

– Каждый день? – уточнила я, чтобы подтвердить свою чудовищную догадку.

Он снова кивнул.

Я сглотнула, ощущая какую-то неясную ненависть к тому, кто довел этого ребенка до подобного.

– Пожалуйста, больше такого не делай, если я не попрошу, ладно?

В его глазах отразилась задумчивость. Он словно пытался уложить в своей маленькой голове новые, ранее незнакомые ему правила. Но в итоге все же кивнул в третий раз.

– Присаживайся, – предложила я, указав ему на стул. – Сейчас будем готовить завтрак.

Господи! Наверно, Даша была до ужаса права. Я уже словно бы смирилась с присутствием рядом этого ребенка!

Но что мне было делать? Имела ли я право быть жестокой с тем, кому и без меня явно немало досталось за его, в общем-то, такую недолгую жизнь? Нет, я не могла и не хотела обижать этого мальчика, так отчаянно старавшегося во всем угодить.

И все же нужно было связаться с мужем. Беглый осмотр показал – дома он так и не появлялся. За ночь от него не было ни звонков, ни смс. Не было ответа и теперь, когда я набрала его номер телефона. Более того – абонент был вне зоны доступа…

В груди зародилось новое чувство – страх. Я не могла не задаваться вопросом: все ли с ним в порядке? Не наделал ли он каких-то глупостей за эту ночь?

Валера был явно не в себе, когда убегал из дома. Подумалось вдруг, что он казался даже не менее потрясенным, чем я сама…

Отбросив телефон, я повернулась снова лицом к Мише и обнаружила, что он так и стоит на месте, вопросительно на меня глядя, словно ожидал какой-то команды или приказа…

– Садись же… – повторила я снова и он, после долгих колебаний, все же присел на стул. – Что бы ты хотел на завтрак?..

Он сразу помотал головой, ровно как и вчера, и я закусила губу, пытаясь понять, почему мальчик ничего не говорит. Но вряд ли мне стоило сейчас в это вникать. Да и в целом это была совсем не моя проблема.

– Тогда я приготовлю омлет, – сообщила ему, поворачиваясь к плите.

Этот день обещал быть самым сложным в моей жизни.

Глава 6

– Вот… кушай.

Я поставила перед Мишей тарелку с дымящимся омлетом, подложила туда сосиски и придвинула следом салат.

Все то время, что я готовила, мальчик сидел тихо, как мышонок. Не издавал ни звука, даже стул под ним ни разу не скрипнул. Было совершенно ясно: он боится мне помешать хоть единым звуком.

Но что было причиной такого поведения ребенка? Почему он умел то, что не умели обычно дети его возраста? Почему не говорил ни слова? И чего, в конце концов, так боялся?

В голове у меня безостановочно вертелись варианты того, как все это могло объясняться. И каждый следующий при этом был страшнее предыдущего.

Вопросов было так много, что от них готова была взорваться голова. А того, кто мог дать мне хоть какие-то ответы, не имелось. Он исчез.

Я бросила безнадежный взгляд на безмолвный телефон. Где был сейчас муж? Почему не отвечал на звонки? Откуда он забрал Мишу и что ему вообще было известно о жизни мальчика?

Я никак не могла представить, что ребенок был бы в таком состоянии, если бы Валера раньше знал о его существовании. Но до вчерашнего дня я много чего не могла представить о своем муже… например, того, что он так со мной поступит. Сначала – предаст, а потом – сбежит…

Отвлеченная этими мыслями, я не сразу заметила, что Миша не ест. Более того – уже не сидит, а стоит рядом со столом. Вывод напрашивался сам собой: ребенок попросту не привык к тому, чтобы есть как все нормальные люди.

В груди снова заболело. За что все это свалилось на меня сейчас? Когда сама была в долгожданном положении и так нуждалась в покое и поддержке… а вместо этого… словно в аду горела при жизни.

– Почему ты встал? – спросила я Мишу. – Кушать нужно сидя за столом…

Он не пошевелился. Только сглотнул жадно, словно борясь с голодом. И это вынудило меня – не задумываясь, как что-то само собой разумеющееся – податься к нему и взять за худенькие плечики.

Только теперь, вблизи и при свете дня, я заметила, что и одет Миша был довольно плохо. Тонкий свитерок, похоже, пережил не одну стирку или даже не одного хозяина. Штаны кое-где были неловко заштопаны, носки на ногах – двух разных цветов…

Я ощутила, как земля уходит из-под ног. Чем больше мне открывалось, тем сложнее становилось абстрагироваться от этого несчастного ребенка, особенно теперь, когда сама должна была стать матерью…

Я мягко, с предельной осторожностью направила Мишу обратно к стулу. После моего первого прикосновения он весь напрягся, но, убедившись, что я не сделаю ему ничего плохого, словно бы доверился…

Он позволил мне усадить его обратно за стол и вложить в руки, со следами ссадин на костяшках пальцев, вилку. Я поначалу направляла его движения, пока Миша наконец не понял сам, как нужно есть.

Он снова ел быстро. Но постепенно, успокоившись, стал стараться есть маленькими кусочками. А я смотрела на него и понимала – нужно срочно что-то предпринять. Но что?..

Муж так и не объявился. Свекровь жила в другом городе, да и отношения с ней у Валеры были такие, что за судьбу Миши становилось попросту страшно, попади он к ней в руки.

Но и позволить себе привязаться к мальчонке, я не могла тоже. И что делать, кроме как ждать возвращения того, кто был за него ответственен – не знала.

Когда Миша доел, я поняла, что его нужно было дальше чем-то занять. Аккуратно взяв мальчика за руку, отвела его в гостиную, заметив мимоходом, что он безупречно застелил за собой постель, и включила телевизор на каком-то детском канале.

– Посмотришь мультики? – спросила Мишу, обнаружив, что он глядит не на экран, а на меня. С молчаливым ожиданием и покорностью, словно я должна была приказать ему, что дальше делать.

Он перевел растерянный взгляд на экран, затем – снова на меня.

– Садись, – похлопала я по дивану. – Посмотри телевизор…

Он послушно присел на краешек, как и накануне. Но почему-то упорно не смотрел на плазму.

– Я сейчас вернусь, – пробормотала, ощущая, как на меня снова нападает отчаяние.

Выйдя на кухню, я в который уже раз набрала номер мужа. Телефон все еще был отключен.

Ощущая, как от нервного напряжения начинает потряхивать все тело, я набрала номер его помощника…

– Привет, Злат, – уже на втором гудке откликнулся Леша. – А я как раз хотел сам тебя набрать…

По груди у меня разлился арктический холод. Он пронесся по венам, превращая все тело в одну сплошную ледышку.

Что-то случилось! Я слышала это в обеспокоенном голосе Леши. Понимала по тому факту, что, похоже, на стройке муж сегодня тоже не появлялся. И это Валера! Тот, кто никогда не оставлял дело без своего личного присмотра…