Нет, я ее не любил. Но я ее чертовски хотел, а как по мне, общая основа секса порой намного прочнее, чем основа любви. Чувства – вещь эфемерная, как я тогда думал (как думал и про секс, что он ничем не отличается от дрочки, пока не попробовал). А вот секс – штука вполне понятная и вряд ли может когда-то надоесть.

Но к маю (на тот момент мы встречались уже полгода!) мы все-таки разбежались. Дело в том, что на тот момент ее работы окончились (а я был одним из очень немногих, кто торчал там постоянно – в большинстве своем туда так часто не возвращались, даже если занимались всякой шурумой постоянно). Мои же продолжались. Поначалу она заявлялась ко мне в те четыре часа, но я не особо горел желанием ее развлекать, потому вскоре она стала находить себе занятия сама.

В какой-то момент я сообразил, что наши встречи все реже, а секс все преснее. Не будучи идиотом, я сразу понял, в чем дело – и дабы не оказаться в положении брошенного или оленя с рогами, бросил ее раньше, чем она успела мне все рассказать. Или раньше, чем все само успело открыться. Она хлопала глазами и не понимала в чем дело, а я просто послал ее к черту.

Через месяц стало известно, что она крутит с каким-то хреном из своей шарашки (в отличии от меня, она хоть так же и ушла после средней школы, но училась в каком-то убогом колледже). Конечно, она не афишировала, сколько именно они крутят, но я подозревал, что это именно тот олень, который прикормился на моем пастбище.

Впрочем, сожаление у меня вновь тоже было лишь по сексу. Ну, и по тому, что в этот раз выбор сделали не в мою пользу, а значит, я в чем-то ему уступил.

Потом девчонки менялись, и в основном чаще трех раз мы не виделись. Пили группами мои друзья и их подружки, трахались, могли пара раз потом встретиться чисто поразвлечься и все. Но к сентябрю я вновь встретился с Андреа. Опять на работах – ее опять за что-то загребли. Вначале мы делали вид, что нам насрать друг на друга, но в один из дней она пришла в обтягивающей белой майке без лифчика и весь день только и делала, что косилась на меня, покусывая губу.

Намекать мне долго не пришлось. Пару недель мы просто занимались сексом, а потом решили вновь сойтись. Мои работы с перерывом неделя-две продолжались, ее же вскоре опять закончились, но в этот раз никаких рогатых не появилось. Продолжалась эта тягомотина до января (мне уже исполнилось 17), пока она не заявила, что хочет как все нормальные пары походить по ресторанам, кафе и прочей бурде.

Я мог ждать это от кого угодно, но не от моей «удобной» Андреа. Она была горячая штучка с характером, но никогда не требовала чего-то большего от наших отношений. Ей всегда хватало одного факта, что мы трахаемся только друг с другом и что она таскается с моими друзьями, и что они тоже в курсе, что она моя девчонка.

Теперь уже речь шла о каких-то идиотских стандартах отношений. Кафешки, кинотеатры, цветы.. может, сразу кольцо да в загс?

Мне это было не близко. Чего я и не стал скрывать. Еще месяц она со мной потусила, после чего заявила, цитирую «с тобой никакого развития, наши отношений стоят на месте, ты меня не любишь». Странно, ведь я никогда и не говорил, что люблю ее. Я шептал что хочу ее, что она офигенная, что она классная, что она Моя и так далее, но признаний в любви что-то не припомню, чтобы она теперь этим меня попрекала.

Короче, мы опять разошлись и я стал путаться вновь без запоминания имен. Не скажу, что это был лучший период в моей жизни (каждый раз даже с защитой опасаешься подцепить какую-нибудь фигню от подобных девчонок, через которых прошла вся округа), но и точно не худший. Постоянный секс, никаких заморочек.

К середине марта Андреа вновь появилась на нашем «старом месте». Только в этот раз я узнал ее с большим трудом и то, только по татуировке на икре. Не знаю уж, что за хрень случилась в ее жизни за эти неполные два месяца, но она состригла свои шикарные волосы, сделала ирокез и покрасила их в синий. Я уже говорил, что на лицо она и так была не красотка? Так вот, эта фигня сделала его просто квадратным и каким-то сплюснутым. К тому же и новый стиль одежды скорее уродовал ее фигуру, чем подчеркивал достоинства.

В какой-то момент я даже решил, что она вдруг решила заделаться в парня и тогда это многое объясняло, но все запуталось еще сильнее, когда она вновь стала намекать мне на то, чтобы развлечься. Я, конечно, помнил, какая горячая она в постели, но был не до конца уверен, что у меня на нее в принципе встанет, а ведь это необходимое начало для любого акта.

Прикола ради, конечно, один раз я все-таки с ней переспал в таком ее облике. С трудом у меня встал, но уже на середине процесса (когда она сменила позу и повернулась ко мне лицом) тут же упал. Она разозлилась, а мне почему-то стало дико смешно.

После я закрутил с другой девчонкой (не боже упаси с Андреа). Ее звали Мика. Она была подружкой девчонки Дилана, и пересеклись мы с ней на одной из таких прогулок. Глупая, как пробка, но горячая, как раскаленные угли. Мы уже переспали пару раз, и я подумывал, достаточно ли она клевая, чтобы затусить с ней на постоянной основе – она явно была не против такого поворота событий, но не наседала.

Именно в тот момент, в последний числах марта, в рядах нашей веселой компании появилась Питерсон.

-2-

Не думаю, что я бы обратил на нее внимание, если бы она заявилась все такой же – нескладной Занудой с сжатыми в районе груди руками. Ну, не более, чем на остальных – и может, даже не узнал бы. Потому что вначале я ее именно что увидел – и лишь потом понял, что узнал.

– Смотри – хмыкает Дилан и стреляет глазами в сторону. Лениво убираю метлу, которой больше пыли поднимал, чем подметал, и оборачиваюсь.

Возле куратора (я знаю, что его зовут Сэм, но он бесится, если я так зову его при других «подопечных») топчется девчонка. Достаточно фигуристая, чтобы на ней можно было зацепить взгляд. Нет, у нее нет огромной груди или талии с тростинку, но все что надо точно имеется. Светлые волосы собраны в хвост, а на ногах обтягивающие легинсы – словно она пришла на аэробику, а не метлой мести.

Чуть склоняю голову, поднявшись снизу вверх. Зеленые глаза, пухлые щеки.. ее лицо кажется мне смутно знакомым.

– Зачетная соска, да? – хмыкает Дилан, и ему повезло, что у его девчонки работы закончились на неделю раньше. За такие речи он бы уже давно отхватил метлой по загривку.

– Ниче так – соглашаюсь я.

И тут, когда девица, взяв метлу, скептично с некоторым отвращением оглядывает нас всех, я вдруг вспоминаю, где уже видел этот взгляд. Стоя возле доски. Тогда тоже мелькали такие же огни – перед тем, как ей пришлось фыркнуть и начать мне подсказывать.

Питерсон.

Черт меня возьми!

Эта догадка удивляет сильнее появления подобной девчонки здесь, хотя одно другого стоит. Та Зануда, которую я помнил со средней школы, которая покорненько решала задачки и отлизывала учителям, теперь загремела аж на исправительные?

Это определенно интересно. Даже не столько, что именно она натворила – а один факт того, что она это натворила.

Держа метлу, будто какую-то грязную тряпку, она брезгливо выходит к нам. Так идет, словно заходит в клетку к диким бешеным зверям. Это даже забавно. Она украдкой стреляет глазами по сторонам – так же быстро как на том уроке, когда сидела через проход от меня. Ставлю сотку, она и сейчас думает, что никто этого не видит.

Смотрю на Андреа – вижу, как она насупилась. Ситуация накаляется – Андреа не терпит белоручек, и тем более белоручек, которые смотрят на нас свысока. Будто они птицы высокого полета, а мы черви под ногами. Сказать честно, я тоже таких терпеть не могу и зачастую именно они получают от меня тумаков, но, очевидно, у Питерсон это просто врожденное слабоумие. Как и в школе, она еще не усекла, как тут что устроено и как следует себя вести.

Но как и в школе, стоит ей понять – и вести они себя станет осмотрительнее. Так и быть, решаю по старой памяти вытащить ее из ситуации, которая становится все более обостренной. И когда Андреа уже отмахивается от своей метлы и делает шаг к ней, я подаю голос: