Но все это разнообразие звуков замолкло, едва они пересекли середину площади. Марина невольно остановилась и оглянулась. Как она и думала – к ней в этот момент были прикованы сотни взглядов. Даже не столько к ней, сколько к ее мечу. Стормраннеру, что мерно покачивался на перевязи в такт шагам. Девушка слегка наклонилась и прошептала Колмиру:
– Что-то случилось?
– Вы Мастер Меча, многие из здешних жителей их никогда не видели. Для них, ты что-то вроде легенды из древних книг, Марина.
"Как и весь этот мир для меня," – подумала девушка.
Ей оставалось только хмыкнуть и, не подавая вида, отправиться дальше, вглубь города. Они искали достойную кузнечную лавку, которую держали бы состоятельные гномы, способные заплатить приличную цену за мечи, лежащие в сумке, которую несла Марина.
Они втроем пошли дальше, предпочитая на реагировать на тишину и недобрые взгляды, что сверлили им спины. Марина даже испытывала некое странное, необъяснимое наслаждение. На нее смотрели как на знаменитость. Она чувствовала себя эфемерной, какой-то действительно невообразимой. Опасное чувство неприкосновенности, вседозволенности, начинало находить свою дорогу в ее сердце. Новоиспеченный Мастер Меча рисковала стать слишком заносчивой.
Но не сейчас, чуть позже. Сейчас у нее была простая задача. Продать добычу, получить деньги и наконец-то – вдоволь поесть нормальной, сытной, горячей пищи.
Марина сглотнула образовавшуюся слюну и хищно облизала губы кончиком языка. Сегодня был отличный, просто прекрасный день. И она собирается сделать его лучше!
***
Кузнец был не только мастером своего дела, но и самым противным из торгашей. Такой наглости, напористости и обыкновенного жлобства Марина встретить просто не ожидала. Гнома звали Андрэ и сейчас он взирал на нее исподлобья, недоверчиво осматривая клинки в сотый раз. Был он коренаст, груб и лыс. Голова выбрита так тщательно, что когда они только зашли в лавку – Марина увидела, как от бритой макушки отражается озорной свет. Центром его существования, можно было не сомневаться – была его борода. Длинная, ухоженная, с обернутыми золотыми цепочками, косичками. Время от времени Андрэ проводил по ней своими толстыми, покрытыми грубыми морщинами, пальцами и довольно ухмылялся.
То, что он был настоящим кузнецом – тут же бросалось в глаза. Борода была слегка опалена, брови подгоревшие. Руки сильные и со вздутыми венами, пальцы не раз, в молодые годы, попадались на пути тяжелого кузнечного молота, о чем свидетельствовали давно зажившие, но все еще видимые ушибы. Пальцы выглядели так, будто они несколько раз попадали под каток, но благодаря природной стойкости, пережили все невзгоды и превратились в инструмент настоящего мастера. Часто Андрэ задумывался, почесывая бороду, и потом, выпуская сиплую струю воздуха, словно раздувая кузнечные меха, принимался заводить всю ту же самую беседу:
– Два меча сломаны и получены не вполне ясным мне способом. Третий меч, хоть и добротной работы, без ножен и получен таким же, не вполне ясным способом. Я не люблю, когда мне что-то не рассказывают, скрывают и вводят в заблуждение. Поэтому мое предложение – пять сотен звонких монет. Не более.
Потом он закрывал глаза, считая в уме все свои траты, открывал один глаз, оглядывая ошарашенную Марину и ее спутников, потом не долго мечтал о прибыли, которая забрезжила на горизонте, украдкой улыбался, скрывая движение рта за огромной ладонью и откашливался:
– По рукам? – после протягивал вперед свою необъятную ручищу и выжидающе смотрел на Марину, которую эта сцена начинала раздражать. С того самого времени, как они зашли в лавку, гном повторял это предложение уже в пятый раз. Колмир говорил, что гномы упорны – но это, просто переходило все мыслимые границы.
– Мне кажется, есть как минимум еще несколько достопочтенных гномов, кому эти мечи придутся по душе, – говорила Марина протягивая руки в обход предложения и пытаясь свернуть мечи и забрать с собой.
В этот момент Андрэ активизировался, восклицал, всплескивал руками, хватался за сверток и немного тянул на себя:
– Ладно, взгляну еще раз, так и быть! – он хлопал по столу и вновь надевал специальные очки, продолжая осматривать мечи, которые, скорее всего, уже выучил почти досконально.
Марина простонала от безысходности и посмотрела на Колмира с Линтарой, которые давно уселись на небольшие стулья у стены и, похоже, спали. Они провели здесь уже час, не меньше, так решила девушка. Все началось с того, что они поспрашивали глашатаев в городе, где лучший кузнец Дундимара и им назвали пару имен. Черт их дернул пойти сначала к этому Андрэ. Марине понравилась вывеска и печать гнома. На рисунке были изображены сразу три меча затейливой конструкции. Она подумала, что это хороший знак. Значит местный кузнец знает толк в изготовлении мечей. И она не ошиблась. Андрэ действительно знал цену мечей, вот только кроме этого он знал и законы, по которым их можно было получить.
– Так все эти мечи, ваши боевые трофеи, достопочтенный Мастер Меча? – этот вопрос Марина уже слышала, поэтому вместо ответа просто огрызнулась. На Земле она никогда не встречала более упертых торговцев. Этот Андрэ напомнил ей одного араба, который никак не хотел выпускать их из своей лавки в Турции. Они с подругой зашли купить несколько одеял, но цена оказалась слишком высока. Он предлагал им чай, сладости, прохладительные напитки и в итоге практически заставил купить одеяла, скинув чуть больше половины цены.
Андрэ был похожим на этого торговца, вот только вместо поиска хорошей цены для сделки, он продолжал упорно настаивать на своей. Колмир и Линтара точно не знали, сколько стоит меч, но Гримлок занялся этим вопросом, как только орки приехали в Дундимар. По его словам целый клинок мог уйти из лавки в среднем за две, иногда три тысячи звонких монет. Следовательно кузнец покупал его за половину стоимости. Сломанные клинки стоили во много раз дешевле, но не должны были продаваться меньше чем за двести звонких монет. Марина надеялась выручить за свои боевые трофеи не меньше двух, ну может быть полутора тысяч звонких монет. Андрэ же предлагал:
– Пять сотен и ни одной монетой больше.
– Я думала вы кузнец, а не грабитель, – вскинула брови Марина.
– Я считал вас Мастером Меча, а не воришкой, – хохотнул в ответ гном.
Это было последней каплей. Марина почувствовала странный жар внутри. Ярость нарастала с бесконечной скоростью, охватывая ее сердце. Тяжело было ее погасить, тяжело противостоять. Все, что она могла – попытаться не разжигать конфликт:
– Я не ослышалась, почтенный Андрэ? Вы назвали меня воровкой? – губы Марины побелели, так сильно она сжала их, стараясь остановить рвущийся наружу крик.
– Послушайте, я видел нескольких Мастеров Меча на своем веку. Для некоторых делал мечи. Не все такой прекрасной работы, но все же. Я никогда не поверю, что вы взяли и получили это оружие в честной битве. Понимаете…
Гном не смог договорить. Марина почувствовала, будто теряет контроль над собственным телом. И это чувство ей совсем не понравилось. Она попыталась закричать, но изо рта вырвался лишь легкий смешок. Рука сама дернулась к рукоятке Стормраннера. Девушка почувствовала знакомый холод и уверенность, пробегающую по позвоночнику и охлаждающую ее пыл. Вовремя. Она смогла вернуть контроль. В самую последнюю секунду.
Стормраннер замер над головой гнома, который очень часто заморгал, стараясь понять, что именно произошло. Он не заметил удара, не смог уследить за движением клинка. Ему показалось, что он услышал странный, громкий гул, очень похожий на тот, что обычно предвещает начало грозы. А потом уставился на тонкое лезвие клинка, опасно нависшее над его гладко выбритой головой. Свет, пробиваясь через окна лавки, игриво блестел, отражаясь то от его головы, то от матовой поверхности клинка.
– Я Марина Щербинина, Мастер Меча и владелец Стормраннера. Я не воровка и не лгунья. В следующий раз, когда вы, достопочтенный Андрэ, посмеете обвинить меня в грехах, которые я не совершала, – Марина дернула меч обратно, едва заметно качнув его перед этим. Легкое движение, которое она тренировала почти каждый день. Стормраннер быстро успокоился, только лишь попав в ножны, а Андрэ непривычно слизнул с бороды капли крови. Маленький, почти невидимый, порез на макушке высек лишь несколько тяжелых капель, упавших на бороду.
