Из всей предложенной одежды моего размера оказался лишь плащ, который я обмотал на манер набедренной повязки дабы не смущать Киму, благо Август в этих краях был не по Российски жарким. Странно, но я почти на голову был выше магмар, и в разы крупнее. Я не выпускал топорик из рук боясь атаки из подтишка.

Кима села рядом на лавку.

– Моряки свято верят в крепость слова. Боги карают обманщиков штормами и пробоинами. Они скорее умрут, чем нарушат договор.

– Странное верование.

– Это отражение, не забывай. Земные законы тут действуют иначе.

– Я так и не понял почему мы должны воззвать к Богоматери именно в этом отражении? А не скажем горе Афон или в Иерусалиме?

– Все просто. Хаос распахнул свои недра тут, в моем отражении, его семена уже проклюнулись в моем мире. А от нас до вас уже рукой подать, но к началу вторжения в твой мир все духи-хранители порубежья буду уничтожены. Раньше именно мы хранили ваш мир от шептунов. Ты же видел шептуна рядом с Павлом?

– Видел. Но не понял, кто это?

– Демон, предвестник. Бесплотная тень, имеющая силу науськивать.

– А вы?

– Мы? Мы духи сказок…

нежный шёпот,

о тех героях, что богов сильней.

О девах что вернее и не сыщешь

И приключений круговерть,

И фейерверк эмоций.

Предательство, напасти.

Как без них?

Но для героев это не помеха.

Любовь ведет их

сквозь преграды.

От вражьих стрел хранит

и от коварства защищает.

И как всегда, конечно, окрыляет.

И радостной концовки нам не избежать

И как обычно сказ закончим фразой.

И я там был,

Мёд, пиво пил

Да по усам текло.

И как обычно, постоянно мимо.

– Так вы с лукоморья?

Кима усмехнулась, разведя руки в стороны.

– А это, по-твоему, что? Лукоморье- всего лишь перекресток, с которого открыты дороги практически во все отражения. Центр всех миров. Ключ ко всему.

– А как же там цепь, дуб и кот учёный?

– На той стороне острова, но давай без экскурсий? До крепости путь не близкий, а нам еще текст Аксиона надо найти.

Честно, я не понял правду она сказала про дуб или нет, но проверять на самом деле времени у нас не было.

Под мерные взмахи весел наш шлюп летел к шхуне.

Веревочный трап. Скрип колёса поднимающего якорь и вот судно качнулось и плавно двинулось к выходу из бухты

Я прислонился к борту. Могучий океан лежал перед нами. Настолько могучий и грозный что я ощутил себя мелкой песчинкой, возомнившей себя кем-то. Сомнения волной захлестнули меня. Обременённый тяжкими мыслями я не заметил, как подошла Кима.

– Если тебя тошнит, не стесняйся морская болезнь – всего лишь морская болеть ею болеют больше половины людей.

– Вы много знаете о нас. – удивился я, пытаясь сосредоточиться на беседе и не думая о опасности плавания на этом корытообразном суденышке.

– Население Земли стремительно растёт. Человечество бежит семимильными шагами по дороге Прогресса. Радиотелевидение интернет. Все это в купе увеличивает ее границы, ну не физические конечно. Духовные. Нас вытесняет из наших реалий.

Киноиндустрия порождает новые, искорёженные отражения. Мы вынуждены изучать вас. Мы это почти вы, ваши помыслы и желания, мы ваши отражения.

Ваш мир расширяется слишком быстро, пелена растягивается появляются бреши. Так в наш мир прилетел ваш мусорный пакет, и взбесил Игуаронов, став последней каплей в чаше их терпения. Я лишь шла, следом услышав гневные реплики и призывы к мести. А, когда за вами выползла Омарная креветка, я решила вмешаться. – Кима выдохнула.

– И много детей Адама пыталось закрыть эти бреши?

Штурман резко крутанул руль. Заскрипели мачты и реи, натянулся такелаж. Судно накренилось и начала делать поворот.

– Вон твой дуб с цепями и котом. – уклонилась от ответа Кима махнув рукой в сторону берега. До кромки суши было метров сто, но дуб выглядел на самом деле гигантским. Опутанный золотой гирляндой цепей, он словно страж охранял вход в бухту Забвения.

Поймав фарватер, рулевой выровнял крен, а легкий бриз наполнив паруса понёс шхуну к берегам Виригии.

* * *

Море волновалось, не сильно, но для меня, первый раз в жизни оказавшегося в открытом океане на утлом суденышке, это казалось чуть ли не девяти бальным штормом.

Ветер, наполнявший паруса заставлял шхуну приседать под волной загребая носом, и соленая вода заливала весь нос, включая гальюны.

Качка выворачивала меня почти на изнанку. Вестибулярный аппарат не справлялся. Что вызвало шквал шуточек со стороны моряков.

Скрип снастей и мерное похлопывание парусов заставляли меня хвататься за леера при малейшем крене. Но не моряк я, с этим просто нужно было смириться.

Еще это проклятущий эль… Дернуло же меня хватануть пинту этого пенного напитка.

Сейчас мочевой пузырь предательски норовил сжаться, и чтобы не замочить плащ, и окончательно не упасть в своих глазах я, улучив момент поднялся на корму. Волны с грохотом сходились в шумном беге, накрывая друг друга. Наше судно казалось мне безвольной щепой в бушующем море. Попутный ветер бил мне в лицо. Я обернулся на залитые волнами гальюны.

Я готов был уже скакать на пятках, не зная, что делать. Как снизу поднялся седобородый.

Морской волк, поняв мою проблему, пнул в мою сторону ведро с длинной веревкой, привязанной к ручке.

– Сполоснуть не забудь. – рявкнул седобородый и двинулся по шатающийся палубе к капитанскому мостику.

Справив нужду, я решил зачеркнуть воду ведром и недолго думая швырнул его за борт.

Веревка натянулась, моментально наполнившись водой. Корабль, идущий под полными парусами, развил не плохую скорость. Меня резко дернуло. Толи от неожиданности толи на самом деле толчок был мощным, я плюхнулся на палубу и ведро словно якорь подтащило меня к корме. Я проехался попой по отшлифованным временем доскам. Шлифованные, но не гладкие, заноз в свою пятую точку опоры я все-таки нахватал.

Меня прижало к борту. Рука вывернулась. Я стиснул зубы и напряг мышцы, что есть мочи.

Веревка лопнула, освобождая меня из капкана. Прижав плащ к интимному месту едва перебирая саднящими ягодицами, я спустился в кают-компанию.

Мой рассказ уложил магмар под стол, они смеялись до коликов в животе. Мне хотелось прибить их всех, или провалиться под землю. Но без посторонней помощи я обойтись не мог.

Кима покачав головой, взяла меня за руку и повела в кубрик. Вскипятив воды, она пояснялась выковыривать занозы из моей задницы. Такого стыда и позора я не испытывал никогда. Но Кима не смеялась.

Она методично вытаскивала щепы и занозы протирая все кипяченой водой.

Было чертовски больно. Я дергался, но молчал.

– Тебе повезло, будь ты поменьше тебя бы выбросило за борт. Старая пиратская шутка стоила жизни не одной сотне пассажиров.

Она в очередной раз макнула полотенцем в чашку с водой. Я опустил голову готовясь к очередной волне боли. И вдруг оторопел, я увидел ее в отражении, когда обагрённая кровью гладь воды стала почти зеркальной.

Красные ленты, вплетенные в пшеничные волосы, сияли ярким пламенем. Большие темные глаза, наполненные состраданием и сочувствием. Нежная кожа, алые лепестки губ. Прекрасно сложённая, именно ее я видел в облаках перед тем, как вся эта катавасия превратила мою жизнь в не пойми что.

Тряпка вернулась в чашу разрывая гладь водяного зеркала.

– Адынеширай?

– Откуда ты знаешь о Адынеширай?

Спросила Кима отложив тряпку и подойдя ко мне, присела на рундук, пристально вглядываясь в мои глаза пытаясь понять лгу я, или говорю искренне.

Я почти утонул в омуте этих чёрных глаз. Смелая и в тоже время беззащитная, отважная и робкая, такой огромный букет несопоставимых противоречий и очень милая не смотря на камышовую внешность.

– Перед атакой этих земноводных… – начал я.

– Игуаронов.

– Я видел образ девушки в облаках, красивее ее я не видел, а потом слышал зов, похожий на тихий шелест листвы. И сейчас в отражении в чаше, я снова увидел ее в тебе. А кто она такая я не знаю, врать не буду. Но ее имя я запомнил. Или скорее… может даже… или просто вспомнил… Я запутался …