– Нет, Бернард, это исключено. Волеизъявление бабушки для меня закон. Поэтому, пожалуйста, давайте заполним бумагу.

– Благодарю Вас.

Мужчина поставил свою подпись, выставил дату, предварительно глянув на какие-то очень красивые и дорогие на вид часы, и ткнул пальцем туда, где должна была расписаться я.

– Даже не знаю, поздравляют ли в таких случаях, – я рассмеялась, разводя руками, – во всяком случае, я рада, что избавилась хотя бы от части наследства. Потому что понятия не имею, как управлять всем тем, что теперь принадлежит мне.

– Почему бы Вам не продать часть бизнеса?

– Бабушка в завещании запретила продавать что-либо.

– Однако не слишком она Вас любила, – хмыкнул Бернард.

– Почему Вы так считаете?

– Как-то она обмолвилась, что рядом со мной не поселила бы и своих врагов. А тут оставила дом Вам, да еще и без возможности продавать. Антонина Гурьяновна говорила, что подвергает пыткам в моем лице того, кому передаст дом.

– Думаю, бабушка шутила, – сказала я не слишком уверенно. Может быть, Бернард и впрямь не такой хороший? Ведь не просто так бабушка его ненавидела….

– Возможно. Но Вы ведь никогда не приезжали к ней. Во всяком случае, я не видел здесь гостей.

– У нас…. У нас сложная ситуация в семье, – сказала я, кое-как сдерживая слезы, – я… я видела бабушку всего несколько часов в своей жизни. Перед ее смертью.

Не в силах больше сдерживаться, я встала с лавки и вышла на воздух, обмахивая лицо руками. Наверное, не лучший вариант – выворачивать душу незнакомцу, но я почему-то выбрала именно его.

– Бабушка ведь разбогатела очень давно. По крайней мере, сколько я себя помню, родители говорила, что она богата и скупа, не дает им и копейки. Но на каждый праздник бабуля присылала подарки, письма, часто звонила мне. В сознательном возрасте я порывалась съездить к ней, но, как выяснилось, никто в семье не знает ее адреса. Тогда я спрашивала его у бабушки, но она говорила лишь, что настанет время, когда мы увидимся. И вот полгода назад она позвонила, чтобы прислать за мной машину и… попрощаться.

Я заплакала, закрыв лицо ладонями. Старая рана, что так долго болела у меня внутри, как будто перестала кровоточить. И на миг мне стало легче.

– А Ваши родители?

– Они приехали на похороны. А, услышав, что все состояние переходит в мои руки, развернулись и уехали. Мы прекратили общение довольно давно.

– Выходит, Вы прощались с женщиной, которую даже ни разу не видели?

– Выходит, что так…. Нет, мне показывали фотографии бабушки, да и в интернете были снимки, когда выкладывали ее интервью. Но вживую нет, мы не виделись.

– Грустно…. Но такова была позиция Антонины Гурьяновны.

– Да, я не осуждаю ее. Наверное, так действительно было нужно.

– Софья Александровна, я только дам Вам один совет. Не лезьте в бизнес, если не хотите разрушить все то, что строила Ваша бабушка. Там все настроено на работу и без Вас.

– Считаете, что я не справлюсь?

– Вас съедят. – Совершенно однозначно ответил Бернард. – Вы хрупкая девочка, я даже сомневаюсь есть ли Вам восемнадцать, – неплохой комплимент в мои двадцать четыре, – на данный момент Вам не место в большом бизнесе.

– Спасибо за честность. По правде говоря, в бизнес я и не собиралась.

Бернард посидел в беседке еще немного, а потом, заприметив что-то вдали, поблагодарил меня за радушие, попрощался и ушел. Впечатление от нашей встречи осталось довольно двойственное…

С одной стороны и бабушка, и Себастьян сказали мне, что он скользкий тип, а с другой…. Я была расположена к этому человеку. В его взгляде не было ненависти, холода. Бернард больше похож на человека, о котором люди знают только то, что хочет он. И почему-то он хочет, чтобы окружающие считали его ирландским поддонком.

Вечером я отказалась от еды и чая. Не хотелось есть совершенно, от одной только мысли о еде меня подташнивало. Наверное, сказался стресс.

Кое-как я уснула. Было страшно, несмотря на то, что Себастьян остался спать в соседней комнате. Боюсь представить, как я буду жить в этом замке. Определенно нужно поселить с собой кого-то из прислуги.

Утреннее пробуждение выпало на обед. После бессонной ночки я спала как убитая, невзирая на то, что солнце давно взошло над горизонтом.

В доме было тихо. Себастьян оставил записку, в которой говорилось о том, что он отправляется за продуктами, а после планирует утрясти кое-какие вопросы с возвращением прислуги в дом.

Я была очень благодарна дворецкому. Он полжизни работал на мою бабушку, став ей ближе, чем родные люди. А теперь он помогает мне. Если бы Себастьян не согласился появиться раньше понедельника, я бы вряд ли справилась со всем сама.

Закончив утренние процедуры, я вернулась в свою комнату и распахнула дверь, ведущую в гардероб. Да, для девичей одежки тут отводилась целая комната, с полу до потолка усыпанная полками.

Себастьян говорил, что еще при жизни бабушка распорядилась купить целый гардероб одежды для меня. Вероятнее всего, она надеялась, что я буду жить здесь, буду посещать светские мероприятия. А для этого нужно нечто больше, чем строгое платье-футляр черного цвета, в котором я обычно появлялась на работе.

– А у кого-то хороший вкус, – отметила я, когда в гардеробе одна за другой пересматривала модные вещи. В конечном итоге выбрала цветастую юбку-миди и самую простую белую футболку. На домашнее сойдет.

Странно, что теперь моя домашняя одежда по стоимости равняется двум учительским окладам. Ох, чую ветер перемен….

Мне зверски хотелось есть. Еще бы! Вчера я, разве что, на завтрак выпила чай с бутербродом. А сегодня уже обед, пора бы и подкрепиться.

Но на кухне не оказалось ничего. Вообще. Полки были пустые, холодильник пуст, в духовке тоже ничего. Я нашла только несколько кубиков сахара и рассыпной чай. Интересно, чем вчера Себастьян собирался меня кормить? Обещаниями?

Кушать хотелось, а кушать было нечего. Поэтому, недолго думая, я открыла карты, чтобы найти ближайший магазин и перекусить хоть чем-нибудь. Но телефон почему-то отказывался показывать мне хоть какие-то чудеса инфраструктуры ближе, чем в двадцати километрах.

– Это будет странно, ну да ладно.

Поскольку до возвращения Себастьяна от женщин из паспортного отдела (или куда он там пошел) я рисковала не дожить, решилась на отчаянный шаг.

Я вышла за ворота своего дома на улицу в надежде встретить кого-нибудь из своих новых соседей и спросить, где искать магазин. Ха! Владелица продуктовой империи рискует помереть от голода. Прямо заголовок для статьи!

Но, как назло, на дороге никого не было. Богачи, интересно, вообще из своих дворцов выходят?

Уже, было, отчаявшись, я заметила приоткрытую дверь соседнего двора. Это была дверь во двор Бернарда.

Как ни странно, въезды в наши дворы располагались на расстоянии нескольких метров. Если до входа в дом другого соседа мне нужно было топать чуть ли не километр, то до Бернарда рукой подать.

– Бернард! – Крикнула я в надежде, что мужчина где-то неподалеку. – Господин О`Рурк! Это Софья, помните меня? – Но никто не отозвался. Тогда я решила приоткрыть дверь и заглянуть во двор, чтобы убедиться, что там никого нет. – Мамочка родная!

Не успела я сунуть свой любопытный нос в соседский двор, как на меня устремились две пары невероятно злых и решительно настроенных собачьих глаз. На меня смотрели два здоровенных добермана, готовых разорвать за кусок своей территории.

От страха и неожиданности я не догадалась просто хлопнуть дверью и оградить себя от злых собак. А они, в свою очередь, были очень догадливыми и уже шли на меня, злобно гавкая.

– Джек, Джули, место! – Раздалось где-то неподалеку. – Кто там? – Бернард открыл дверь во двор, нос к носу столкнувшись со мной.

– Добрый день, – пролепетала я, косо глядя на собак, которые терлись у ног хозяина и смотрели на меня без ненависти и злости, которую я наблюдала секундами ранее, – а я тут магазин продуктовый ищу.