- Но... - снова захотел возразить бычок.

   - Такова моя последняя воля, - констатировал старик. - Ступай сейчас же!

   Всхлипнув, ученик опустил голову, а затем сорвался с места и побежал прочь. Учитель был уверен, что внук его не ослушается, а когда-нибудь в будущем, когда сам станет дедом, возможно даже простит.

   "Сегодня я лишусь своей чести и права присоединиться к прежним хранителям племени... Но они будут жить, а значит мой долг как защитника, будет исполнен".

   Враг все приближался, бесшумно и неотвратимо как сама тень. Костер почти прогорел, когда в ночном небе появились черные прямоугольники, окруженные холодной, искусственной силой, с которых вниз упали несколько предметов. Поселок тут же был окружен слабым сдерживающим полем, которое без труда смог бы разорвать даже слабенький шаман, а под ним стал распространяться сонный газ.

   - Вот он я! - выпрямившись во весь немалый рост, старик развел руки в стороны и громогласно потребовал. - Бейтесь со мной! Докажите, что есть среди вас те, кто умеют держать в руках доброе оружие, а не одни лишь трусы, умеющие только прятаться за своими игрушками! Выходи на смертный бой, тень, либо пойди прочь от порога моего дома!

   Потекли секунды, прямоугольные плиты все кружили над крышами, а газ уже заполнил все пространство под куполом. Впрочем, для опытного шамана не составило большого труда защитить себя от столь топорного воздействия. Он все стоял, ожидая ответа на свой вызов, либо подлого удара, который оборвет жизнь старого труса, за гордыней пытающегося скрыть боязнь перемен.

   "Ну же, тени, дайте мне уйти, сохранив если не честь, то хотя бы достоинство".

   Внезапно, с одного из прямоугольников спрыгнул черный силуэт, в доли секунды преодолевший расстояние до земли. Он приземлился точно в костер, ударной волной раскидывая снег и угли, погружая пространство импровизированной площади в полумрак, который разгонял лишь свет луны.

   Довольно высокий, пусть на взгляд старика и худой жеребец, одетый в облегающие черные штаны и рубаху, всем своим видом излучал уверенность и азарт. Его рог был искривлен словно лезвие кинжала, красные глаза постепенно затапливало расплавленное золото, обнаженные в усмешке клыки обещали боль и страдания.

   "Силен", - оценил своего противника як и расстегнув шубу, скинул ее на снег, оставаясь одетым в одни только штаны.

   Враг вскинул руки и с его пальцев в шамана устремились ветвистые, темно-фиолетовые молнии. Защитник племени подставил под темную волжбу ладони и укрепив их духовной силой, перенаправил удар в землю. Раздались треск, а затем грохот взрыва, которые впрочем никого не разбудили.

   Единорог совершил движение руками, будто бы толкал воздух и яка едва не повалил на снег удар телекинетической волны. Но шаман все же устоял, а его собственные глаза засияли белым, предваряя высвобождение могучей ауры.

   "Мать сыра земля, отец ветер... К вам взываю; на вас уповаю; вам свою душу вверяю...".

   Теперь уже чужаку пришлось прилагать усилия, чтобы устоять на месте, а не отступить под напором поднявшегося ветра. Тем временем, в руках у старика сформировалось древко копья с листовидным наконечником, состоящего из уплотненной духовной силы.

   - Это будет интереснее, чем я думал, - усмехнулся темно-серый пони, в руках у коего материализовались два кривых меча из ожившей тени, по которым тут же начали бегать разряды молний.

   Миг и жеребец появляется слева от быка, нанося удар левым мечом в живот. Не без труда старик отвел атаку в сторону обухом копья, а затем сам попытался нанести рассекающий удар по шее противника, но тот легко уклонился, чтобы в следующую секунду появиться за спиной шамана, полосуя его шкуру крест накрест.

   "Больно...", - пронеслась одинокая мысль в голове двурогого самца, в то время как морда продолжала выражать спокойствие и хладнокровие.

   Разворот и подсечька... Попытка задеть верткую тень обухом... Укол скорее на удачу... Боль-боль-боль! Укрепленное тело выдерживало скользящие взмахи мечей, но пораженная темной магией кожа расползалась, словно старая и истлевшая ткань. Кровь шамана дымилась на морозе, окрашивая в багровые тона ранее белый снег.

   Враг с ним играл...

   Враг был силен и быстр...

   Враг был неопытен.

   Во время очередного выпада теневым мечом нацеленным в живот, старик не стал уклоняться или защищаться, а вместо этого позволил лезвию войти в свою плоть, чем немало изумил темно-серого жеребца. Духовное оружие выпало из рук и распалось хлопьями, а затем широкие ладони схватили голову замешкавшегося пони с двух сторон и дернули вниз, на встречу взметнувшемуся вверх копыту.

   - Вот так... - сокрушающий удар практически смял морду единорога. - И еще.

   Схватив черную гриву, бык заставил врага разогнуться, а затем сжатым кулаком свободной руки ударил его по разбитой морде. Повторив то же действие еще дважды, он перехватил пони поперек тела, вскинул над головой и вложив в это действие всю силу, обрушил на каменную твердь под своими ногами.

   - Ха... Ха... Ха... - грудь старика тяжело вздымалась, пар шел от ран и вырывался изо-рта, сияние в глазах практически померкло.

   Противник обратился тенью, которая стремительно метнулась в сторону, а затем поднялась с земли вновь обретая объем. Он снова был цел и невредим, но на этот раз по настоящему взбешен.

   Рывок и бык отступает на шаг под хруст собственных ребер. Хук и голова старика дергается из стороны в сторону. Апперкот и морда шамана смотрит вверх, а зубы и расколотая нижняя челюсть, осыпаются из рта.

   Упав на колени, говорящий с духами затухающим взглядом посмотрел на своего убийцу, который снял с пояса матово-черный цилиндр, из которого появилось рубиново-красное лезвие света. Необычный меч поднялся вверх, а в воздухе прозвучали слова единорога: