***

   В светлом зале с витыми белыми колоннами подпирающими своды высокого потолка, по мраморному полу выложенному плитами цвета слоновой кости, цокая копытами закованными в латные сапоги и выписывая клинками мечей затейливые узоры, со свистом рассекая воздух, в смертоносном танце кружили пятеро силуэтов. Четверо жеребцов зебринской расы были облачены в легкие кожаные доспехи с металлическими пластинами нашитыми на грудь, плечи, предплечья, пояс и бедра, а вооружены прямыми обоюдоострыми мечами и круглыми железными щитами. Пятый воин, выделяющийся более высоким ростом, белыми гривой и хвостом, но черными усами и бородкой, носил свободные алые одеяния, серебристую кирасу, а в руках сжимал рукояти прямого меча с односторонней заточкой и кривого кинжала (в широких рукавах скрывались многочисленные тонкие кожаные браслеты, обхватывающие его предплечья, с которых свисали магические амулеты и кулоны, выдающие в своем владельце разумного, принадлежащего к касте магов).

   Казалось, что четверка воинов смогла окружить своего противника и жеребцы поспешили атаковать, двигаясь удивительно слаженно и синхронно. Однако же удар правого бойца был блокирован мечом, клинок левого отведен кинжалом, оружие из руки третьего нападающего, который находился спереди, вылетел из руки после ловкого пинка ногой. Лезвие четвертого меча уже почти коснулось спины жертвы, но белогривый зебриец ловко крутанулся на месте и изогнулся всем телом, уклоняясь от смертельного выпада, затем припал на одно колено и подсек ноги первого соперника.

   Лишившись в одну секунду двух напарников, по которым были отмечены добивающие удары, двое оставшихся жеребцов ушли в глухую оборону, что не слишком сильно помогало против более быстрого, сильного, опытного и умелого противника. Впрочем, держались они достойно, а когда оказались обезоружены, то дышали так будто целый день бегали по прериям от голодных хищников.

   - Благодарю за разминку. - хорошо поставленным баритоном произнес обладатель красных одежд, небрежным движением забрасывая меч в ножны закрепленные на поясе, а кинжал пряча в крепление на бедре.

   - Рады стараться, Ваше Превосходительство. - хором отозвались солдаты.

   - Мой Цезарь. - подала голос малиновая единорожка, одетая в облегающие черные штаны и рубашку, поверх которых был накинут черный военный китель без опознавательных знаков.

   - Темпест. - кивком поприветствовав одну из Шэйдов, верных лишь ему одному, избранный правитель Зебрики, занявший свое место благодаря протекции гильдии одаренных, жестом отпустил солдат и стремительно зашагал к выходу из зала с колоннами. - Ты бы не стала беспокоить меня по пустякам.

   - Разумеется нет, мой господин. - оскалив белые зубы, среди которых выделялись по два клыка на верхней и нижней челюстях, единственная в окружении Цезаря пони, жестом фокусника извлекла из воздуха скрученный свиток, уже лишенный запечатывающих чар и пристроившись за правым плечом хозяина, протянула послание. - Ваш... союзник, пишет очень интересные вещи.

   Взяв бумагу и развернув письмо, белогривый жеребец быстро пробежался взглядом по строчкам текста, затем смял его и бросив на пол перед собой, взмахнул левой рукой заставляя звякнуть амулеты. Секунда прошла, прежде чем бумага обратилась серым прахом, а затем была развеяна по ветру.

   "Я настолько слаб, что не могу обходиться без костылей. Как это... унизительно".

   Секундная злость была подавлена усилием железной воли и разуму вновь вернулась кристальная ясность. Информация, раздобытая Кривжей и переданная Шэйдам, действительно стоила того чтобы отвлечься от регулярных тренировок, позволяющих не заплыть жиром и не потерять навыки боя, занимаясь руководством огромной страной, состоящей из двадцати одной официальной, и одной неофициальной фракций.

   "Каждый город продвигает только свои интересы, гильдия одаренных имеет свое влияние почти на всех, но и она не однородна, а делится на шаманов, некромантов и биомантов. Хотя бы костяк армии удалось превратить в единый монолит, а не так как было раньше: отдельные дружины под командованием собственных атаманов".

   - Пригласи ко мне Вирду и сообщи всадникам, чтобы готовились к первому заданию. - уже выйдя в длинный коридор дворца нового Рима, приказал белогривый жеребец. - Сама тоже готовься, тебе придется вернуться в Эквестрию чтобы выйти на контакт с Амбалом. Посредники в этом деле недопустимы, так что придется доказать, что ты - лучшая.

   - Не сомневайтесь, мой Цезарь. - с готовностью отозвалась Темпест, растворяясь в тени одного из переходов. - Я вас не подведу.

   "Буду надеяться".

   Мелькнула мысль в голове правителя Зебрики, а левая рука непроизвольно сжалась на рукояти меча, словно бы ища в оружии опору и поддержку. Возвращение Кристальной Империи произошло очень не вовремя и могло пошатнуть и без того шаткий баланс сил, что в свою очередь из-за накаленности обстановки в мире, обещало привести к вспышке конфликтов.

   "А я еще не готов к силовому противостоянию: драконы не выросли, Шэйдов можно пересчитать по пальцам рук, армия на две трети укомплектована новобранцами, верными скорее своим городам, нежели стране. Если же я потеряю поддержку гильдии одаренных, то можно будет начинать заказывать атрибуты для захоронения праха, так как тела от меня точно не оставят".

   ...

   Сорок лет назад он проснулся в этом мире, в теле двухлетнего жеребенка зебры. Униженный, раздавленный, раздираемый противоречиями и призраками прошлого, в котором было пролито море крови врагов и друзей. Новый разрыв связи с уже вторым погибшим драконом, пусть эта связь и была создана насильственно, искалечил душу и разум, заставив потерять часть воспоминаний, а самое главное - почти лишил магии, оставив самые крохи, в сравнении с которыми даже местные слабосилки, кажутся настоящими монстрами.

   Пожалуй, если бы не забота и любовь полосатой человекоподобной лошади, которая была матерью этого тела, он сошел бы с ума и погиб, даже не достигнув возраста в десять лет. Впрочем, когда-то драконий всадник и правитель могущественной империи, до сих пор был не уверен окончательно, не является ли вся его новая жизнь бредом воспаленного разума, проигравшего борьбу с безумием.

   "Разве это важно? Этот мир реален для меня, а значит столь же настоящий, как и предыдущий".

   Постепенно, шаг за шагом восстановив свое "я", Юстус (как его звали в новом мире) стал взбираться на самую вершину, желая привнести в свое существование хотя бы немного смысла. А какая цель для низверженного императора может быть самой желанной? Снова занять положенное ему место и вести свой новый народ к процветанию.