Потом Иван Иванович достал альбом и стал демонстрировать свои монохромные фотографии конца пятидесятых годов, когда он был в Америке. Одно фото было очень смешным. Вся компания с удовольствием его разглядывала. На нем молодой Иван Иванович (ему в ту пору было примерно 30 лет), в стильном костюме, тонком галстуке в горизонтальную полоску и с густой шевелюрой великолепных волос стоял на приличном расстоянии от американца и дрожащей рукой, страшно боясь подвоха жал ему руку. Это был Бостон конца пятидесятых годов. Американец увидел на улице русского и решил пожать ему руку. Русский был красив и хорошо одет, посланник социалистического мира выглядел вполне презентабельно. Американец подошел к нему с наилучшими намерениями, но русский, не веря в то, что такое в принципе возможно в стране «загнивающего капитализма», рванул от него бежать. Американец побежал за туристом. Члены группы стали кричать, чтоб Иван Иванович остановился – сколько же можно бегать вокруг гостиницы – и совершил подвиг дружелюбия, протянув руку американскому гражданину. А то как-то неудобно, ведь все-таки в гостях… Иван Иванович остановился и протянул руку американцу, потную и трясущуюся. Русский даже не смог изобразить подобие улыбки – он боялся. Американец же улыбался, широко и открыто. Но надо учесть, что перед поездкой в США нашим туристам дали четкие инструкции: ни в коем случае не общаться с иностранцами, они будут провоцировать, захотят все выставить в невыгодном свете. Они будут улыбаться, но за пазухой у них будет лежать бомба. Даже Никита Сергеевич Хрущев, который прилетел в пятидесятые годы в Америку вел себя осторожно. Что уж говорить о молодом человеке с провинции? И вот теперь, в 1995 году бостонцы сами приехали к нам, в Россию, мы пьем с ними коньяк и говорим о том, как много между нами общего.
Спектакль «Сибирское лето» был поставлен на сцене Русского драмтеатра, аншлага не было, но люди приняли его приветливо. В прессе о детище иностранного режиссера писали хорошо и много. Но по непонятным для меня причинам на следующий театральный сезон в репертуар Русского драмтеатра «Сибирское лето» не включили. Кевин Райс, хотя и вернулся в США, завернув по пути на озеро Байкал, о котором всегда мечтал, но продолжал на родине постоянно думать о России. Когда в середине нулевых я нашла на сайте его пьесу «Обломов в Нью-Йорке», я даже не удивилась. Я знала, что Кевин всегда был увлечен парадоксами русской души и всегда хотел «столкнуть» в творческом пространстве русский и американский менталитеты, на сей раз это была русская обломовщина и американский практицизм.
***
Середина пути, а потом и его вторая половина. Стабильность, все идет как по накатанному руслу. Авторитет уже работает на директора. Он чувствует, что признан в якутском социуме, что у него немало поклонников и друзей. Но значит ли это, что можно почивать на лаврах? Работать и жить, не прилагая особых усилий? Жизнь уже вроде бы не должна преподнести никаких сюрпризов. Правда, директор тогда не знал, что «переваливает» через трудовой экватор. Это мы сейчас об этом знаем.
Снова читаю дневники лидера театрального мира республики. 1999-2000 годы. 80-й театральный сезон. 15-й год работы директором в ГАРДТ. 5555 дней работы в театре. Директор обожал магию цифр, мог бы работать профессиональным нумерологом. Но об этом чуть позже. С чего же начинается новый блокнот, новые хроники театрального Харона? «02.11.1999 г. Идут репетиции спектакля «Девушка с большим ртом». В театре новый главреж – Георгий Нестер. Решаю вопрос со щитами для снежных клумб на пл. Ленина. Едва спасаю аванс… Ухожу выжатый как гондон. Вот так работаю!». А вы говорите, почивал на лаврах… Новый сезон только начался, но через два дня директор снова записал: «Честно говоря, очень устаю, но бегаю как Гуран». Еще бы! Иван Иванович был сам родом из края, где водились гураны, для него это был символ малой родины. Для подпитки своих душевных сил он часто обращался к своей родине – Амурскому краю, бывшей Читинской области, родственникам с деревни Болотово, откуда был родом. Писал, звонил, приезжал в свою деревню. В середине декабря 1999 года директор слетал на столетие родного БРУ – Благовещенского речного училища и записал позже, что «поездка в прошлое» удалась на пять с плюсом, и опять-таки вдохновила его на новые свершения.
«7 ноября 1999 г. Великий Октябрь. Дежурю с семи утра. Снежок и ветерок на улице. Хорошев И.Ф подмел парадное крыльцо, другая уборщица – «не заросшую тропу» к памятнику А.С. Пушкина. Дома и в театре полный порядок. Какой я упрямый и сильный! Но насколько меня еще хватит?! Болит сердце очень». Таких записей – о мучительной боли в области сердца немало. Но эти записи всегда сопровождаются важными уточнениями о том, что директор преодолевает эту боль. Для него стакан всегда был наполовину полон, а не наполовину пуст, то есть он был оптимистом. Директор постоянно что-то делал в театре, порой даже мелочи, для него было важно продвижение вперед, даже мелкими шажками. Наш упрямый и сильный герой неустанно проводил работу над собой, не давая возможности недугу одержать над ним победу. И, надо отметить, что эта борьба – за собственное здоровье, за продолжение жизни, за результаты в работе – всегда давала впечатляющие плоды.
14 ноября 1999 года директор театра сделал запись, которая свидетельствует о том, как он любил цифры, их причудливые комбинации, их взаимосвязь. Он свято верил, что цифры влияют на нашу жизнь. «14 лет 14 дней в ГРДТ. Остается 122 дня (полгода) до 7777 дней директорства (13 мая 2000 года). Доживу ли? Доработаю ли? Доживу и доработаю! Мы такие!». К цифре семь, когда-то еще древними египтянами возведенной в ранг святых, наш директор вообще относился с пиететом. Все важные дела он назначал на седьмое число. И если ему говорили, что в какой-то мере это «подстроено» им специально, он не желал в это верить. Он был уверен, что ее величество Семерка помогает ему. «Вот и все! 333-й день 1999 года. 5007 день строительства и доводки всего комплекса театра. Все сделано! Скольких же нервов мне это стоило! Знаю только я и Бог!». Несмотря на то, что новое здание театра было построено, выкрашено, выбелено и от пожара не осталось и следа, директор постоянно, как мы уже рассказали выше, перманентно проводил ремонт. Вот, к примеру, что он записал 02.12.1999 г. «День начал, как всегда, с обхода своего любимого театра, выискивал самые-самые мелочи, кое-что нашел – пятна на лестничной клетке, обшарпан низ зеркала… Все исправлю, театр должен блестеть чистотой».
1999 год был ознаменован в театральном мире выдающейся постановкой, о которой много писали и говорили, даже на всероссийском уровне. Но вначале посмотрим, что об этом написал один из вдохновителей этого шедевра – наш вездесущий директор. «15-16-17 декабря 1999 г. Подготовка к «Одиссее Инока Якутского». Все идет по непохожему образцу, все-таки Андрей Борисов – талант! Как делает, загляденье! Будет что-то!». Не стоит забывать, что заслуженный деятель искусств РС(Я) и лауреат многочисленных премий Андрей Борисов был в Русском театре далеко не новичок. В январе 1994 года с большим успехом прошла премьера спектакля «Три разговора» (Повесть об Антихристе), которую поставил А. Борисов. Автор пьесы – теософ и поэт В. Соловьев, сын академика С. Соловьева, написавшего «Историю России с древнейших времен». В газетах Борисова, по национальности саха тогда назвали «русским философом-режиссером». На большой красочной программке спектакля «Три разговора», прошедшего с триумфом в Русском театре А. Борисов написал тогда мне: «Театр творит еще и зритель, талантливый зритель. Я думаю, Вы принадлежите к такому зрителю». Горжусь этой ремаркой мастера!
Мне посчастливилось присутствовать также на премьере «Одиссея Инока Якутского», режиссером которого был имярек. Это был полный аншлаг. Все радовались, что «Одиссея…» посвящена местной тематике. Тема освоения Севера всегда была горячо любима якутянами. Можно сказать, что это была и есть тема Number One в якутских театрах. Актеры играли на полном подъеме, каждый выкладывался на подмостках без остатка. Особенно удалась сцена крушения корабля, да и вообще все технические составляющие спектакля были очень эффектны. После премьеры в кабинете у директора мы очень интересно поговорили с обозревателем журнала «Страстной бульвар» из Москвы, она собиралась писать о премьере. Помнится, мы очень горячо спорили, нужны ли технические эффекты в «серьезных» спектаклях, не обесценивают ли они его. На второй день опять-таки в кабинете у директора собралась неплохая компания – сам хозяин кабинета, его заместитель и будущий заместитель министра культуры и духовного развития РС(Я) Юрий Козловский, заместитель директора Александра Звонкова, один из лучших актеров театра, его корифей Валентин Антонов и виновник торжества, главный творец шедевра Андрей Борисов. «Самый хороший разговор, на эмоциях», – зафиксировал директор, обрадовавшись полному консенсусу в своем коллективе, удачной премьере, которая всех сдружила.
