Есть еще рассуждения о том, что такое веселые и «невеселые» спектакли и какие лучше ставить летом на гастролях. Сразу же возникает мысль: летом хочется отдыхать, поэтому постановки должны быть «несерьезные». Отвергая данный стереотип общественного суждения, директор театра как руководитель классического культурного учреждения замечает: на спектакле «Царь Федор» или на новой трактовке «Братьев Карамазовых» всегда будет полный аншлаг. Соглашусь с этим суждением. Но добавлю: есть очень умные комедии, комедии с моралью – например, «Тринадцатый номер» Рея Куни. Такие комедии подойдут для любого времени года, но их немного. С большим успехом «Тринадцатый номер» шел в свое время в Русском драматическом. Отмечу, что записи директора и сейчас интересны, и познавательны.
Мне вспоминаются гастроли лета 1986 года в прекрасный город-порт Петропавловск-Камчатский. Я тоже отправилась на эти гастроли, потому что директор, увлеченный концепциями П. Монастырского, просто жаждал пресс-конференций, критических статей о театре в прессе, различных медийных историй. И я, действительно, выполнила свою функцию: написала и статьи о гастролях на Тихом океане в газеты, и новеллу «Чашечка кофе для Жана Кокто» в свою первую литературную книгу. Это была замечательная поездка – летняя, солнечная и весьма содержательная. Театр был, действительно, очень рад, что «сел на колеса». Я, как мне кажется, неплохо обрисовала это в своей театральной новелле: ««Гастроли! Гас-тро-ли!» – театральный автобусик плавно, но быстро катился по жаркому асфальту, а когда заворачивал на крутых поворотах горного серпантина, из-под колес вылетало одно озорное словцо. Оно сразу не выговаривалось, слышалось только «гасс», «гасс», «гасс», а потом – «тролли», «тролли», «тролли», как будто пружинило это слово, подпрыгивало и радовалось всему на свете. А вместе получалось слово очень даже сочное – гастроли».
В этой первой поездке в умный большой город, который способен был оценить талант артистов, мы с директором театра часто разговаривали о том, что такое театр, зачем он существует в обществе. Явно не для того, чтобы кого-нибудь «троллить». Тогда, в восьмидесятых этого слова вообще не употребляли. И было бы слишком просто, если бы театр использовали только для пустых развлечений и маскарада. Тогда, для чего? Все эти рассуждения присутствуют в моей новелле, я их просто повторю. Театр – это труд души и актера, и зрителя. Театр – это яркое, ошеломляющее действо, которое разворачивается прямо перед тобой. По Гарсиа Лорке, театр может «возродить душу, разъясняя на живых примерах вечные законы человеческого сердца». Театр не столь холоден и отстранен, как кинематограф, он доступен, он – свой. Часто граница между сценой и залом условна, зрители своей рефлексией влияют на игру актеров. Можно было бы даже под их воздействием изменить концовку спектакля, как это делают некоторые режиссеры. Театр – это буффонада, игра страстей, но в каждом спектакле обязательно присутствуют мораль и истина. Театр ее преподносит, истину в особом коленкоре: не сразу, не в лоб, а через игру актеров, сплетение их судеб.
Истину понимаешь только в конце спектакля, она как послевкусие, о ней нужно еще поспорить. Нужно еще печаль и радость, плохое и хорошее разлить на два стакана… Об этом был спектакль «Священные чудовища» Жана Кокто, который Русский театр из Якутска привез в Петропавловск-Камчатский. Блистательная Нина Константинова, прима Русского драматического театра так сыграла Эстер, актрису парижского театра, что петропавловск-камчатская пресса захлебнулась в комплиментах и Нина Алексеевна своей игрой, собственно, и ответила на вопрос, что есть театр.
Директор Иван Иванович вышел тогда на сцену театра в Петропавловске-Камчатском и произнес первую фразу, перед началом гастролей вроде бы незамысловатую, но она понравилась всем, зрительный зал взорвался аплодисментами: «Я рад приветствовать вас на вашей единственной, самой длинной, как сама жизнь, и самой насыщенной противоречиями, как сама жизнь, улице… Здесь на этой улице я увидел и море – и горы, и моряков – и сухопутных, и актеров – и их зрителей…Да здравствует улица Ленинская! Вся наша жизнь – улица Ленинская!». Кстати, это тоже по Монастырскому – первое приветствие на месте гастролей должно быть нестандартным.
От тех гастролей в моей коллекции осталось две программки: пьесы М. Рощина «Вся надежда», которую отыграли в Петропавловске-Камчатском и программка концерта ансамбля песни и пляски войск Камчатского пограничного округа КГБ СССР. Оказывается, мы прилетели в этот город-порт в День пограничника и поэтому нас приветствовали военные. Обе программки надписаны мне директором, там есть, к примеру, такие слова: «Приветствую на брегах Тихого, но Великого Океана, в очередном городе-пограничнике, где гастролирует наш государственный театр. С воздушного корабля ты приехала сразу на бал, посвященный Дню молодежи». Гастроли удались на славу! Новому директору удалось завоевать расположение коллектива, и прежде всего – костяка театра, который в кулуарах, в гримерках в шутку называли «красноярской группировкой» – это были актеры, которые окончили Красноярское театральное училище и приехали по распределению в Якутск. В семидесятых-восьмидесятых годах ХХ века они диктовали моду на спектакли в Русском драматическом театре.
Наиболее известными спектаклями первых театральных сезонов, когда театром управлял новый начальник, а главным режиссером был заслуженный деятель искусств РС(Я) В.Я. Келле-Пелле были: «В этой девушке что-то есть» Г. Рябкина, «Смерть Ван Халлена» А. Шипенко, «Дети Арбата» А. Рыбакова, «Иван и Мадонна» А. Кудрявцева, «Свалка» А. Дударева, «А поутру они проснулись» В. Шукшина, «Моя профессия – синьор из общества» Д.Скарначчи и др. Директор в первые же годы своего творческого управления сделал ставку на детские спектакли и в будущем они стали «коньком», фишкой Русского театра. К тому же тогда еще не было местного ТЮЗа и Театра кукол в Нерюнгри, поэтому вся нагрузка просвещения и развлечения детей ложилась на плечи актеров Русского театра. Десятилетие, которое проработал в театре Келле-Пелле, критики театра позже назовут «золотым» – интересно, что оно совпало со сложным постперестроечным, постбрежневским периодом нашей страны. Но для настоящего мастера период перемен и открывшиеся свободы дают обширное поле действий, на стыке разных эпох рождаются необычные идеи, которые воплощаются в яркие, зрелищные театральные перформансы.
«Дети Арбата» А. Рыбакова получился прорывным спектаклем, в нем впервые с подмостков театра назвали недостатки советской эпохи, заявили, что были богатые и бедные, на Арбате ели икру ложками, а в рабочих слободках голодали. Каждая фраза казалась смелой и даже дерзкой. В пьесе по-новому трактовалась роль Сталина в истории. Это был тот случай, когда театр выступил воспитателем душ, разносчиком революционных идей, кафедрой или трибуной правды. О театре стали говорить как о прогрессивном, причем, в общероссийском театральном пространстве. А пьеса «Смерть Ван Халлена» нашла путь к сердцам молодых жителей столицы республики, она была модернисткой – парни и девушки, зрители раскачивали в такт рока Ван Халлена зажигалками с зажженными огоньками. Тогда, в начале девяностых это было внове.
Отметим, что Келле-Пелле сразу, с открытой душой принял Ивана Ивановича, он понял, что это «его человек». Валерий Яковлевич подарил директору четырехтомник книги «Емельян Пугачев» и надписал: «Дорогой мой человек! Иван Иванович! Рад вашему появлению в нашем театре, верю в наше творческое сотрудничество. С уважением, В.Я. Келле-Пелле. 01.01.1986 г.». Это был первый день рождения в театре, который директор отметил со своими подчиненными, с новой командой.
Начиная с первых же лет работы в театре, то есть с конца восьмидесятых годов ХХ века директор вел свою, если можно так выразиться, творческую бухгалтерию. Нашла блокнот тех лет, в котором аккуратненько записано: 1-й квартал 1988 года – спектаклей – 118; сборы – 37700 руб.; зрителей – 29267 человек. 2-й квартал 1988 года – спектаклей -120; сборы – 45 000 руб.; зрителей – 30573 человека и т.д.. Директор подчеркивает, что сборы на гастролях были неплохие, но вот зал был заполнен на 77 процентов. Важный момент: такую бухгалтерию руководитель театра вел все годы работы в нем, он обожал цифры.
