Антеро же, в силу своего возраста, обладал уже не таким огнём, как в своей молодости, но всё же, его пламя нельзя было назвать утихшим. Его стремления и желания лишь видоизменились, но в душе по-прежнему было много любви к жизни, и стремления к непознанному. И хотя он радовался простым вещам, но тот же дух однажды попавшего в его сердце «вируса идеи», и жажды Великой судьбы для своей жизни, или хотя бы не похожей на все остальные судьбы, свербело в его животе.

Мати застал его на закате, за привычным занятием.

Здравствуй, Антеро! Крикнул он, подойдя ближе.

Здравствуй, Мати! Как ты оказался здесь?

Я был в лесу, и выйдя из него, обнаружил перед собой только эту дорогу. Знаешь, Антеро, я увидел в этом лесу нечто невообразимое! Огромное дерево, с огромным дуплом.

Ты видел «Великое Древо»? Ты забыл наш разговор много лет назад, с мудрецом, что жил в горах возле твоей деревни?

Да, забыл… Я и подумать не мог, что это то самое древо, и тот самый «Печальный лес»! Но сбегав в деревню, и вернувшись в лес, не смог найти его снова. Ты не поможешь мне?

Конечно… Вот только закончу свои дела, и мы отправимся вместе. Кто бы мог подумать, что тот самый «Печальный лес», о котором я так часто размышлял, в нескольких километрах от моего жилища?!

Зайди пока в дом, перекуси. Там на столе под полотенцем пирожки. Молоко на подоконнике. Сегодня уже поздно, а завтра с утра, так и быть, двинемся с тобой на поиски «Великого древа». И Антеро продолжил своё занятие, а Мати вошёл в дом, и присел у стола.

Слышал ли что-нибудь об Илии? Спросил Антеро войдя через некоторое время, в дом.

Да. Говорят, она куда-то пропала около года назад. Кстати, поговаривают, что это произошло именно в «Печальном лесу». Мы должны отыскать её. Честно говоря, я думал об этом постоянно. Где-то в подсознании я всегда хотел отыскать тебя, и Илию.

Я догадался, Мати. За свои годы я научился читать многое по лицам, что не замечал ранее. Говорят, этому языку учишься всю жизнь.

Поев пирожков с молоком, они улеглись спать. А поутру, взяв с собой лишь небогатый скарб, мешочек с сухарями, фляжку с водой, и немного вяленой рыбы, и прихватив на всякий случай, компас и нож, отправились в путь.

Проливным дождём встретил их «Печальный лес». Струи воды стекали по листьям крупными каплями. Прохладой и ощущением свежести был наполнен этот лесной массив. По мере продвижения в глубь, дождь становился всё слабее. Но всё ещё было пасмурно, а местами даже темно, от закрывающих небо, крон деревьев. Послушай, Антеро, обратился полушёпотом Мати к своему спутнику. Я словно был не в этом лесу. Теперь он стал слишком густым. Мы можем заблудится в нём, если не будем делать какие-нибудь отметины по пути. Согласен, давай оставлять засечки на коре деревьев. И они стали отмечать свой путь через каждые пятьдесят метров. Но уже на второй отметине, Антеро сказал: Мати, мы забыли о компасе, доставай, это надёжнее, чем делать засечки. Но засунув руку в узелок, и подняв голову, Мати вдруг дёрнув Антеро за рукав, и тихо проговорил: Смотри, вон там на опушке леса на поляне, какое-то животное машет своим хвостом. И они тихо стали приближаться к этой поляне. Дерево! Почти закричал Мати… Недалеко от поляны, возвышалось небывалых размеров дерево. Но на этот раз, пред их взором предстала совершенно невероятная картина.

На самой нижней ветви сидел Сокол, а вокруг ветви обвивала змея, положив свою голову на лапы Сокола. Картина, – достойная кисти художника! Необычность этой картины, дополняла копошащаяся под древом свинья. Тишину нарушил троекратный крик пасущегося неподалёку дикого осла.

Вот это компания, проговорил вполголоса Мати… Подойдя ближе, они встали, как вкопанные, открыв рты. Сокол первым их заметил, и повернувшись, словно во сне, заговорил человеческим голосом.

Здравствуйте! Я – Гордый Сокол, а это моя подруга, – Мудрая змея. Под древом Хавронья. Осла зовут Фёдор. Где-то загуляла волчица «Молочная», скорее всего к вечеру приковыляет. Не Великое ли древо вы ищете?

Не в силах сказать ни слова, Мати и Антеро стояли молча, вертя своими головами и оглядывая по нескольку раз эту дивную картину.

Да…Выдавил Мати… И держась одной рукой за рукав Антеро, второй вытер пот со лба. Вы кто? Вдруг вылетело из его уст.

Мы, – хранители «Великого древа» … Каждый из нас олицетворяет собой определённое свойство природы. А какое именно, каждый решает сам. Свойство – вещь не очевидная. Такая же не очевидная, как всякая причина, что наделяется определённостью только наблюдателем, или созерцателем. Мы же, когда собираемся вместе, олицетворяем полноту здешней природы, и всех её свойств. По отдельности же, не несём ничего конкретно-определённого. Ибо только по отношению друг к другу, нами воплощается целокупность природы мироздания. И её «тело», представляющее действительность, становится полным и гармоничным. – Как «пошло-возвышенным», так и «отвратительно-прекрасным» воплощением, то есть – жизнью.

Не всякому путнику дано отыскать это древо в «Печальном лесу», а уж застать здесь нас, да ещё и всех вместе, вообще крайне редкое явление. И если мы с вами встретились здесь, то это определённо – проведение. Скорее всего, вы, не осознавая того в полной мере, долгое время ищете ответы на вопросы, терзающие ваши сердца. Но ответы эти, может дать вам только само ваше сердце. Ибо только его мудрость – безгранична! Уповать же на разум, с его рационально-аналитическими воззрениями, всё равно, что уповать на топор, при изготовлении «веретена».

Змея вдруг подняла голову, и что-то прошипела невнятно. Сокол, повернувшись, проговорил почти про себя: Воистину, невероятное явление! Вот и Волчица «Молочная» пришла. Через поляну бежала ослепительно белая волчица. Увидев гостей на поляне, волчица сверкнула своими ярко зелёными глазами, и прилегла возле древа, рассматривая гостей. Здравствуйте, робко проговорил Мати…Волчица молча повернулась к Соколу.

Она не говорит на человеческом языке, сказал Сокол. Она вообще не разговаривает, но все мы её понимаем. Она в совершенстве владеет телепатическими способностями. Но для того, чтобы научится её понимать, надо провести с ней не меньше десятка лет. Язык телепатии самый сложный язык в мире. И здесь требуется продолжительная практика. Ведь даже сильно любящие друг друга люди, начинают чувствовать мысли и чувства друг друга, через достаточно продолжительное время. Расшифровывать вербальную речь, и речь телепатическую, всё равно, что читать телеграфные послания в первом случае, и осмысливать послания, переданные музыкой, во втором.

Уважаемый Сокол, вдруг заговорил Антеро. Мы искали «Великое древо», чтобы понять жизнь, и разрешить наши вопросы. Да…, согласился с ним Мати, и добавил; и найти Илию, нашу подругу, что пропала без следа где-то в этих окрестностях.

Змея и Сокол посмотрели друг другу в глаза, и показалось, что будто ухмыльнулись. И Сокол сказал: Понять жизнь может только – далёкий от жизни… Только способный созерцать жизнь, как нечто отдельное от себя, мог бы понять и осмыслить эту жизнь. Вам же этого – не дано. Ибо вы сами есть жизнь. Как не дано уху услышать свои молоточки, или глазу увидеть собственную десницу, так вам не дано познать собственную жизнь. И вы терзаете себя не состоятельными вопросами, сродни тем вопросам, которыми часто задаются, либо детские сердца, только ступающие на путь познания, либо слишком углублённые, доходящие до абсурда, натурфилософы. – Вопросами, невозможными для своего разрешения… Те, что ищут «последнюю инстанцию Вселенной», или пытаются достигнуть конечной точки анфилады, уходящей вдаль, зиждущейся на вопросах «Зачем?» и «Почему?». Эта «анфилада» висит между поставленными друг против друга, зеркалами. Она и есть сама жизнь, и искать её причину, пытаться понять её, всё равно, что пытаться расколоть, словно грецкий орех, собственную голову. Зная, что всё равно там ничего не найдёшь для понимания, как только сгусток жироподобной субстанции.