© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2006

«Мы верим холодно, косно, нет у нас личного отношения ко Христу. Чужд, далек, непонятен нам светлый мир святых, которому мы случайно молимся, обращаясь к ним лишь в трудные минуты. И весь этот мир веры отец Иоанн к нам придвинул силой своей веры, осветил его нам с яркостью необычайной, стараясь, чтобы мы его как бы осязали руками и воочию видели.

Он молился, и мы чувствовали, что перед этой душой стоит живой Бог, с Которым эта душа беседует, прося у него, уговаривая, требуя с настойчивостью, неотступностью: «Исполни, дай. Не отойду от Тебя, пока не сотворишь по молитве моей». Он говорил о Богоматери и о святых как о существах близких, родных, которые тут вот находятся при нас, нас слышат, о нас заботятся, готовы нам протянуть руки и вести нас.

Он совершал Таинство, и надо было видеть его в алтаре в эти минуты, чтобы понять, как дорога для него тайна Пресуществления, как реально для него это чудо. «Он молится, он берется молиться за нас Богу, и Бог его молитвы исполняет, и то, о чем он просит, он получает: вот, значит Бог есть, если он Ему молится и его Бог слышит». Вот какое невольное умозаключение рождалось, когда мы думали об отце Иоанне, и вера наша крепла».

Так писал в 1909 году о святом праведном Иоанне Кронштадтском его современник, русский духовный писатель Евгений Поселянин[1].

Тогда, в начале ХХ века, пошатнулись основы русской жизни, основы веры, семейного и государственного уклада. Во дни зарождающейся смуты Господь послал России священника, по молитвам которого совершались чудеса; проповедника, слово которого слышали не только в храмах, но и в Царском дворце, и в каждом русском доме. Жизнь отца Иоанна Кронштадтского стала для его современников свидетельством того, что Бог есть, что Он любит и слышит каждого; а служение батюшки явило России ответ на вопрос, какая вера угодна Богу, какое сердце, какую душу Он принимает и слышит.

Почти сто лет прошло с тех пор, как Е. Поселянин опубликовал свою статью об отце Иоанне Кронштадтском. Увы, мы с горечью можем повторить его слова: «Мы верим холодно, косно, нет у нас личного отношения ко Христу». И сегодня мы молимся святому праведному Иоанну Кронштадтскому, дабы укрепил он нашу веру, оживотворил ее; дабы открыл он наши души и сердца, чтобы мы могли всем нашим существом обратиться к Творцу всего сущего, Богу и Спасителю нашему.

Сегодня, милостью Божией, стали доступны проповеди, дневники, сочинения св. прав. Иоанна Кронштадтского. Открыт Свято-Иоанновский монастырь на Карповке, в Кронштадте восстановлена квартира батюшки. Но можем ли мы сказать «И вера наша крепла»?..

С Божьей помощью мы будем излагать вам, братия, самое главное учение в нашей вере – догмат о Святой Троице. Хотя есть между нами знающие хорошо это учение, которые не требуют, да кто учит (1 Ин. 2, 27) их; но таких – очень немного; несравненно больше знающих нехорошо, даже меньше, чем нехорошо; а служитель св. алтаря должен всем преподать учение веры ясное и отчетливое. Да и для хорошо знающих нелишнее дело – повторять в памяти знакомое им учение веры, как нелишнее дело – постоянно видеть глазами свет или вдыхать и выдыхать воздух; потому что наше учение еще нужнее, чем видимый свет и воздух. Памятовать о Боге, говорит св. Григорий Богослов, необходимее, чем дышать.[2]

Итак, для всех необходимо нужно учение о Боге. Поэтому мы и будем говорить так, как будто бы здесь все были равны по степени знания. Но прежде чем будем излагать речь о начальной, царственной и блаженной Троице, мы скажем, братия, несколько слов о важности и непостижимости этого учения и о смиренной простоте веры, с какой нужно слушать его.

Учение о Пресвятой Троице так важно, что в вере христианской нет важнее и возвышеннее этого учения; а все другие знания человеческие, относящиеся к земной жизни нашей и не касающиеся веры, если взять их вместе – в сравнении с познанием единого Бога, в Троице поклоняемого – то же, что едва заметная точка, потому что Бог есть Источник всякой премудрости и знания, и познание Бога во Святой Троице есть жизнь вечная для разумных тварей. Без исповедания Пресвятой Троицы нет христианства. Мы называемся христианами, как всякий знает, от веры во Христа, Сына Божьего единородного, а всяк исповедаяй Сына, и Отца имать, по словам св. Иоанна Богослова (1 Ин. 2, 23), имеет и Духа Святого, о Котором Господь сказал: Дух Господень на Мне (Лк. 4, 18). Значит, кто верует во Христа, тот непременно верует во Святую Троицу, в Отца и Сына и Святого Духа. Без исповедания Пресвятой Троицы у нас не было бы ни Церкви, воспитывающей нас для неба, ни таинств, которыми она освящает, подкрепляет и руководит нас в страну бессмертия; без учения о Святой Троице – Страшный Суд, воскресение мертвых, воздаяния каждому по делам в будущей жизни были бы для нас пустыми словами. Все это необходимо допускается только тогда, когда мы веруем в Бога Отца, Который есть предвечная Любовь и Правда, в Бога Сына как Искупителя человеков и – в Бога Духа Святого как Освятителя и Утешителя верующих. Так важно это учение. Но оно есть вместе и самое непостижимое. Только по снисхождению к нашей немощи Бог благоволил открыть таинство Пресвятой Троицы под именем Отца и Сына и Святого Духа, а потому мы не должны принимать сие Имя (т. е. Отца и Сына и Святого Духа) в том смысле, в каком принимаем о людях. Так, Сын Божий называется еще Словом Божиим и Премудростью, а о людях сказать этого нельзя.[3] Что же касается того, как в едином Боге три Лица, как и Отец есть Бог, и Сын есть Бог, и Святой Дух есть Бог, то это выше всякого разумения. Троичность лиц Божества есть величайшая тайна, сокрытая даже от многоочитых Херувимов, которые непрестанно приникают в непостижимый свет Божества и оттуда почерпают для себя всякое ведение и блаженство. «Но где тайна, – говорит св. Златоуст, – там великое молчание; где тайна, там ум призывает к себе веру»[4]. Так, братия, разум наш необходимо должен смириться и умолкнуть перед тайной триипостасного Божества и, чувствуя свое бессилие постигнуть ее, призвать себе на помощь веру.

Смиренная простота веры необходима каждому из нас. Где нет тайн? Человек сам для себя – и в своей душе, и в своем теле – есть тайна. Кто удовлетворительно объяснил, например, как соединена душа человеческая с телом, как они взаимно действуют друг на друга, как сон восстанавливает силы человека и пр.? Значит, прежде всего человек должен верить своим собственным тайнам. Есть бесчисленное множество тайн и в окружающей нас природе: человек так мало знает в сравнении с тем, чего еще не знает, несмотря на успехи естественных наук, что каждый из нас смиренно должен сознаться с одним из древних мудрецов[5] в том, что мы знаем лишь только то, что ничего не знаем. Св. Писание свидетельствует, что мы едва разумеваем, яже на земли, и яже в руках обретаем с трудом, и за этим прибавляет, аяжена небесех, кто изследи?[6]