Ольга Петровна радостно сказала, что, конечно, можно, если Томми интересно – хоть прямо сейчас. Томми высказал горячее желание туда отправиться, и Ольга Петровна повела его, заранее взяв за руку. Я проводил их умилённым взглядом, посчитав, что учительница литературы по идее показывать ребёнку Васю не должна.

Обернулся к Володе и встретил его серьёзный, внимательный взгляд. Сделав официальную физиономию, я щёпотью взял чашку, отпил чаю и, аккуратно поставив её на стол, заговорил о делах:

– Таворин передал мне ваше предложение обменять причитающийся на вашу долю эликсир жизни на равноценную долю в других трофеях…

– Равноценную? – перебил меня Вова. – Насколько мне известно, эликсир бесценен. Просто весь наш эликсир за все ваши трофеи.

Я покивал и продолжил, не меняя тона:

– Это можно было бы устроить, кабы не было э… независимых участников, не входящих в клан и гильдию. Настя, Кэрри, вот уважаемый Гронг…

– Да они тоже не откажутся поменять эту бесценную фигню на что-то, что можно хотя бы продать! – убеждённо заявил Володя.

– Маги Света всегда так легко решают за других? – спросил я, холодно улыбнувшись.

– Ну, давай спросим! – проворчал Владимир.

– Давай, спрашивай, – кивнул я. – Спроси меня, зачем мне может понадобиться этот эликсир, за который ставят вне закона.

Володя, потупившись, угрюмо посопел и спросил глухо:

– Хорошо, зачем он тебе?

– Вот! – поднял я палец. – Я тоже считал, что он мне нафиг не упал, и послал бы я вас… но к счастью вовремя вспомнил о своей карме, – я взял паузу и прошептал. – Вовка! Тысяча доз – это же тысяча чьих-то жизней!

Он молча смотрел на меня со спокойным лицом, и я продолжил:

– Недавно я прочитал одну омерзительную книжку, написанную вампиром. «Четвёртый закон Ньютона». Не рекомендую никому, но суть не в этом. Герой, юный маг, заболел раком крови. Его можно было спасти, но мир не захотел его спасать, и он пошёл на поклон к некроманту. Стал вампиром… – я снова взял паузу и уточнил. – Вова, сколько нужно забрать жизней, чтобы стать высшим вампиром?

Вова сделал несколько глубоких глотков из своей кружки, и я продолжил спокойным тоном:

– В числе клановых проектов строительство госпиталя. Я объявлю на весь Озгир, что там мы будем спасать магов – без платы и без каких-либо условий. Прямо сейчас можем спасти тысячу жизней… – я снова ненадолго замолчал и, пристально глядя в глаза Вове, вкрадчиво проговорил. – Я согласен на предложенный тобой обмен. Забирайте барахло, светлые, а Тьма будет спасать жизни. Надеюсь, ваша карма будет к вам снисходительной.

Вова напряжённо засопел. Наконец, заговорил глухо:

– Ты прав, такое каждый должен решать за себя. Я вношу свою долю эликсиров в твой проект… и гильдия наша тоже… э… скорей всего… а кто откажется, пусть забирает барахлом пропорционально своей доли.

– Ну, что ты! – улыбнулся я ласково. – Скажете ещё, что я вам выкрутил ручки ради золота. Повторяю, я принимаю ваше предложение…

– Никто ничего не скажет! – прорычал Володя.

– Ну, всё равно ведь подумают, – пожал я плечами. – Нафиг. Вы предложили, я согласился – не обеднею чай…

– Вот какая же ты сволочь! – просипел Вова.

– Тёмный маг на секундочку, – поправил я.

– Тебе блять надо, чтоб мы тебя ещё и умоляли?! – выдавил он.

– Да, – согласился я просто. – А потом чтоб всю жизнь были мне благодарны.

– Ладно, будем, – глухо проговорил Володя. – Каждый за себя будет тебя уговаривать! – он поперхнулся, откашлялся и проговорил умильно улыбаясь. – Дорогой Вих! Пожалуйста! Возьми эликсиры Жизни, что причитаются на мою долю и доли моих детей, Тео и Кэрри, для задуманного тобой спасения магов.

– Хорошо, уговорил, – улыбнулся я и отпил из чашки.

– Уф! – шумно выдохнул Володя. – Как сука с тобой непросто!

– Это смотря кому, – прогудел Гронг. – Вот я ему ничего не предлагал, никаких обменов, и просто дарю другу свою долю эликсиров Жизни.

– Благодарю, дружище! – сказал я с чувством.

– Видишь, как просто? – обратился Гронг к Вове.

– Угу, – промычал он и спросил сварливо. – Вы только поиздеваться приехали?

– Что ты! – ответил я добродушно. – Это могло и подождать. Я тут подумал, может, вы захотите сходить со мной пограбить?

– Вообще пограбить или кого-то персонально? – переспросил Владимир.

– Персонально наместника Драги, его особняк, – сказал я.

Владимир принялся доливать себе чаю, потом тщательно размешивал сахар. Посмотрел на Гронга и спросил:

– Ты пойдёшь?

– Разумеется, да, – ответил орк. – Я ему верю – все его предприятия были весьма доходными.

– Э… – Вова устремил на меня задумчивый взгляд. – Ты в этот раз снова хочешь захватить особняк?

– В этот раз не хочу, – сказал я. – Собственно, от вас мне нужен только способ, как туда попасть без лишнего шума. Видишь ли, если прийти туда с войсками… э… это могут неправильно понять.

Володя постучал пальцами по столу, о чём-то размышляя.

– Хорошо, – проговорил он твёрдо. – В конце концов, нам тоже не приходилось ещё на тебя жаловаться… э… почти.

– Хотелось бы нанести туда визит завтра после полуночи, – улыбнулся я.

– Ну, это как получится, – ответил Вова. – Но мы постараемся.

– Договорились, – кивнул я и добавил. – Мы поедем, наверное. Можно у вас ненадолго оставить мальчика?

– Томми будет полезно побывать в гномьем доме, – возразил Гронг и смущённо посмотрел на Володю. – А можно мне тоже взглянуть на твою мастерскую? Заодно сходим за ним…

– Конечно можно! – воскликнул Владимир. – Мне очень интересно мнение орка о моей мастерской!

Володя повёл нас сначала на лестницу в погреб, потом по настоящей лестнице в катакомбы. Гронг со своими размерами легко шёл по крутым ступенькам, кажется, даже получая от этого удовольствие. Видимо, у орков и гномов другое отношение к подземельям, или просто их клаустрофобия на самом деле клаустромания или совсем клаустрофилия.

Мы спустились в первое помещение. Вова сказал, что это отделение для текущих мелких работ, и повёл дальше, давая самые общие пояснения. Гронг скупо одобрил электрическое освещение, заметив, что для людей оно прямо удивительно. Нашёлся же, кто немного подумал и поработал, чтоб не дышать копотью от факелов или масляных фонарей.

Мдя. Хотя Гронг орк широких взглядов и весьма развит, нет никаких сомнений в том, что мой салатовый друг расист. Возможно, тоже орочья и гномья неотъемлемая черта, которая вполне соответствуют их сволочным характерам.

Во втором помещении Гронг огляделся с большим интересом и добродушно прогудел, что ещё не встречал такого собрания человеческого хлама. Володя хмуро возразил, что особенность нашей расы и состоит в уникальной способности сделать из говна конфетку, в отличие от некоторых, кто по своей природе конфетами чуть ли не какают.

А я с единственной мыслишкой:

«Пиздец нахуй»! – в лёгком ступоре смотрел на приоткрытую дверь в третье помещение.

Где Вася.

– Томми, подойди, пожалуйста, – послышался немного напряжённый голос Ольги Петровны из-за двери.

«Ещё не пиздец», – подумал я и прыжком через пустоту оказался возле двери.

Вова, сшибая стеллажи и механизмы, ломанулся в том же направлении своим ходом. Я вошёл в третий каземат. Ольга Петровна с очень прямой спиной замерла у дверей, а Томми стоял возле Васи и ладошкой гладил хитин на его мордочке.

При моём появлении Вася устремил на меня все восемь своих глазок на стебельках и жалобно застрекотал. Лапки его подломились, из-под туши потекла зелёная дурно-пахнущая жижа. Глазки на стебельках опали. Томми обернулся ко мне и пропищал сердито:

– Ты его напугал! Ты злой!

В помещение влетел Вова и, резко затормозив, остановился с открытым ртом. За ним следом вошёл Гронг, нахмурился и прогудел:

– А это ещё кто такой?

– Вася, – проговорил Владимир.

Гронг ровным шагом подошёл к Томми и взял его на руки.