Когда же летательный аппарат скрылся из прямой видимости, волшебники и магики начали расходиться. В конце концов, на взлетно-посадочной площадке остались только двое мужчин, представляющих одну и ту же семью.

   - Арианна была бы рада увидеть это, - произнес Аберфорт, которому на вид можно было дать не больше сорока. - Но ты мог бы хотя бы предупредить.

   - Разумным нужен был символ, а я не горю желанием, чтобы мое имя сверкало с каждой страницы газет, - отозвался "Альбус". - Мне хочется верить, что когда я уйду, все эти начинания будут продолжать развиваться, а не заглохнут без постоянного присмотра. Народ должен сам желать идти к светлому будущему, а не надеяться, что кто-то его туда отведет.

   - Говоришь так, будто бы завтра собираешься умирать, - недовольно проворчал младший из бывших стариков.

   - Жизнь - непредсказуемая штука, - сверкнув очками-половинками, великий светлый волшебник предложил: - Пойдем, присоединимся к фуршету. В конце концов, я пока не спешу начинать новое приключение, тем более, что это еще далеко от своего окончания.

   - Опять ты со своими "Смерть - не конец...", - Аберфорт скривился. - Пусть и выглядишь молодо, но старым маразматиком от этого быть не перестал.

   - Я молод в душе! - возмутился бывший директор.

   - Молод он, - направляясь к входу в банкетный зал, проворчал владелец "Кабаньей головы". - Сразу видно, что у тебя детство в одном месте играет.

  Я - робот

   В мрачной лаборатории, в глубине темного подземелья (ну вы поняли).

   Мужчины в серых и бурых хламидах, с глубокими капюшонами, под которыми не было видно лиц, с деловитой суетой творили жуткую темную магию: черная-черная тетрадь, которая была закреплена в вертикальном положении при помощи черных-черных щипцов, истекала красной-красной кровью, которая впитывалась в крупный зеленый-зеленый изумруд, заставляя его покрыться сетью багровых прожилок, а в глубине вспыхнуть белой искре, пульсирующей в ритме ровно бьющегося человеческого сердца. Когда последняя капля красной жидкости впиталась в кристалл, лежащий на дне хрустальной чаши, тетрадь осыпалась серым прахом, так как лишилась единственной силы, которая поддерживала ее существование.

   Один из мрачных-мрачных волшебников, по всей видимости являющийся главным среди присутствующих, натянув на руки толстые перчатки из кожи дракона, при помощи ювелирных щипцов поднял изумруд из сосуда, после чего крайне бережно перенес к металлическому столу, где лежало тело мужчины лет двадцати пяти, одетое в свободные серые штаны и красующееся рельефной мускулатурой, подчеркиваемой неестественной бледностью кожи. От живого человека данное тело отличало то, что верхняя половина черепной коробки была отсоединена, обнажая переплетение золотых проволок, образующих своеобразное гнездо, идеально подходящее для того, чтобы вставить в него драгоценный камень...

   Осторожно поместив изумруд на положенное ему место, человек, одетый в невзрачную хламиду, передал щипцы одному из подошедших помощников, затем взялся за "крышку" черепной коробки и приставив ее к остальной части головы, слегка надавил ладонью. С тихим щелчком крепления защелкнулись и более ничего не напоминало о том, что бледный мужчина прикованный к лабораторному столу - не человек.

   - Включайте машину, - приказал ровный, полный внутренней силы, сосредоточенный голос.

   Носители серых и бурых плащей разошлись в стороны, а через несколько секунд прямо с потолка в тело стали бить разряды молнии, заставляя его сотрясаться, но не причиняя видимого вреда. Вскоре это сияние прекратилось и в помещении вновь воцарился полумрак, сопровождаемый напряженной тишиной. Около десяти секунд ничего не происходило, а затем пальцы рук подопытного конвульсивно дернулись, сжались в кулаки и разжались, мышцы стали напрягаться, вздуваясь под бледной кожей толстыми жгутами, а закончилось все тем, что дрогнувшие веки открылись, позволяя сияющим внутренней силой изумрудным глазам, впервые в новой жизни взглянуть на этот мир.

   - Он живой! Живой! - торжествующе воскликнул главарь волшебников, вскидывая к потолку руки. - Всем назначаю премию в двадцать процентов от месячного оклада.

   После последних слов и все остальные чародеи, до этого момента бросавшие на лидера взгляды, в которых можно было легко прочитать сомнение в адекватности, с радостными возгласами вскинули руки в приветственном жесте. Гомон голосов заполнил помещение, на стенах вспыхнули более яркие магические светильники, кто-то из ученых поспешил начать снимать показания с датчиков.

   Подойдя к металлическому столу, где неподвижно лежал "человек" двадцати пяти лет на вид, "Альбус" скинул капюшон, сверкнул очками-половинками и усмехнувшись уголками губ произнес:

   - С днем рождения, Том. Добро пожаловать в старый-новый мир.

   - Благодарю... отец, - замешкавшись не более чем на секунду, отозвался несостоявшийся темный лорд Волдеморт, крестраж-дневник которого уже давно не ассоциировал себя с тем кровавым безумцем, помешанным на идее собственного бессмертия и желании властвовать над всеми, ради ощущения собственного превосходства. - Какой сейчас год?

   - Одна тысяча девятьсот девяносто третий, десятое сентября, - ответил "Дамблдор", после чего задал свой вопрос: - Как ты себя чувствуешь, Том?

   - Странно, - задумчиво отозвался один из сильнейших темных магов столетия. - У меня в груди что-то стучит.

   - Это бьется твое сердце, - пояснил великий светлый волшебник.

   - Как необычно, - изрек не темный лорд. - Мне нравится.

   Достав из рукава балахона волшебную палочку, бывший директор Хогвартса одним взмахом избавил подопечного от кандалов, которые сковывали его движения, затем кивнул головой на выход и сверкнув очками-половинками велел:

   - Следуй за мной, ученик, нам нужно о многом поговорить.