Чисто внешне инициатива последовавшей размолвки принадлежала Государыне. Разумеется, кроме Нее, этого никто бы и не смог сделать. Однако то, что время этого разрыва подозрительно предшествовало, с одной стороны, убийству Наследника Австро-Венгерского Престола в Сараеве, а, с другой, совпало с отъездом Г.Е. Распутина на родину и готовившимся там покушением на его жизнь, всё это наводит нас на мысль о неслучайности всего произошедшего в Крыму.

Обратим в связи с этим внимание также на особую роль, которую в нагнетании ситуации сыграли флигель-адъютанты Его Величества: начальник Военно-походной канцелярии ЕИВ генерал-лейтенант князь В.Н. Орлов и капитан II ранга Н.П. Саблин.

Удалить от Государыни А.А. Вырубову, через которую шло общение Царской Семьи с Их Другом, – значило, с одной стороны, заставить Царя и Царицу вновь обратиться к услугам черногорок и их мужей (прежде всего, Великого Князя Николая Николаевича), а, с другой, – поставить эти контакты под жесткий контроль.

Свидетельством того, что люди, причастные к этому разрыву, прекрасно это понимали, являются вот эти слова Н.П. Саблина, записанные одним из его знакомых уже в эмиграции: «На мой вопрос, почему сейчас Распутин ближе к Вырубовой, чем Великому Князю Николаю Николаевичу и его окружению, Вырубова ответила, что это желание Императрицы: Ей легче и удобней сноситься с Распутиным через Вырубову, чем через Николая Николаевича или через Сандро Лейхтенбергского».

Был и еще один нюанс, который удаление Анны Александровны от Государыни делал выгодным для сторонников Великого Князя. Именно через А.А. Вырубову, считал П. Жильяр, Императрица получала сведения о подготовляемом Великим Князем Николаем Николаевичем дворцовом перевороте.

Императрица Александра Феодоровна с Николаем Павловичем Саблиным

Лишаясь А.А. Вырубовой, Государыня вообще теряла независимые (неконтролируемые заинтересованными лицами) контакты с внешним мiром, что, в случае последующего физического устранения Г.Е. Распутина, вело к Ее тотальной изоляции и лишало, таким образом, возможности оказывать действенную помощь Своему Августейшему Супругу.

«Госпожа Вырубова, – писала одна из фрейлин Государыни (С.К. Буксгевден), – считала, что ее служба Императрице заключается в том, что она выступает в качестве связующего звена между Александрой Феодоровной и мiром за стенами Дворца».

Несколько слов стоит сказать и о другом участнике комбинации – флигель-адъютанте, капитане I ранга Николае Павловиче Саблине (1880–1937), старшем офицере Императорской яхты «Штандарт», человеке весьма близком Царской Семье.

«О Саблине, – читаем в исключенных А.А. Вырубовой отрывках из своих опубликованных мемуаров, – можно писать тома. Но скажу вкратце, что его увлеченье Государыней Ее очень трогало, т. к. Она утверждала, что если кто Ее любит, то только как Царицу, а не человека, что Она всюду вносит холод, – помню первые письма Она в шутку мне подписывала: “The Iceberg”.

Склонную к мечтательности, Ее трогало, когда Саблин простаивал в Царском Селе зимой по колено в снегу, чтобы увидеть как Она проедет мимо в экипаже, или ходил в Крыму по 20 вёрст по горным дорогам, надеясь Ее встретить, в дни, когда почему-либо не бывало приглашения на tennis. В 1914 г. Саблину, вероятно, надоела его игра, он стал ухаживать за какой-то дамой и под разными предлогами отклонял приглашения в Ливадию.

Узнав от товарищей настоящую причину, я имела неосторожность сказать Ее Величеству, чего он [Саблин] мне конечно не простил, и стал всячески сплетничать, а что говорил Саблин было свято, – и вот тут я пережила страданья хуже тюрьмы!

Валентин Серов. Портрет княгини О.К. Орловой. Эскиз. 1910 г.

Можно себе представить радость придворных. Князь Орлов вызвал телеграммой свою жену, в надежде, что она займет мое место. Никто из них не понимал, уйди я, всё равно, на моё место никто не станет».

Духовные скорби, принесенные усилиями ближайшего окружения Императрице и Ее подруге, были уврачёваны Григорием Ефимовичем по возвращении того, когда он поправился после ранения, нанесенного ему в Покровском заговорщиками.

Но пред этим Анна Александровна должна была перенести еще последствия железнодорожной катастрофы, случившейся 2 января 1915 г., характер которой до сих пор не вполне ясен.

Впоследствии газетчики сообщали одну небезынтересную подробность: как раз к отходу этого злополучного поезда на Царскосельский вокзал пришли несколько высокопоставленных лиц, в том числе товарищ министра внутренних дел генерал В.Ф. Джунковский и уже известная нам княгиня Ольга Константиновна Орлова. Все они решили не спешить занимать места в I классе, а дождаться следующего поезда.

А.А. Вырубова в Царскосельском госпитале после ранения в железнодорожной катастр

Генерал и княгиня наверняка общались между собой. Хорошо известно, что Владимiр Федорович находился в дружественных отношениях с ее мужем. У генерала В.Ф. Джунковского и супругов Орловых было много общего: и ненависть к Г.Е. Распутину, и зложелательство по отношению к А.А. Вырубовой, и нелюбовь к Императрице. Не будем гадать, чем было вызвано их решение оставаться ждать следующего поезда: случайностью или они что-то знали. Во всяком случае, это позволило тому и другому одними из первых оказаться на месте трагедии.

«Часа через два, – вспоминая первые минуты после крушения поезда, писала впоследствии А.А. Вырубова, – появилась княжна Гедройц в сопровождении княгини Орловой. Я обрадовалась приходу Гедройц, думая, что она сразу мне поможет. Они подошли ко мне; княгиня Орлова смотрела на меня в лорнетку, Гедройц пощупала переломленную кость под глазом и, обернувшись к княгине Орловой, произнесла: “Она умирает”, – и вышла. Оставшись совершенно одной, так как остальных раненых уносили, я только молилась, чтобы Бог дал мне терпение. Только около 10 часов вечера по настоянию генерала Ресина, который приехал из Царского Села, меня перенесли в вагон-теплушку какие-то добрые студенты-санитары».

Дама с лорнеткой была никто иная как княгиня О.К. Орлова, содержавшая, начиная с 1914 г., свой лазарет в Царском Селе и, выходит, дружившая с княжной В.И. Гедройц, личностью также, следует признать, весьма странной в окружении Императрицы.

Что касается Ольги Константиновны, то был, кажется, ее звездный час: женщина, стоявшая, по ее мнению, на пути к вожделенной цели (быть рядом с Государыней), лежала поверженной перед лицом, казалось, неизбежной смерти…

Политические интриги в Ставке Великого Князя Николая Николаевича, являвшегося Верховным Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами, приводившие к смене министров, что, в свою очередь, способствовало изменению курса Правительства, заставило в конце концов Императора Николая II принять решение о смещении безпокойного дядюшки, а заодно и активно действовавшего на стороне последнего князя В.Н. Орлова.

26 августа 1915 г. в Ставку прибыл Военный министр генерал А.А. Поливанов, сообщив Великому Князю об отставке с поста Верховного главнокомандующего и назначении его командующим Кавказской армией и Наместником Кавказа. Сразу же после получения этого столь неприятного известия Великий Князь вызвал к себе близких ему по духу людей, начальника штаба Ставки генерала Н.Н. Янушкевича и протопресвитера военного и морского духовенства Георгия Шавельского, и совещался с ними около часа.

По наблюдению близко стоявших к нему людей, Великий Князь после этого «сильно постарел» и, хотя не высказывался вслух, «чувствовалось, что его отношения с Государем кончены». Супруга же его, Великая Княгиня Анастасия Николаевна «не скрывала своей неприязни к Государю и Государыне Александре Федоровне. “Россией правят темные силы”, – говорила она не раз».