Маяк на мысе Клык, может, и не самое уединенное место на Земле, но уж точно в лидирующей десятке списка. Общительный человек не пойдет туда работать смотрителем. Человек, который ищет бурной, разнообразной жизни, изобилующей приключениями, – тоже. Игорь Бахтин был как раз тем, для кого подобная работа – то, что доктор прописал: вдовец с девятилетним стажем, пославший к черту руководство на прошлой работе и улетевший на край мира как раз затем, чтобы полностью перезагрузить свою жизнь, вычеркнув из нее все, что ввергало ее в хаос. А вот теперь хаос возвращался, причем самым непредсказуемым образом – в виде парализованной симпатичной шатенки, каким-то образом оказавшейся в заливе Львиная Пасть. Приключение подобного рода – последнее, что Игорю сейчас нужно в жизни, но не мог же он в самом деле бросить ее там на погибель! А что теперь? Сколько еще незнакомка пробудет без сознания? Кормить ее как, например? Внутривенно – это только в больнице. Здесь, у него… Эх, кажется, он уже идет по кругу в своих размышлениях, но выхода по-прежнему не видно.

Игорь вышел на верхнюю кольцевую галерею. Ему надо было проветриться, пока не начался ливень, на который сгустившиеся тучи довольно ясно намекали. А вот ветер… Ветер Игорю сейчас очень кстати – проветрит мозги как следует. На галерее дуло основательно. Бахтин глубоко вдохнул холодный и влажный воздух и с наслаждением подставил лицо агрессивным порывам, глядя на пенящееся в предштормовой ярости Охотское море. Затем повернулся в сторону острова… и замер.

С горы Львиной Пасти надвигался туман. Это уже было странно – он обычно формируется в низинах и чаще всего над водой, а не на вершинах гор. Этот к тому же был зеленого оттенка и абсолютно непроницаемый. Но самое странное: туман двигался с востока на запад – с острова на маяк, в то время как ветер, и довольно сильный, дул с запада, с Охотского моря. Но этой хмари было чхать на ветер: она наступала, словно вражеская армия, которой было поручено захватить объект – маяк. Что за черт?!

Игорю стало совсем уж не по себе. Зеленая мгла вела себя вопреки всем законам физики. Почему-то в его голове странный туман, пропавшая связь и отрубившийся телевизор прочно объединились в одно целое. Это аномальное явление выглядело очень неприятным, если не сказать опасным. Бахтину совершенно не хотелось проверять, что с ним будет, если зеленая гадость накроет маяк. В голове некстати всплыли разные жуткие истории, связанные с аномальными зонами, возникшими в местах падения метеоритов. А что, если и здесь то же самое?..

«Чур меня, чур!» – захотелось воскликнуть Игорю. Он, конечно, не слышал, чтобы на острове или рядом с ним что-то падало с неба, ну так во время метеоритного дождя он жил далеко отсюда. А местных не расспрашивал, да и с чего бы? Не та тема, на которую ему хотелось бы общаться… Особенно учитывая, что общаться ему не хотелось вовсе. Но если туман и впрямь происходит от небесных камней, ничего хорошего ждать не следует. Все, что Игорь слышал о Зонах, сводило перспективу для него к двум словам: «смерть» и «мутации».

Туман не особо торопился, но надвигался неуклонно. Игорь прикинул его скорость и определил, что чертова мгла накроет маяк самое большее через полчаса… Колебания Бахтина длились секунд десять. Ну уж нет – так просто он не дастся! И незнакомку, кто бы она ни была, чертовой зеленой дряни не отдаст! В катере Игоря хватит топлива, чтобы добраться до Курильска. Женщине нужно в больницу, и точка! Пока она без сознания и помешать Бахтину не сможет. Игорь застучал ботинками вниз по винтовой лестнице.

Времени было в обрез, так что Бахтин похватал только самое необходимое: деньги, документы, ключи от катера, немного еды и воды. Все еще пребывающую без сознания незнакомку он осторожно взял на руки: кто ее знает, какие у нее там внутренние повреждения? К счастью, женщина оказалась довольно субтильной, так что донести ее до катера не представляло большой проблемы. На все про все ушло минут десять, но, выбравшись наружу, Игорь тоскливо выругался: он таки опоздал. Проклятый туман, подчиняющийся черт знает каким законам, обогнул маяк и сомкнул вокруг него кольцо, полностью накрыв пристань и катер возле нее. Не выбраться, если только не нырять в эту подозрительную зеленую мглу, в глубине которой к тому же мелькали какие-то странные тени. Кольцо сжалось довольно тесно – стена тумана находилась уже в нескольких метрах от Игоря и маяка, но мгла почему-то практически перестала приближаться. Что ее держало? Гипотеза у Бахтина была всего одна, и он опустил взгляд на свою живую ношу, которая как раз в этот момент со стоном открыла глаза.

– Не… надо… – еле слышно выдохнула она.

– Не надо чего? – Игорь пребывал в полной растерянности.

– Того… что ты задумал… прорываться… Некуда… Там… за туманом… ничего нет.

– Как нет?! – оторопел Бахтин

– Вот так… Он все… пожрал… Отнеси… меня внутрь… Здесь я… его чуть-чуть… подержу.

Игорь был так ошеломлен, что подчинился и двинулся обратно внутрь маяка, но все же не удержался:

– Подержишь? Ты?! Как?! Кто ты такая, черт возьми?!

– Я… – начала незнакомка, но сил ее хватило только на это слово. Глаза женщины закатились, и она обмякла на руках Бахтина.

Но в голове его уже крутился ответ на его собственный вопрос. Ответ, состоявший из одного-единственного страшного слова: «Измененная».

Проклятье! Не обладай Посвященный почти абсолютным самоконтролем, он бы, пожалуй, выругался и со всей силы швырнул что-нибудь в стену. Так, чтобы это что-нибудь разлетелось вдребезги – авось полегчает. Вот только он знал, что это бесполезно – не полегчает. Все человеческие методики с Посвященным уже давно не работали – слишком уж он отличался от людей. А причин для ярости у него было более чем достаточно: Паук, бывший Хозяин Топи, по-прежнему оставался неуловимым, очевидно, благодаря Глебу, уникальному ребенку, сыну сувайвора и Измененной. Паук и так-то был врагом, которого нельзя надолго упускать из виду, а уж если ему удастся каким-то образом использовать все способности Глеба для своей вящей пользы, страшно представить, что он способен наворотить.

Но даже это было не самое страшное. И не смотрящий на Посвященного волком отец Глеба сувайвор Художник. Хуже всего было неумолимо утекающее время. Наблюдения за информационным полем эгрегора Сеятелей внушали все бо́льшую тревогу: налицо были все симптомы приближающегося массового пробуждения Источников. А у Посвященного – всего четыре неопытных сувайвора и один опытный, который пока не способен думать ни о чем, кроме сына. Как же не вовремя вся эта возня с Пауком! С ним бы разобраться как можно скорее, вырвать из его рук чудо-ребенка, а самого прикончить. Раньше Посвященный еще подумывал о том, чтобы изучить Паука как уникально высокоразвитого Измененного – это могло бы оказаться полезным для дела. Но сейчас уже не до жиру. Какие там тонкости и работа на перспективу? Есть время только на простые и грубые решения. Цейтнот душил и нервировал Посвященного. Что за напасть: даже простых и грубых идей было по нулям! Если уж поиск через эгрегор ничего не дает… И где былая легкость импровизаций, изящные решения, которые он изобретал во время войны с Сидом, с безумным Сеятелем, с Таганайским Источником?

Внезапная мысль вдруг проморозила Посвященного с головы до ног, превратив его в соляной столб. А ведь есть решение, есть! Безумно рискованное и без каких-либо гарантий, но на безрыбье… Толкущаяся постоянно поблизости и нервирующая Посвященного своим присутствием семья Глеба может сыграть свою важную роль в этом деле: «тот, кто нам мешает, тот нам поможет».

Посвященный сконцентрировался, занырнул ненадолго в эгрегор и позвал через него Риту Калитвинцеву. Ради своего ребенка мать, пусть даже Измененная, пойдет на все.