Так Иван и работал в качестве вентилятора, пока не раздался стук в дверь их комнаты. «Ура! Пришел все-таки господин Гауф!» — пронеслась мысль в голове, пока спешил к двери, чтобы ее открыть. Но на пороге обнаружил всего лишь Сашку Башенина, а вовсе не главврача с разрешением на работу.

— Иван, я пришел к тебе серьезно поговорить! — С порога начал, действительно серьезным тоном, его земляк.

— Проходи! — Отступил в сторону от дверного проема Ваня, пропуская Башенина в свою комнату.

Ваня усадил гостя за стол, сунул ему в руки чашку со свежезаваренным чаем и придвинул поближе тарелку с печенюшками, закупленными Василием накануне у одной из уличных торговок, которые временами приносили продукты своего кулинарного творчества к воротам академии. Сам тоже с чашкой чая уселся напротив.

— Иван, — снова начал свою речь старший Ванин товарищ. — Ты понимаешь, что принародно оскорбив князя Огарева, ты не оставляешь ему никакого выбора?

— Он сам первый начал. — Принялся оправдываться Лудильщиков, которому и самому не нравилась получившаяся ситуация.

— Похоже, ты не понимаешь всех нюансов вашей ссоры. — Принялся разъяснять Башенин. — В высшем обществе, к которому принадлежит Никита, все очень стандартизировано и завуалировано. Любой взмах веером барышни, любой цветок в букете кавалера, несут массу информации. Нас всех этому учат с самого детства. Ты знаешь, что у дворян существуют два повода к дуэли, при которых обычное примирение признается марающим понятие чести? Может, угадаешь, какие?

— Откуда я знаю! — Отозвался Иван, которому вовсе не нравилось, к чему клонил Сашка.

— Всего два повода: сравнить дворянина с простолюдином и усомниться в его мужественности. — Башенин сделал паузу и посмотрел Ване в глаза. — Ты одной своей фразой умудрился пройтись по обоим.

— И что теперь мне делать? — Ване страсть как захотелось вернуться на чуть-чуть в прошлое, чтобы исправить допущенную грубую ошибку.

— А ничего уже сделать нельзя. — Как-то обреченно ответил сын их градоначальника. — Формально, ты можешь прилюдно извиниться перед князем за оскорбление. Проблема в разнице ваших статусов. Он даже на дуэль тебя вызвать не может, пока ты офицерское звание в конце учебы не получишь. При принесении извинения простолюдин должен встать перед аристократом на оба колена, склонив голову. Только тогда вступит в действие другой не писаный закон: ты навсегда потеряешь свою честь. С тобой даже разговаривать для благородных будет считаться недостойным делом. Разумеется, при таком варианте событий, администрации училища не останется другого выбора, кроме как исключить тебя из рядов учащихся. Ты же не пойдешь на такое?

— Ни в коем случае.

— Вот и я о том же. У Никиты осталось два варианта: дожидаться окончания тобой нашего училища, терпя все это время умаление своей чести и предоставляя недругам рода прекрасную возможность унизить род Огаревых еще больше, и тогда уже вызвать тебя на дуэль, или попросту подослать людей, чтобы те втихую разобрались с тобой. И как ты думаешь, что для него будет проще сделать?

Башенин давно ушел, а Ваня все сидел молча, уставившись остановившимся взором в никуда, и раз за разом проигрывал в своем сознании только что состоявшийся разговор.

В этот день господин Гауф так и не появился. Как не появился он и в день следующий. Ване стало понятно, что с надеждами на быструю прокачку можно проститься. Начал примиряться он и с возможными проблемами со стороны рода Огаревых. Только повесил над своей кроватью самодельную мишень, да стал по несколько раз за вечер тренировать свою Меткость при помощи пучка дротиков. Раз уж Система так все устроила, что тренируясь в детской игре, он может странным образом научиться метко стрелять из огнестрельного оружия, нужно этим пользоваться. Может, и в самом деле, придется через год с небольшим сойтись на дуэли с прирожденным аристократом, а у них тренировки Характеристик возведены едва ли не в культ.

Вновь нарисовался на Ванином горизонте главврач местной городской больницы лишь через неделю. Он, тщательно избегая взгляда глаза в глаза, поведал студенту о возникших у него проблемах с обеспечением Ваниной деятельности маной и спросил от имени спасенной Ваней дамы разрешения посетить ею парня после окончательного выздоровления. Ване вот вообще не нужны были возможные благодарности со стороны незнакомой женщины, но законы вежливости… черт бы их побрал! Разрешение на визит дал и скорейшим образом постарался завершить неприятный разговор с таким необязательным в своих обещаниях человеком.

Послужили ли ссора с аристократом и разборки в полиции еще одним основанием для окончательного разрыва, или просто все так совпало, но и Татьяна совершенно пропала с Ваниного горизонта. Если правда в мире существует неписанный закон о черных и белых полосах в жизни человека, то у Вани наблюдалась именно она, жирная, угольно черная полоса. Впрочем, вполне возможно, все локальные невзгоды молодого человека были действием совсем другого мирового закона, закона мирового Равновесия. Просто весы, олицетворяющие этот закон, зачастую так велики, что при созерцании одной их чаши, чаша, уравновешивающая первую, теряется в туманной дали.

Интерлюдия.

За десятки верст от академии, где учился наш герой, в кабинете, изукрашенном настолько богато, что от блеска драгоценных камней и бликов на отполированных стенках различных бесценных безделушек рябило в глазах, один, очень опытный пожилой человек, отчитывался о действиях вверенного ему подразделения другому человеку, на вид, так вообще юнцу. Одна только аура власти, казалось зримо окутывающая молодого парнишку, заставляла усомниться в правильности определения возраста этого второго персонажа.

— Мои люди тщательно обыскали все Царское Село. Следов ни Пряхина, ни этого Красавчика, обнаружить так и не удалось. Приходится сделать вывод, что против нас там сыграли очень опытные игроки, тщательно подтершие за собой все следы своей деятельности. Также следует признать, что наших людей нет уже очевидно на свете. От себя могу добавить, что мы совершили большую ошибку, так поздно забив тревогу. Даже если и оставались в этом деле какие-то следы, со временем они давно протухли и исчезли.

— А самого мальчишку вы отыскали?

— В лицо его видел один только Красавчик, который пропал. Также мы только со слов Красавчика знаем, что этот парень ехал поступать в Летное училище. В этом году на их курс поступило сорок шесть человек. Из них можно смело откинуть полтора десятка отпрысков известных фамилий. К сожалению, мы не догадались поинтересоваться у Красавчика, на каком отрезке пути они с Платоном подцепили этих парнишек, а сейчас спрашивать уже некого. Так что, под подозрением три десятка юнцов. Из них четверо Иванов. Только вот из всех Иванов ни один не может быть нашим персонажем: один пережег свой источник и отсеялся в первые недели учебы, еще один — отличник с каким-то непонятным лечебным Классом, название которого невозможно определить из-за сбоя Системы, он с утра до вечера занят лишь чтением книжек в библиотеке, еще двое — типичные прилипалы. Сразу пошли в услужение к аристократам, что совершенно не соответствует предполагаемому психопортрету искомого фигуранта, который даже будучи опоенным и связанным смог справиться с самим Платоном Сергеевичем, остаться в живых, обыскать карманы убитого им, забрав в качестве трофеев всю наличность и наш артефакт. Да еще навести такого ужаса на нашего жулика, что тот бежал без остановки до соседнего села, а это почти десять верст. У меня лично, создается впечатление, что с самого начала Платон со своим подручным попали в разработку какой-то очень обученной и информированной структуры, а побег Красавчика и вся возня вокруг Царского Села — чистая мистификация с целью окончательного запутывания следов. Красавчика, очевидно, просто отпустили, чтобы он донес до нас слитую ему легенду. Опять же, подозрителен тот факт, что Красавчик совершенно не запомнил планы второго пацана. Как бы именно этот, второй, не оказался менталистом огромной силы. Молодой внешний вид, в наше время, не всегда соответствует реальному содержанию. Утечку надо искать где-то среди нашего ближайшего круга, только они были в курсе о планах Платона по прокачке вашего сына.