Обхватываю Таины ладони руками. Глажу большими пальцами запястья. Там, где быстро бьётся её пульс. Очень хочется приложить туда губы, но я сдерживаюсь.

– Я тут подумал, Тая Гинц, что мы женаты, а ничего не знаем друг от друге. Может, поэтому я умыкнул тебя на свидание. Мы не с того начали, ты же понимаешь. И я не могу перечеркнуть или изменить прошлое. Но… дай мне шанс всё исправить. Предупреждаю: возможно, не всё будет получаться. Вероятно, я не раз сорвусь и покажу свой неидеальный характер. Командовать всё равно буду – это неизбежно. Но… ты же за что-то сумела меня полюбить? Даже такого мерзкого и неуживчивого? Ты же не ушла насовсем, а лишь отступила, давая мне время подумать.

– Я не… – она встряхивает головой, отчего тяжёлый хвост колышется и бьёт её по плечам. – Эдгар!

Она, наверное, ругает себя последними словами, что тогда позволила себе порыв. Отправила смс со словами любви. Проявила слабость, которая на самом деле – самая настоящая сила. Она сильнее меня. И честнее. И чище.

– Дай прикоснуться к твоей душе, Тая Гинц. Позволь мне быть рядом и просто любить. Не опасаясь предательства, измены, боли. Мужчины тоже всё это чувствуют. И переживают. Говорят только мало. Хочу узнавать тебя. Любоваться твоей улыбкой. Смаковать какие-то мелочи, что упустил и не заметил. Мне… трудно. Помоги же мне. Обретая тебя, я смогу познать себя. Люблю тебя так, что сносит крышу. И разум пасует. Но сказать о любви мало. Для меня мало. Я должен уловить все нюансы этого чувства.

Она переплетает свои пальцы с моими. Смотрит мне в глаза. В её синеве плещутся слёзы – непролитые, но очень близкие. Щедрая моя девочка, готовая обуздать монстра. Верящая в добро и свет.

Выдыхаю рвано и наконец-то прикасаюсь губами к её ладоням.

– Скучал по тебе безумно. Думал, что буду делать, если ты… уйдёшь навсегда.

– Я не уйду, Эдгар. Я же обещала: буду с тобой до тех пор, пока буду тебе нужна.

– Значит не уйдёшь никогда, Тая Гинц. Потому что ты нужна мне постоянно. Каждую минуту. Каждую секунду. В горе и в радости. В печали и болезни. В счастье – особенно. Пока бьётся сердце.

Это похоже на клятву, но я не боюсь говорить эти слова, потому что знаю: они самые нужные, самые правильные. И не только для меня, но и для неё тоже.

Тая

Это как увидеть его голым. Не в нашей спальне, а посреди улицы. Беззащитный и ранимый – так видится мне. Я знаю, что он умеет приложить лапой любые невзгоды и препятствия, но сейчас, под распахнутым панцирем, бьётся настоящее живое сердце.

Не знаю, откуда берётся вера в него. Может, вырастает из той любви, которую я чувствую к нему. Можно встать в позу. Показать, какая я гордая и неприступная. Но я не хочу. И это не слабость. Не подчинение, а желание всё же попытаться сблизиться.

– Это знаешь, на что похоже? – спрашиваю, как только прихожу в себя от его слов. Важных. Главных. Я ждала их и желала всем сердцем и всё же оказалась неготовой к неистовству и серьёзности, с которыми он поведал о своих чувствах. – На попытку единым махом смести барьеры.

– Я опять накосячил? – прикрывает Эдгар глаза и прижимает мои руки к своему лицу.

– Нет, что ты. В этом ты весь. Твой характер. Напористость. Стиль. Мне кажется, ты так ведёшь дела: нападаешь, приводишь неоспоримые аргументы, доказательства – и побеждаешь.

Он смеётся тихо. Плечи его вздрагивают. Я прикасаюсь ладонью к его губам. Сухая кожа. Шершавые. Он очень плохо выглядит, и сердце от этого сжимается. Что он недоговаривает? Сильный мой мужчина, что пытается оградить от неприятностей. Я, наверное, понимаю его. Но если в горестях и радости быть вместе, значит всё же решать многие вопросы сообща – так я это вижу. Терпение. Не всё сразу. Иначе ничего не получится, завянет, ещё и не начавшись толком.

– Люди строят барьеры. Щиты, – всё же хочу довести мысль до конца. – Где-то отгораживаются. Часто – прикрываются. Отращивают панцирь, как ты. Чтобы не попадали внутрь нашей картины мира грязь и мусор. Ненужные люди и эмоции отсеивались. А когда появляется кто-то, кого бы ты и хотел впустить в себя, оказывается, что не так-то просто убрать все эти препятствия. Нужно потрудиться. И нередко – не самому. А встать рядом, засучить рукава и убрать все эти заслонки, чтобы пробраться. Может, надо-то всего пару досок оторвать, чтобы просочиться. А потом – назад их приколотить. А ты сейчас сделал всё сам – снёс подчистую. Взорвал забор вокруг храма. И хлынет сейчас толпа. Сможешь ли ты с ней справиться?

Эдгар смотрит на меня не отрываясь. Что в его глазах? Восхищение?

– Откуда в тебе столько мудрости, Тая? Я думал об этом раньше и думаю сейчас, как мне на самом деле повезло. Как дураку, что выиграл случайно джек-пот. Очень хочется верить, что меня интуиция не подвела или что там есть, помогающее делать правильный выбор? Но это тот самый случай, когда ткнул вслепую – и попал. Выстрелил с завязанными глазами – и в «яблочко».

– Это происки мироздания, – смеюсь смущённо. – Линка Синица много бы тебе об этом рассказала. Я должна тебе признаться. Только не смейся, ладно?

– Очень внимательно тебя слушаю.

Он ещё не понимает. У него глаза блестят. Я умолкаю – нам приносят ужин. Ждём, пока расставят тарелки. Бутылка вина подмигивает мне тёмным стеклом. Девочка официантка наполняет один бокал. Для меня. Эдгар так распорядился. Он за рулём. Да и вообще мало пьёт. Почти равнодушен к спиртному. Это я успела узнать.

– Хочешь меня споить? – пригубливаю вино. Тёрпко и сладко. Вкусно.

– Да. Развязать тебе язык. Соблазнить, – кажется, Эдгар не шутит. У меня внутри ёкает. Жар от вина растекается по пищеводу и идёт, куда надо – вниз. Оседает между ног. Не сдерживаясь, под покровом стола, сжимаю бёдра. Невыносимый мой мужчина. Единственный. Я желаю его. Он необходим мне. Зависимость, от которой, наверное, не вылечиться ничем. – Так что ты хотела мне рассказать? В чём признаться?

– В тот вечер Линка заявила, что мне нужен муж. Чтобы избавиться от тётки. Богатый. Красивый. Щедрый. Слегка за тридцать. Что нужно давать мирозданию запрос – и оно обязательно отзовётся, подумает, как исполнить просьбу. А ещё сказала, что я неопытная, и мне надо поучиться соблазнять мужчин. И пальцем на тебя указала. Мол, потренируйся.

Я судорожно выдыхаю. Бросаю взгляд на Эдгара. Он не смеётся. И даже не улыбается. У него слишком острые черты лица. Каменные. Сердится?..

– В общем, я шла, чтобы присмотреться к тебе. Возможно, привлечь внимание. А вместо этого дурацкую инсталляцию завалила.

– Тебе удалось, – голос у него – холоднее льда. Я тут же сжимаюсь. Не знаю, как правильно реагировать. Он… подозревает меня?.. Или что?.. Впору откусить длинный язык. Наверное, не стоило рассказывать. – Значит, говоришь, подбиралась ко мне?

Осторожно киваю. Боюсь на него смотреть – столько металла в его интонациях.

– Получается, это не я на тебя внимание обратил, а ты сделала всё, чтобы я не остался равнодушным?

– Я не хотела, Эдгар, – поднимаю голову и подбородок. Ну уж нет! Не дам ему топтать себя и загибаться от чувства вины!

А потом натыкаюсь взглядом на мужа. Он улыбается. Ржёт бессовестно. Играет со мной. В сердцах бью его по руке.

– Ты специально! Так нечестно!

– Не ищи монстра под кроватью. Оттого, что ты его боишься, он там не появится.

Эдгар перехватывает мою ладонь и целует. Я шалею от его прикосновений. Шершавые губы. Щекотка от ладони перетекает в намертво сцепленные в известном месте ноги.

– Эй, жена, не дерись, – низкий тон с хрипотцой, всё, как я люблю. – Это забавно. Как ни крути, Синица права: мироздание очень постаралось, чтобы мы нашли друг друга.

– Ты веришь в эту чушь? – смотрю на него с недоверием.

– В этом случае – да. Может, поедим? Жутко голоден.

Он последнее слово говорит так, что я краснею от подтекста. Ну уж нет, Эдгар Гинц. Это моё первое свидание. А хорошие девочки на первом свидании не падают с мужчиной в постель, даже если этот человек – собственный муж. Всё будет по правилам. От и до. Никаких поблажек. Это как до свадьбы – ни-ни.