К моему ужасу, ее выбор пал на Германа Кенига, наименее подходящую для этой цели кандидатуру. Немец ухитрился раздобыть где-то старомодный белый костюм, сошедшийся на его широченной груди, но в окружении серебра и хрусталя совершенно растерялся и сидел, против обыкновения, тихим, как мышь, опасаясь притронуться хоть к одной из трех окружающих тарелку вилок.

К счастью, Рина сообразила влить в своего спутника сотню грамм водки, после которых бледные щеки немца взял румянец, а богатырские мышцы расслабились. Могучая рука Германа как-то незаметно переместилась на спинку стула, за которым сидела Рина, и я уже несколько раз я замечал, как великан игриво подмигивал нигерийке. Похоже, кое у кого будет интересный вечерок.

— Батиста намного быстрее и техничнее, чем Соболев, — проглотив сочный кусочек мраморной телятины, взвешенно заметил Джефф Кроуди, одетый в довольно приличный коричневый джемпер и светлые брюки.

Тренер пришел на ужин с женой — тоненькой и стеснительной азиаткой в скромном закрытом платье, и приемным сыном — бойким мальчуганом латинской внешности, который уплетал со стола почти с таким же аппетитом, как Рина. В отличие от меня, Джефф позволил себе не только наесться вволю, но и выпить вместе с Робертом солидную порцию двенадцатилетнего односолодового виски, после которой сделался красноречивее обычного.

— Очень легкий и подвижный боксер, который балансирует между тяжелым и супертяжелым весом, — продолжил он со знанием дела описывать Батисту. — Парень сейчас в превосходной форме. У него есть все данные, чтобы взять чемпионский пояс на профессиональном ринге уже через несколько лет.

— Кроме того, он провел легкие бои, не сравнимые с теми, что пришлось выдержать Диме, — произнес второй тренер и массажист, худощавый чернокожий мужчина Грег Донаван, давний приятель Джеффа. — Он почти не устал. Будет носиться по рингу, как угорелый.

Донован присутствовал за столом вместе со своим мужем, еще одним чернокожим мужчиной по имени Фрэнки, что было нормально воспринято сиднейцами, воспитанными в традиционном для современной Австралии духе толерантности к меньшинствам, но стало испытанием для бывших вознесенцев, некоторые из которых воспринимали гомосексуалистов неоднозначно.

— Мне это уже знакомо, — кивнул я, вспомнив 78-ой.

— В прошлый раз ты не смог справиться с его скоростью. А с тех пор его техника значительно улучшилась, — напомнил мне Энди Коул, почесав бородку.

Будущий программист явился сегодня один, так как недавно порвал со своей бывший пассией.

— Что тоже не сыграет нам на руку, так это то, что после боя с Молотильщиком Батиста больше не будет недооценивать тебя, — добавил Джефф.

— А вот я верю в Диму, — спокойно продолжал улыбаться сидящий слева от меня Роберт, гордо положив руку мне на плечо.

— Эй, мы все верим в него! — вскричала Рина, с легкостью опрокинув полбокала новозеландского полусухого вина, что заставило бы пожилого ресторанного сомелье поморщиться от боли. — У этого шустрого латиноса нет ни единого долбанного шанса!

— Мне хочется провалиться от того, что я сижу с ней за одним столом, — прошептала мне на ухо Джен.

Ши Хон вместе со своей подружкой дружно заржали над неполиткорректной репликой Рины.

— Сто процентов! — присвистнул Ши, опрокинув рюмку водки, и указал на меня пальцем, ткнув свою спутницу локтем. — Этот парень любит причинять людям боль. В интернате он заставлял меня приседать по сотне раз. Помнишь это, изверг?!

— Вот подлец! — осуждающе покачала головой Карен и подала своему парню одну из роскошных салфеток, скомкав ее в шарик. — На, брось в него!

— Не похоже, чтобы эти приседания дали хоть какой-то эффект, — ответил я, поймав брошенную мне в лицо салфетку и отдав подскочившему сзади официанту.

— Этот человек точно учился с тобой в интернате? — с ужасом следя за выходками корейца, недоверчиво переспросила мне на ухо Джен. — Я полагала, вас там строго воспитывали. Он же под действием наркотиков, ты не заметил? И где он нашел себе эту… м-м-м… девушку?

— Это место плохо на тебя действует, ты становишься ханжой, — шепотом ответил я ей.

Девушка обиженно засопела и выдернула свою ладонь из моей.

— Я никогда не была ханжой, и ты это прекрасно знаешь, Дима! Однако в этом заведении существуют определенные правила. И твои кореша, если бы они уважали тебя, хотя бы постарались придерживаться их.

— Тише, пожалуйста. Не суди их слишком строго, — попросил я.

В этот момент новая скомканная салфетка угодила мне прямо с тарелку.

— Ребята, вы же не на детской площадке, — не сдержалась от замечания Джен.

— Ой-ой, извините! — скривив лицо в театрально смущении и захихикав, Ши произнес: — Я ведь дикарь, вы разве не знали?

— Довольно уже, Ши, — попросил друга сидящий рядом Шон.

— Леди и джентльмены! — оценив обстановку, Роберт Ленц, улыбаясь, слегка постучав вилкой по бокалу и поднялся на ноги. — Предлагаю поднять наши бокалы за Димитриса! За будущего олимпийского чемпиона!

Звон бокалов нарушил установившуюся тишину и вновь немного разрядили атмосферу. Натянуто улыбнувшись, я поднялся и принялся чокаться со всеми стаканом с негазированной водой. Несмотря на немалые темпы, которыми лился бесплатный этим вечером алкоголь, я сомневался, что напряжение, повисшее между моими разношерстными спутниками, большинство из которых чувствовали себя в «Ауруме» не слишком уютно, полностью развеется.

Быстрее бы уже Джефф дал повод закончить застолье, вспомнив, что завтра предстоит последний тренировочный день перед финальным воскресным поединком, а значит, мне пора отдыхать.

— Я рад, что все это закончилось, — признался я Джен на заднем сиденье такси по дороге домой, после того, как около десяти вечера мы наконец распрощались со всеми. — Сиделось там, как на иголках. Вот уж точно говорят, что не в деньгах счастье.

— О Боже, Дима, это было такое прекрасное место! — мечтательно закусила губу она. — Как жаль, что мы с тобой не смогли поужинать там вдвоем.

— Ты же понимаешь, я не мог не пригласить их всех.

— Знаю, — тяжело вздохнула она. — Хотя без некоторых из них было бы намного лучше.

— Кто еще добавился в твой «черный список»? Ши с его девушкой?

— Только не надо снова делать из меня ведьму, — рассердилась девушка. — Я знакома с доброй тысячей самых разных людей, Димитрис, разных национальностей и культур, но ни один из них не заставлял меня так краснеть!

— Ши кое в чем был прав. Он всегда был искренним парнем и не боялся сказать то, что думает.

— В чем же? В том, что приперся под кайфом в лучший ресторан столицы и бросался в тебя салфетками, как маленький ребенок?

— В том, что касается крыс. И мха.

— Господи. Это было отвратительно!

— Мои родители ели все это, — задумчиво протянул я. — В Темные времена люди готовы были убить друг друга за половину зажаренной крысиной тушки.

— Господи, все мы знаем, что такое «Темные времена», Димитрис. Мы что, по-твоему, родились на другой планете? Но они остались позади, хвала небесам.

— Не для всех, — решительно покачал головой я. — Люди, для которых Темные времена не закончились до сих пор, живут всего лишь в паре десятков километров отсюда.

— Я это знаю, — раздраженно кивнула она. — Я знаю, что есть люди, которые во многом нуждаются. Мои родители всю жизнь перечисляют 5 % от своих доходов на благотворительность. А я собираюсь перечислять 10 %. Каждый год Содружество тратит миллиарды фунтов на гуманитарную помощь. Но это не значит, что я должна говорить о крысах и о мхе, когда я сижу за столом…!

Мне оставалось лишь задумчиво промолчать. То, что говорила Джен, звучало вполне рационально, или, во всяком случае, ей так казалось. Может быть, я был несправедлив к ней. И все же прозвучавшее в ее голосе раздражение внезапно напомнило мне о том, какими разными людьми мы являемся и, наверное, будем всегда. Она не видела того, что видел я (а ведь я не видел и десятой доли того, что видел тот же Ши Хон) и, какой бы сознательной гражданкой она не была, мир за пределами «зеленых зон» навсегда останется для нее тем, о чем лучше не думать.