Чародейка залезла рукой в дорожный мешок и вытащила несколько кусков хлеба и сыра.

– Продолжай, – нетерпеливо попросил Сарвилл, не обращая никакого внимания на запах жареного хлеба.

– В момент твоей казни я должна была оказаться под эшафотом, а для этого мне нужно было либо достать доспехи паладина, коих выкованных на меня, не сыщешь во всей Неймерии, либо традиционные парадные доспехи тюремщика, которые, кстати, легли в самую пору – благо тюремщик оказался не велик. А помочь нам уйти, должна была суматоха на Штормплац. Внезапно зазвонивший Колокол Войны и эффектное восстание нелюдей неплохо справились со своей задачей.

– Постой. Восстание нелюдей? Сколько же жизней унесло это подстроенное восстание?

– Сотню или две. Порядка этого.

– Старейшина нелюдей, бросающий на верную смерть своих собратьев ради спасения человека? Звучит подозрительно. Боюсь представить, сколько я ему задолжал.

– Когда речь заходила о цене, которую мы можем заплатить, Вастерас убеждал нас в крайней необходимости, апеллируя фактами, с которыми невозможно было не согласиться.

– А если бы это не сработало? – нахмурился медведь. – Я имею в виду, если бы у тебя не получилось проникнуть под эшафот?

– Ты хочешь узнать, был ли риск того, что ты не дожил бы до Дня Петуха? Нет. Все было продумано до мельчайших деталей. – Первая партия жареного хлеба уже была готова, и чародейка протянула добротный кусок своему спутнику, от которого он не отказался, хотя после насыщенного дня до сих пор взбудораженный странник не мог себе представить, чтобы хоть что-нибудь, кроме воды, полезло ему в горло. – Самым сложным было прокрасться на площадь ночью и перерезать веревку виселицы так, чтобы она все-таки оборвалась от твоего веса, но при этом никто не заметил порчи, – сказала Ноэми, насадив еще один кусочек хлеба на палку и поднеся его к костру. – Было бы очень неприятно ошибиться и наблюдать за твоей, болтающейся в петле, тушей. О, милостивая Касандра, ты же мог обделаться прямо на меня…

Ноэми состроила отвратительную гримасу и на несколько секунд отпрянула от еды.

– Об этой детали ты не подумала, верно? – заметил Сарвилл и широко улыбнулся. – Знаешь, оказывается, ты приятный собеседник. Не скажешь, куда мы направляемся?

– В Туурин. Там мы должны встретиться с Вастерасом.

– Туурин? Никогда там не был. А куда именно?

– В Старгорд. Тебе там понравится. Северо-восток Неймерии прекрасен, – чародейка перевернула хлеб другой стороной.

– Даже если бы мне пришлось выбирать между виселицей и долгой дорогой на Призрачные Горы, я бы выбрал второе, – странник, наконец, откусил кусок от уже остывшей корки. – А у тебя есть что-нибудь посущественнее хлеба, сыра и воды? – поинтересовался он с надеждой в голосе и принялся рыться в мешке и не найдя там ничего кроме нескольких яблок, сморщенных временем, вопросительно поднял брови.

Волшебница развела руками, даже не стараясь выразить хоть капельку сочувствия.

– Доверь мне лук, и я смогу добыть нам что-то посущественнее лошадиной жратвы.

– Смотри, не поранься.

Чародейка изящным движением кинула спутнику оружие и колчан стрел, достав их из небольшой кучи хлама, сваленного с лошади. Сарвилл закинул колчан за спину и медленно заступал к деревьям.

– И не потрать все стрелы! – чуть громче нужного окликнула его Ноэми, когда тот уже направлялся в сторону леса.

– Тсс! – резко откликнулся медведь и зашептал, – они тебе не понадобятся, если от голода я оставлю здесь свою бездыханную тушу…

Странник не дождался ответа и побрел вглубь леса. Свет от луны и костра, хорошо освещавший опушку, таял с каждым шагом охотника, не в силах противиться лесным теням. Сарвилл подождал, пока глаза привыкнут к мраку, застыв на месте, и прислушался. Лес дышал шорохами, отстукиванием древесной коры одним заработавшимся дятлом, криками нескольких сов, которые упорно пытались в чем-то переспорить одну кукушку, а странное не то шипение, не то обычное звериное дыхание постоянно сбивало с толку незваного лесного гостя.

Когда совсем рядом вдруг зашелестела трава, странник ловко и бесшумно выудил стрелу из колчана и натянул тетиву. Острый наконечник, жаждущий крови и ищущий свою жертву, медленно следовал за взглядом своего хозяина и через какое-то время замер подобно хищнику, готовому наброситься на свою жертву. Сарвилл развел пальцы в стороны и услышал глухой звук – силуэт небольшого зверька сорвался с места и убежал в прочь.

– Бурлящая бездна! – выругался странник еле слышно и достал вторую стрелу.

Через некоторое время он оказался так далеко от лагеря, что уже не слышал скакунов, которые то и дело ржали, били копытами о землю и недовольно выдыхали влажный ночной воздух. Сарвилл ждал следующего шанса, осознавая его неизбежность. Он вновь затаил дыхание, потом резко натянул тетиву и выстрелил без подготовки. В двадцати саженях от него к земле пригвоздило небольшую тушку.

– Мне понадобилось всего две стрелы, чтобы сегодня не умереть с голода! – радостно завопил он, выбегая на опушку, где уже успела задремать Ноэми.

Чародейка в один миг подняла голову и хлестким движением руки направила водяной шар в сторону нарушившего тишину. Странник в рывке увернулся от летящего в него снаряда, пропустив его над головой, но несколько капель все же попали ему на лицо.

– Не стоило так кричать, – Ноэми положила голову обратно. – Я не спала несколько дней.

– Ты всегда на чеку, да? – медведь бросил к ногам чародейки тушку кролика.

– Что я должна с ним делать?

– Его надо освежевать. И потом мы с тобой вкусно поужинаем.

– Ты поймал – ты и готовь, – гордо ответила чародейка, брезгливо взяв тушку животного и вернув её к ногам охотника.

Странник пожал плечами и протянул руку в немой просьбе передать ему кинжал.

– Готовка совсем не для тебя, верно, Ноэ? – проронил он и сделал надрез вдоль туловища кролика.

– Ты действительно хочешь услышать, почему я не берусь за готовку ужина? Или этот пустой разговор просто попытка чем-то занять неловкую паузу между двумя малознакомыми людьми, вынужденными провести ночь вместе?

– Скажем, и то, и другое, – последовал ответ, и исподлобья засверкали два разных глаза, – Разве пустые разговоры существуют для чего-то другого?

Ноэми улыбнулась кончиками губ и перевернулась на живот, вложив подбородок в ладони.

– Дело в том, что пока другие девочки учились вкусно и правильно готовить, я развивала свой дар. – задумчиво произнесла она словно вернувшись в прошлое и исследуя лабиринты памяти, – Когда мои сверстницы радовались тому, что у них получился годный не пригоревший омлет, я радовалась тому, что у меня получилось извергнуть из земли несколько капель воды. Это было необычайно красиво… А заблуждаться, будто у тебя есть власть над стихией хоть и глупо, но приятно до дрожи в коленках.

Волшебница, не меняя позы, отстраненно водила указательным пальцем в воздухе, а небольшая водяная сфера, образовавшаяся за несколько мгновений, повторяла движение в любое направление, в которое бы ни последовал изящный женский пальчик.

– Позже, когда меня впервые назвали женщиной, а мои ровесницы начали обзаводиться семьями и рожать детишек, я научилась применять безобидные фонтанчики в бою, овладев способностью призывать из недр земли гораздо большее количество воды, чем прежде. Тем самым у меня хорошо получалось приводить в чувства тех, кто внезапно решил, что не прочь прожить со мной до конца своих дней. Я могла сбить с ног самого здоровенного мужлана, которого ты только можешь себе вообразить. – Чародейка возвела очи горе и задумчиво произнесла. – Надо же, нынче я совсем забыла про эту способность…

Она задумалась, а Сарвилл тем временем натянул разделанную тушку на только что заточенную крепкую палку и улыбнулся.

– Я так понимаю, это была не самая популярная способность среди твоих вероятных женихов?

– Ты прав, не самая популярная, – ответила чародейка, слегка улыбнувшись, – тем не менее, я уверена, ты бы не слишком обрадовался, если бы вместо того, чтобы спасать твою шкуру в Дастгарде вчера днем я бы готовила очередной ужин для своего мужа и своры детей.