– Вы так уверены в том, что… – приложила руку к животу и вопросительно посмотрела на Имлина.

– Я навещу барона в ближайшее время, – мужчина облизал губы, а в его глазах снова загорелся огонь желания. – Ты слишком хороша, чтобы греть постель старика или проводить ночи в одиночестве.

– Но это же грех! А вдруг кто-то узнает? – солнце в этот миг скрылось за тучей и за окном потемнело. На секунду показалось, что сам Безликий заглянул в комнату.

– Сделаю щедрое пожертвование храму и попрошу жрецов отпустить грехи. Я уже взял тебя, замужнюю женщину. Взял столько раз, сколько захотелось мне. Это мое Право! Ты уже моя, по всем писанным и неписанным законам.

– Но разве так можно? А почему вы не оставите меня в замке? Ведь был случай, когда сюзерен, использовав Право, не вернул вассалу его жену.

– Нет, милая Амалия! Жениться я не намерен! У моей жены должна быть безупречная репутация, а твоя, к сожалению, сомнительна. Да и не в том дело. У меня уже есть невеста, и рушить давние договоренности я не собираюсь.

Вспыхнувшая было надежда, умерла со словами Имлина. Хотя на что я рассчитывала, заменяя в его постели сестру? Мне нельзя здесь оставаться, иначе обман раскроется и тогда ни о каком помиловании и речи идти не может. Как мне жить дальше? Нас с Амалией не должны видеть вместе, а значит, одной из нас придется исчезнуть. И я не сомневалась, что эта тяжелая участь выпадет на мою долю. Куда я пойду, обесчещенная и никому не нужная?

Последний поцелуй на пороге комнаты, как награда за проведенную вместе ночь, и улыбка – это все, что заслужила перед отправлением в чертоги фон Пирса. Походное платье серого цвета из дорогой ткани скрывал тот самый белый плащ, который грел меня по дороге к замку. Я шла по длинным коридорам в сопровождении того же вассала и ловила на себе уйму взглядов. Всем было интересно посмотреть на Амалию фон Пирс, слухи о которой оказались ложью, но никто из них даже не подозревал, на кого на самом деле они смотрят.

С опущенной головой я вышла на подъездную дорожку и обернулась, перед тем как войти в карету. Никогда не забуду величественный замок, где меня лишили чести и будущего. Надеюсь, судьба не заставит меня сюда вернуться! Свою часть сделки я выполнила.

– Я рад, что мне доверили сопроводить вас в дом мужа и слухи развеялись, – с добротой в голосе заговорил вассал, когда карета тронулась.

А у меня ком в горле застрял, вот только слез не осталось. Я все их выплакала этой ночью.

– Что же теперь будет? – спросила еле слышно у самой себя, но он услышал.

– Вы вернетесь к мужу, и больше никто не посмеет сказать о вас плохо, – заулыбался мужчина, не понимая, какой именно смысл я вложила в этот вопрос.

Теребя край плаща, смотрела в оконце, находясь в таком состоянии, которое не описать словами. Будто во мне перестала теплиться жизнь, и я уже мертва, отвергнута Светлобогом. И не смыть этот тяжкий грех святой водой из храма, не вымолить прощение. От осознания этого, мне стало все равно, что будет дальше. Моя судьба теперь в руках семьи де Биен, а надеяться на милость с их стороны, глупо.

Тяжело вздохнула, когда на полпути карета остановилась, и вассал вышел на тропу.

– Аарон фон Пирс отдал распоряжение, чтобы я встретил его супругу, – раздался знакомый голос, и я увидела Гинара, который спешился с коня и протянул вассалу бумагу. Страх окутал сознание, когда вспомнила, как племянник Пирса обошелся со мной в храме. Сердце застучало с такой безумной силой, что сбилось дыхание. Я вжалась в спинку скамьи и стиснула кулаки. Не нравилось мне это распоряжение! Что-то здесь не так!

– Барон Гинар фон Блустрэм, – взглянул мой сопровождающий на мужчину высокого роста и щуплого телосложения с черными волосами, завязанными в хвост на затылке. – Мне не трудно доставить госпожу Амалию в поместье, тем более в карете баронессе будет гораздо удобнее, чем верхом.

Хоть бы согласился! С вассалом я чувствовала себя относительно спокойно, чего не скажешь о Гинаре.

– Иштар Лэм, в распоряжении четко указано, что доставить Амалию в поместье должен я лично. С рассветом Право графа Имлина де Сагора прекращает действовать и все права на баронессу имеет только ее законный супруг!

Иштар снова уткнулся в бумагу, а потом отдал ее Гинару и открыл дверцу кареты. Протянул мне руку, чтобы помочь выйти, но я не могла пошевелиться, словно приросла к скамье, настолько страх сковал по рукам и ногам.

– У вас новый сопровождающий, баронесса, – пояснил вассал, и я нашла в себе силы подняться и выйти из кареты. Вот только сердце тут же ухнуло в пятки, когда столкнулась с нахальной физиономией Гинара. Он в открытую ухмылялся и облизывал меня похотливым взглядом.

С мольбой посмотрела на Иштара, но он лишь пожал плечами и вернулся в карету, которая тут же развернулась и покатила в обратном направлении, оставляя меня наедине с Гинаром и его бурым скакуном.

– Приятная встреча, не правда ли? – оскалился мужчина.

– Не правда, – выплюнула со злостью.

Он рассмеялся, грубо схватил меня и посадил на коня, затем поднялся сам и прижал к себе с такой силой, что послышался хруст костей. Скакун сорвался с места и понес нас по широкой дороге.

Вскоре Гинар направил лошадь на лесную тропу, и деревья замельтешили перед глазами, вызывая тошноту. Дорожка становилась все уже, и скакун перешел на спокойный шаг. Только тогда я смогла нормально задышать и оглядеться.

Совершенно не знакомое место виднелось впереди. Небольшая цветочная поляна на берегу озера.

– Вы же не против, баронесса, если мы устроим привал и перекусим в этом чудном месте?

Я и ответить ничего не успела, как оказалась на земле в объятиях Гинара. Вырвавшись из его рук, отошла подальше к воде. Здесь было слишком тихо и пустынно. Окруженная со всех сторон густыми деревьями поляна вселяла ужас, а Блустрэм, идущий прямо на меня, дикий страх. Я чувствовала, что ничем хорошим этот привал не закончится.

– Что это за место? Не лучше ли продолжить путь?

– Лошадь устала, ей нужен отдых. Да и нам тоже не помешает, – мужчина приблизился, подхватил меня за талию и повел к озеру.

Чуть в стороне, в небольшой низине у самого берега я с удивлением обнаружила накрытый стол под навесом. Там же разместилось двуспальное походное ложе из одеял и прослойкой из веток.

– Моему мужу не понравится, что мы задержались в пути, – похолодела от нехорошего предчувствия, пальцы задрожали. Слишком уж недвусмысленно выглядели эти приготовления.

– Дядюшка пил всю ночь, и теперь проспит до завтрашнего утра, – наклонившись к моей шее, будто вынюхивая что-то, вкрадчиво произнес Гинар, а меня затрясло с новой силой. – Гости к этому времени уже разъедутся, так что никто не будет задавать лишних вопросов.

– А слуги…

– Их мнение никому не интересно, – жестко оборвал Блустрэм, – да и некогда им вопросы задавать. Дом в порядок приводят, готовятся к новому наплыву гостей.

– П-по какому поводу?

– Так, ведь несчастье с молодой женой барона случилось, – глумливо усмехнулся и рывком усадил меня на складной стул. Потные пальцы легли мне на плечи, пригвоздив к месту. – Я давно говорил дяде, что разбойники в наших лесах завелись. А он – какие в нашей глуши разбойники? Откуда им взяться? А вот… взялись, – зловеще расхохотался, – на карету, в которой баронесса возвращалась, напали, всех пассажиров убили. Бедная девушка! Ее-то за что? И ведь надругались, изверги. Не побоялись графского гнева. И как ей несчастной удалось спастись?

– Как? – по спине стекла холодная капля пота. – Ведь никто же не нападал! А сопровождающему вы сами письмо отдали. И я же вот… тут, с вами.

– Вот именно, что со мной, – нахал стиснул пальцами мой подбородок, задрал его кверху и впился поцелуем в губы. Как меня не вывернуло, сама не представляю.

– Отпустите немедленно! Это грех! Светлобог вас непременно покарает! – укусила нахала за губу и плюнула ему в лицо.

– Ха-х! Дерзкая какая! Я люблю, когда сопротивляются. И кричат громко, – барон ударил меня по лицу так, что в глазах потемнело. После сдернул со стула и повалил на лежанку. Послышался треск разрываемого платья.