Она пришла, когда солнце стояло в зените. Пустошь за ее спиной исходила жаром, и плыл воздух. На минуту она остановилась на холме: изодранное платье, гримаса темной радости на пустом лице.

  А потом она пошла вниз. Дети заметили одержимую первыми и кинулись прочь. Она оскалилась, но не стала преследовать их. Времени было предостаточно. Одного за одним она настигнет всех в этом городе.

  Ведь вокруг пустошь, и далеко им не убежать.

  Так она думала, когда на нее бросили сети. Вторую и следом третью, и стали затягивать.

  Она издала вопль и попыталась освободиться. Но людей было слишком много, и эти люди знали, что делали.

  Дверь скрипнула, и в комнату просунулось лицо.

  - Святой отец.

  Гость всмотрелся в сизый полумрак.

  - Ведьма. Ведьма вернулась. Все, как вы и сказали.

  Темнота молчала. 'Хоть бы окна открыл', - подумал гость.

  - Бесноватая насквозь. Демонам числа несть. Мы поймали ее, но долго такую не удержать.

  Что-то покатилось по полу. 'Бутылка?' - решил гость, но потом вспомнил, что бутылка с виски была квадратной.

  - Вы обещали помочь.

  - Я помню, - ответил полумрак. - Я знаю, что она здесь.

  Что-то стукнуло ('стакан, это точно стакан'), и человек поднялся из кресла.

  Встретив потухший взгляд его серых глаз, гость подумал, что вполне мог остаться снаружи.

  Городишко был и обычно безлюдный, - как и все они на границе, - а теперь вымер совсем. Только несколько храбрецов караулили сарай.

  - Мы тут ее заперли. Тащили багром. Она упиралась, но потом вроде перестала.

  Храбрость стражей уже давала трещину: все, как один, курили, и никто не смотрел в ответ.

  - Кандалы на нее надели. Вы говорили, что сети тогда можно распутать. Но уж это, отец Джессом, мы оставили вам.

  Дым самокруток висел в закатном воздухе. Неподвижный, как болотная вода.

  Двое, чертыхаясь, сдвинули громаду засова, а потом отступили назад. Составить компанию, очевидно, никто не хотел.

  - Сколько?

  - Мы думаем, пять. Но может... Может, и шесть.

  Шесть демонов в одной женщине!

  Засов за спиной Джессома стукнул: разумная осторожность. Он бы и сам поступил так.

  Сквозь рассохшиеся доски сарая сочилось солнце, оставляя на полу алые полосы.

  Было тихо. Чересчур тихо.

  Джессом раскрыл Книгу. По углам тут же зародился шепот: несколько голосов, они перекрывали друг друга. Похоже, демоны так и не смогли решить, кто из них главный, и затихли снова.

  Точно не пятеро. Больше.

  Джессом закатал рукава черной рубашки и принялся чертить. Они - она - не должны добраться до него прежде срока.

  Только поставив на границе круга шесть сосудов с водой, он обратился к неподвижному кокону в кольце цепей:

  - Мариетт?

  Певицей она была отвратительной.

  Мечты Мариетт о карьере в столице обернулись провалом. Не помогло ни милое личико, ни то другое, что она с готовностью предлагала в обмен на успех. Оскорбленная, Мариетт уехала - не куда-нибудь, на границу.

  Там собирались все те, кого не захотел принять мир. Куда более благодарная публика.

  Это была история, которую знал Джессом. История поражения.

  Мариетт хотела петь, а демонам, что жили в пустошах, нравилось ее пение. Больше: они считали его приглашением.

  Интересно, когда она вышла к ним в первый раз?

  Кокон заворочался, зазвенели вделанные в пол кандалы. Выпростав руку, Мариетт с легкостью содрала с головы сеть. Рассыпались рыжие, как и положено ведьме, патлы.

  И вот тогда она завыла.

  Первого демона Джессом запечатал сразу.

  Любопытные твари, они не столько боялись священных текстов, сколько хотели узнать, что было дальше. У демонов плохая память; да и зачем им помнить детали? Поэтому Джессом читал так, как читал бы ребенку.

  Заткнув сосуд пробкой, он прервался. Очень зря.

  Мариетт почувствовала утрату и рванулась вперед. Пол сарая дрогнул, когда ржавая цепь остановила ее.

  Близко. Опасно близко. И все-таки дотянуться Мариетт не могла.

  И как же ее это злило.