Дорогой, многоуважаемый, любимый читатель. Выражаю тебе огромную благодарность за то, что ты умудрился набрести на эти строки, безнадежно утопленные в сонме произведений уважаемых авторов, и тратишь на них драгоценные минуты, а может быть даже часы своей жизни.

Извещаю тебя, дорогой мой человек, что сим произведением намерен завершить трилогию о похождениях кучки остолопов.

Если ты не имел знакомства с такими произведениями, как «Вечеринка…» и «Мышеловка…», автор готов предложить тебе три пути.

Первый – просто прочитать эту книжку. Она является вполне самостоятельным произведением, никак не связанным с предыдущими, кроме, может быть, самих персонажей. С ними вообще всё просто. По ходу прочтения, ты быстро разберёшься, кто есть кто, и кто чего стоит.

Второй путь (совершенно необязательный), прочитать прежде вышеназванные произведения, а потом это.

Третий, он же, самый простой путь, – не читать вовсе.

Почему я как автор предлагаю такой путь? Потому что, я уважаю твоё время, дорогой мой, и мне бы очень не хотелось, чтобы прочитав несколько страниц, а ещё хуже половину книги, ты чертыхнулся, плюнул и произнёс «…ля только зря время потратил на эту хрень…». Чтобы избежать такого поворота, сразу же предупреждаю, что в этой книге, как и в предыдущих двух ты не найдёшь ни одного положительного персонажа. Я понимаю, что в жизни не бывает идеальных людей, но те, личности, которых я описываю здесь, максимально удалены от идеала.

Если же ты, всё-таки решишься избрать один из двух первых путей, то хочу тебя предостеречь ещё об одном. Пожалуйста, умоляю тебя, не соотноси всё написанное с автором, никак не проецируй на его скромную личность, образ мысли персонажей. Заверяю тебя, дорогой мой, что автор абсолютно не такой. Он добропорядочный семьянин, исправный налогоплательщик и кроткий прихожанин. В отличие от своих героев, он хорошо учился в школе, любил своих учителей и до сих пор шлёт некоторым из них поздравительные открытки и цветы к празднику. Всю свою сознательную жизнь автор работает, и у него нет пробелов в трудовом стаже. Он отдаёт церковную десятину, читает молитву на сон и перед приёмом пищи, и помогает содержать приют для бездомных животных.

Он посадил дерево,

Он построил дом.

Он вырастил сына.

Он не пьёт, не курит, не ест мясо, не произносит матерных слов, и уж тем более не употребляет транквилизирующих препаратов, действие которых так живо описывает в своих книжках. Он занимается спортом, любит слушать классическую музыку и смотреть программы, идущие по федеральным каналам. В общем, он просто душка.

«Во-от! – скажешь ты. – Вот про какого человека нужно и до̀лжно писать!»

Ну да, возможно. Только у меня к тебе встречный вопрос «Будешь ли ты читать бытописание такого субъекта?». Предвосхищая твоё замешательство, отвечу за тебя. «Нет!». Всех нас тянет к чему-то запретному, неправильному. Думаю, будет наименьшим злом, если ты будешь удовлетворять данную тягу, только лишь читая эту похабщину, а я, в свою очередь только изливая её на страницы книг. Ещё раз подчеркну, что фразы, идеи, философские заключения и мировоззрение принадлежат исключительно героям и уж конечно, не могут претендовать на то, чтобы стать догмами.

В общем, всё, что хотел, я сказал, и постелил соломки везде, где можно. Выбор только за тобой. Буду рад, если прочтёшь. Если тебе понравится, буду рад вдвойне за тебя и за себя. Если же ты изберешь третий вариант, всё равно буду радоваться, ведь об этом я уж точно не узнаю.

«Друг дорогой, как ты ладишь с тоской

Выбираешь запой, или спорт?

Может возьмёшь, стариною тряхнёшь,

Напоследок возьмёшь, свой аккорд…»

БИ-2 «Компромисс».

Говорят, самые бесполезные и непродуктивные мысли начинаются со слов «если бы…». Стало быть, я никчёмный, бесполезный и непродуктивный тип, раз всю свою жизнь задаю себе только такие вопросы. Они стучат в темечко, когда всё уже свершилось, как запоздалая инструкция того, что не нужно делать, или как нужно было поступать, чтобы потом не было этого «если бы». Они уходят глубоко, спускаются по веткам жизненного дерева, проникают в ствол и доходят до самых корней. Первенцы, или «Ab Ovo» звучат так.

«Если бы в школе при распределении я попал в другой класс»;

«Если бы на самом первом уроке мы не оказались за одной партой с чернявым зачёсанным на пробор парнишкой с редким именем Вовик»;

«Если бы, завалившийся однажды в кабинет, длинноносый пацан, похожий на киношного Буратино, оказался в любом другом классе кроме нашего…»;

«Если бы, впорхнувшая к нам чёрная бабочка по имени Светка, залетела в окно не нашей, а любой другой школы города…».

Ответ на эти фундаментальные вопросы звучит однозначно.

«Моя жизнь пошла бы по другому руслу».

Кем бы я стал, если бы не эти «если»? Возможно хорошим специалистом, верным мужем, самодостаточным и счастливым человеком, возможно даже обеспеченным и успешным бизнесменом.

Кем же я стал с включением в уравнение этих переменных?

Отбитым на голову романтиком, который один за одним просирал представляющиеся ему шансы;

которого не изменила должность, переезд в другой город, брак;

которого не смог поменять даже возраст.

С этими «если» я давно уже смирился и разобрался, но было бы хорошо, ЕСЛИ бы эти «Если» не появлялись снова. Они совокупляются и плодятся. Большие «ЕСЛИ» порождают маленьких отпрысков, те, со временем, подрастают и тоже дают потомство. Сегодня меня интересуют только самые последние – пра-пра-правнуки тех первых «Если», и звучат они следующим образом. Что бы было ЕСЛИ БЫ

«… я не пошёл на эту вечеринку…»

«…это был бы любой другой караоке-клуб…»

«…Геракл не уронил кальян…»

«…Буратина не был одержим своей шизофренической идеей…»

«…он не заразил этой идеей сначала меня, а потом всех присутствующих…»

Пожалуй это основные «Если»…хотя нет…есть ещё одно:

«Если бы там не было Светки…»

На все эти вопросы есть только один ответ, и звучит он так:

«Тогда бы мы не…»

Хотя…давайте по порядку.

***

– Мне нужно пятьдесят миллионов.

Пухлые губы Буратины находятся буквально в сантиметре от моего уха, и его жаркий шёпот, едва не переходит интимные границы. Он будто клеит девочку, приглашая её пройти в будуар.

– Рублей, или баксов? – Я глубоко втягиваю в себя приторно сладкий дым из мундштука, отваливаюсь на диван, даже не глядя в сторону Буратины, и не придавая значения его очередному бреду.

Мой взгляд прикован к, стоящим в обнимку, Поночке и Уксусу, которые в два горла орут «Рюмку водки…». Микрофон в руке Уксуса совершенно лишний атрибут. Они горланят будто в последний раз. Так орут заплутавшие в лесу грибники в надежде, что их кто-то услышит за десятки километров, или чтобы, в крайнем случае, распугать всё зверьё. Недоделанные вокалисты принялись лажать с самого начала песни, как только «ночь по улицам пошла, звездной поступью цариц…». Ближе к припеву накал голосов усиливается, и жилы на шее Поночки разбухли до того, что вот-вот лопнут.

« То-альк-а-а-а рюмка водки на стале-е-е-е

Ветер пла-ачет за акно-о-ом…».

На припеве Поночка сдох. Сначала он дал «петуха», а потом и вовсе засипел сорванной глоткой. Уксусу приходится отдуваться за двоих. Ноты, которые ему приходится брать (точнее мимо которых он поет), настолько высоки, что он завывает бабьим голосом.

«Бо-о-олью-ю атзыва-а-ются ва мне-е-е…»

Создаётся ощущение, что человек громко рыдает из-за того, что на столе осталась последняя рюмка. Но наш стол ещё полон. На только что принесённом официантом блюде дымится огромная гора жареного мяса, вокруг которого расставлены салаты и нарезки, сеты суш и роллов, исходит паром кальян. И водки здесь далеко не рюмка, а две пузатых бутылки. Кроме водки на столе красуются две бутылки вискаря и бутылка винтажного Вермута (специально для Светки).