— Нечего за мной приглядывать, — возмутился он, — если уж на то пошло, это я должен за тобой приглядывать! Ты член моей стаи.

Не стала снова говорить, что больше не принадлежу к стае, хотя так и было. Вместо этого спросила:

— А что с Морганой?

Он неуютно ответил:

— Не знаю. Ну, она… никто её не навещает. Для людей это странно. И родителей за всё это время я не встречал ни разу.

— Оу, — я немного подумала, — тоже ни разу не видела. А дети?

— Какие дети?

— Она постоянно говорит о детях, которые ей помогают. Они и зеркала поставили, все дела. Вот они к ней приходить должны.

— Никаких детей не видел.

— Ну да. Говорит, они прячутся, потому что ты страшный.

— Не страшный я! — возмутился он. — Что я сделал-то?

— Ну вот сейчас ты прям волком смотришь, — подметила я. — Да ты всегда выглядишь так, будто в любую секунду кому-то глотку порвёшь. Или нарычишь.

— Оу.

— Вот тебе и оу. В общем, родителей я тоже не видела, но Моргана говорит, что сильно болеет. Может быть просто мало кто знает, что она здесь. Некоторые люди так и живут.

— Ну ладно, — нехотя согласился он, — но всё равно для человека странно. Расспросила бы её.

— Алло! — возмутилась я. — Я тоже человек, если кто не заметил!

— Да, но ведёшь себя не как человек. Ты скорее… не знаю. Больше на нас похожа, чем на людей.

— Нас?

— Запредельных.

— Ну уж фиг! — возмутилась я. — Ничего подобного! Человек я!

— Ладно-ладно, проехали!

— Ччч, она услышит.

— Что услышу? — спросила Моргана, стоило нам лишь дверь открыть.

Чисто из мести ответила:

— Да Дэниел буровит про тебя всякое.

— А вот и нет!

— Но говорил он про тебя всё равно.

— Пэт!

— Если приготовит мне кофе, пусть болтает, что угодно, — ответила она.

— Намёк понял, — сказал Дэниел и двинул на кухню.

Я присела на кровать рядом с Морганой и заметила, что сегодня её готский наряд был экстравагантнее обычного. Сколько я её знаю, она всегда носила чёрные футболки, чёрную помаду и чёрную тушь. Сегодня же на ней была приталенная чёрная блузка с кружевной отделкой и пышными рукавами. Шею украшал широкий воротник-жабо, весьма удачно с этими рукавами сочетающийся.

И я решилась на вопрос, который уже давно хотела задать. Показала на Моргану и спросила:

— Так а почему ты всё это носишь, а?

— Пэт! — из кухни прорычал Дэниел. — У девочек такое не спрашивают! Я даже не девочка и то знаю, ну!

— Оу, — опешила я. Вот же предатель! Сам сказал, что никто Моргану не навещает и не интересуется её жизнью. — Не знала. Извини.

— А, ничего, — ответила Моргана, — всё в порядке. И не строй ей рожи! Если я говорю, что мне всё равно, значит всё равно! Не лезь не в свои дела!

К моему удивлению, Дэниел улыбнулся:

— Ну ладно. Извините.

— Ношу этот прикид с двенадцати, — сказала она, — как раз тогда я заболела и перестала ходить.

— В аварию попала?

— Нормальные люди такое тоже не спрашивают, вообще-то, — подал из кухни голос Дэниел, но теперь он уже говорил спокойнее.

На детском личике Морганы появилась неуверенность:

— Точно не знаю. Не очень помню то время. Раньше у меня были какие-то воспоминания, но потом я решила, что это часть сна. Поэтому что было на самом деле я не знаю, а вот сон помню хорошо.

— Что за сон?

— Плохой, — поёжилась она, — однажды я проснулась, а кто-то открывал дверь в мою комнату.

— Из коридора?

— Ага. И это совсем жутко. Думаю, если бы кто-то забрался в дом снаружи, мне было бы не так страшно.

— А что родители?

— Они не проснулись, — ответила она, — и теперь, когда я знаю, что это был сон, это вполне понятно. Ведь на самом деле никого там не было. Но тогда ещё пару дней я дулась, ведь сон был реально страшный, а спасать меня никто не пришёл.

— А что там было?

— Это был даже не человек, а монстр. Стоял возле кровати, но в то же время окружал её. Чёрный-пречёрный, до потолка, с множеством глаз. Он сказал: «Ну же, зови на помощь», но мне было так страшно, что я ни звука выдавить не могла. Потом он сказал это ещё раз, но тихо, и только тогда я закричала и стала звать папу с мамой.

Её кошмар уж слишком сильно походил на мой, я будто оказалась там, в темноте. Я тихо спросила:

— И что, они пришли? Ну, во сне?

— Никто не пришёл, — сказала она. И помню, ещё тогда подумала, хотя и знала, что это всего лишь сон, что никто меня не спасёт. А потом монстр спокойно, будто поздороваться зашёл, сказал:

— Они решили не спасать тебя. С этого момента ты мертва. И если будешь шуметь — пожалеешь.

— Если не хочешь, можешь дальше не рассказывать, — ответила я. Она вся дрожала и, если бы не закипающий чайник, я бы услышала, как чёрные бусины на её рукавах побрякивали друг о друга.

— Да ничего, — ответила она, — после этого я ничего и не помню. Но потом я сильно заболела и уже не могла ходить. Родители вызывали разных специалистов, но никто не мог сказать, в чём дело. Просто часто болею и всё.

— Кофе, — Дэниел сунул ей чашку. Моргана наградила его широкой черногубой улыбкой и взяла чашку. Он подал вторую мне: — Так что, вы, надеюсь, закончили обсуждать макияж и всякие ваши штучки?

— Почти, — отозвалась она, — но слова монстра «с этого момента ты мертва» прямо засели в голове. Поэтому, когда один ребёнок принёс мне вещи, оставшиеся от одной постоялицы, я решила так одеваться. Мне нравится. Может я и выгляжу, как мёртвая, но я живая. Это мой ответ монстру.

Какая она крутая. Вот бы я так могла, а не просто беспомощно руками и ногами сучила.

— Ну на мёртвую ты не тянешь, — сказала я.

Она ухмыльнулась:

— В этом и прикол. Эй, а почему твой напарник всё время снаружи торчит?

— Я запретила ему с тобой флиртовать, — объяснила я. — Он всё ещё у входа ошивается?

— Ну… вроде да. Пока не видела, чтобы он удалился. Значит ты скоро опять уйдёшь?

— Нет, он подождёт. Тоже к работе не горит желанием возвращаться.

— А что, расследование застряло?

— Просто нужно одну головоломку решить. У нас есть записи камер, которые записаны на недостаточно быстрой скорости, чтобы отследить нужные нам вещи.

К моему удивлению, она понимающе кивнула:

— Ну да, камеры видеонаблюдения не супер. Они снимают только со скоростью шестьдесят кадров в секунду, потому что человеческий глаз всё равно большего количества кадров не воспримет. Зато эти камеры заточены на чёткость картинки. А что такого быстрого вам нужно заснять?

— А что мне нужно, чтобы заснять то, что движется быстрее, чем может заметить человеческий глаз? — увернулась от вопроса я. — Типа колибри, например.

— Ну точно не камера наблюдения, — ответила она. — Для таких вещей нужно топовое оборудование: даже самая лучшая система наблюдения снимает не выше шестидесяти кадров в секунду, ведь более быстрых движений и человеческий глаз не увидит. Им важнее чёткость.

— А как насчёт нечеловеческого? — под нос буркнула я. А ей сказала: — Так значит, чтобы заснять такое быстрое движение, нужно купить…

— Дико дорогую камеру с функцией замедленного воспроизведения, — закивала она.

Не думаю, что Зеро бедствует: скорее всего он бы смог позволить себе такую штуку. Дженна Уайтлиф точно может. А если камера нужна для поимки её убийцы — то она с радостью раскошелится.

— Тогда передам ребятам, что купить, — сказала я. Разумеется для этого Джин Ёну придётся меня вести в особняк Дженны Уайтлиф, но зато Зеро с Атиласом быстренько сцапают Запредельного гада и закроют дело. Опять же, нужно позаботиться о мистере Престоне.

— А вообще, где-то у меня такая есть, — сказала она, — однажды я заинтересовалась фотографией, ну и видеосъёмкой тоже. Глянь в спортивной сумке, которая вон в том ящике.

Я отрыла сумку и поставила на кровать. Внутри была другая плотная сумка с пристёгнутой снаружи телескопической треногой, а внутри лежала чёрная камера, которую я бы спутала с обычной, не будь она такой тяжёлой.