Он вдруг передернулся.

– Я не спросил, как ты! Тебя повалили две собаки… прости.

– Все нормально. Я живучая, – я улыбнулась, и помахав рукой, зашла в дом.

Так прошел мой первый день. Достаточно интересно. Да, определенно этот день запомнится мне на долго.

– Ты сегодня долго, – мать встретила меня с чашкой ее любимого черного чая пока я снимала обувь.

– Чарли долго играла с собакой. Я решила не гнать ее домой.

– Ммм, понятно. Раздевайся и иди спать, на часах уже 10.

– Я гуляла два часа?

–Да.

«Как долго, думала прошло около часа».

Я пошла к себе в комнату, переоделась в пижаму и… просто уснула стоило мне чуть прилечь на подушку.

Я находилась посередине белого бесконечного пространства. Было тихо, но где-то далеко звучали неуверенные ноты гитары, кто-то играл явно талантливо, но очень робко. Я посмотрела под ноги. Легкий туман мешал мне видеть все четко. Вдруг, что-то впереди зашуршало. Я подняла голову и передо мной оказался огромный кокон неизвестного насекомого, он был больше меня, и я даже не хотела представлять, что из него появиться. Я подошла чуть поближе, но не решалась прикоснуться. И тогда я поняла, что тихая мелодия гитары раздавалась именно оттуда. Из самого нутра этого кокона.

И вот, снова будильник на 6:00. Знаешь, дорогой друг, я не вижу смысла рассказывать тебе о своем утре. Каждый день, из года в год, рабочее утро повторяло предыдущее. Все в точности. Я снова спустилась вниз, снова ванная, опаздывающая мать, завтрак и отец со своими рассказами, потом переодевание и выход из дома. Каждый день, просыпаясь, я будто садилась на колесо обозрения и проходила все тот же круг, а между тем, вокруг меня ничего не менялось.

Как всегда, я вышла из дома в 7:30 и стоило мне ступить на землю за забором, как я посмотрела на дом своего соседа. Раньше я никогда не видела своих соседей, я лишь слышала слухи о строгости и крайней воспитанности неизвестных людей. Кто-то говорил, что там живут многоуважаемые доктора, кто-то утверждал, что там живет семья политиков, но все сходились во мнении, что те определенно благородных кровей.

На что я надеялась, когда осматривала окна на втором этаже чужого мне дома? Что прямо сейчас оттуда выйдет тот юноша и мы пойдем вместе к метро? Что таким образом у меня появится друг? Как глупо, такое могло случиться, но только не со мной. Я вздохнула, повернулась, и немного огорченная ушла. И вдруг… на самом деле нет, ничего не вдруг. Так же в одиночестве я дошла до метро и доехала до колледжа.

«Нормально ли думать так? Видеть себя погрязшей в одиночестве? Знать, что не появится никого, кто мог бы понять и выслушать? У меня явные проблемы», – я сидела за партой в нужном кабинете и глянула на соседку. Все также с синяками под глазами, она что-то бурно обсуждала с девочками с садней парты. Такая открытая, она являлась солнцем нашей группы, ее все любили и каждый был рад с ней поболтать. Но были ли у нее настоящие друзья? Кто знает.

«Ты не поверишь, как много раз я умоляла тебя, чтобы ты выслушала меня. Мне нужно было с кем-то поделиться тем дерьмом, которое творилось у меня в определенные моменты. У меня было столько всего с чем я хотела с тобой посоветоваться. Но, ты никогда не слушала, ведь всего этого я не говорила вслух».

– Что такое? – она заметила мой взгляд на себе.

– Нет, ничего. Вы вчера ушли, да?

«Я чуть не сдохла пока не дошла до метро».

– Да. Ты долго не отвечала. Мы подумали, что вряд ли могло что-то случиться, так что посчитали вероятным, что ты просто ушла одна.

– Ничего же не случилось? – меня спросила одна из моих подруг, которая сидела за партой сзади. Она все поправляла свои русые волосы и смотрела на меня своим жалостливым взглядом.

– Вы должны знать, что в моей жизни ничего не происходит, – я фальшиво улыбнулась.

Все девочки выдохнули.

Вдруг все чуть засуетились. В кабинет, смотря в пол и все также в наушниках, зашел «туманный». Да, смотрите же на него, любопытные идиоты, это же тот самый, который не захотел с вами общаться! С царями-то. Он сел за свое место и начал раскладывать вещи, мельком посмотрев на меня. Можно сказать, мы поздоровались.

– Эй, Рей, – начала моя соседка. – Как думаешь, он хороший парень? Может попробовать с ним подружиться?

«Из жалости?»

Я отвернулась, не могла смотреть на то, как все эти люди пожирали его любопытными глазами.

– Не знаю. Не знаю, Барб, – а она все продолжала смотреть на него.

– В любом случае, всегда можно попробовать поговорить. Ничего страшного, если он и с нами не захочет говорить, – сказала вторая.

– Хотя, я думаю, он привлек слишком много внимания в первый же день. Все о нем только и говорят, – тут наконец вступилась третья.

– Он всем так интересен? – да, признаю, меня это заинтересовало.

– Конечно. Ты не видела, Рей? В первый же день, когда он выбежал из класса, позже мы наши его в столовой. И знаешь. Над ним стояло столько первокурсниц! Они облепили его со всех сторон!

«М-да, я уже вижу, как он ходит с бандой по всему колледжу и в каждого вселяет ужас. Но сможет ли такой человек и впрямь быть таким? Кто знает, но точно не я».

Через 15 минут, с началом пары преподаватель стал проверять список присутствующих. Я же все думала, что будет дальше. «Он останется одиночкой? Или и впрямь найдет себе банду? Просто интересно, что будет дальше?»

– Тэренс Пич! – никто не отзывался. – Тэренс Пич! Есть такой? – учитель кричал все громче и громче.

Тут с задних рядов начал медленно вставать тот самый, кого с таким рвением искали, Тэренс.

– Боже, какого ты роста? – учитель был так удивлен, что не сдержался и спросил.

На лице парня появился смущенный розовый цвет, и он тихо и неуверенно ответил:

– Метр девяноста семь. Я думаю.

В классе все начали удивляться.

– Эй, Рей. Ничего себе, да? С ним ты вообще, как карлик, – соседка по-доброму посмеялась.

– Да… забавно.

На самом деле, я всегда завидовала высоким людям, верхняя полка, поручень в метро, самый верхний стеллаж- для высоких это не проблема. А для меня… это конец. И главное, что мне не в кого было родится высокой. Мать такая же как я. Рост отца еле дотягивает до 1.70.

– Хорошо. Садись, – учитель наконец смог начать занятие.

И так, прошло три пары. 4 с половиной часа ада. Я собрала вещи со стола и сказала подругам, что сегодня снова пойду одна.

– Ты хочешь заглянуть в актовый зал? – поинтересовалась Барб. Хотя она знала ответ.

– Да. Хочу немного там побыть. Сегодня им никто не должен пользоваться.

– С тобой пойти?

Я немного задумалась.

– Думаю, ты сама туда хочешь.

Мы спустились на первый этаж и прошли по переполненному шумными студентами коридору. Все собирались домой. Все были счастливы, что еще один рабочий день канул.

– Думаешь, он открыт?

– Если нет, это будет очень печально. Но мне плевать. Я найду способ его открыть.

Без сопротивлений огромные деревянные двери актового зала распахнулись, и мы вдвоем зашли на территорию, которая пахла волнением, лаком для волос, новыми костюмами и водой из-под бутылок. Это место было для нас с ней чем-то большим чем просто сцена с множеством уходящий вверх сидений для зрителей.

Я включила свет и пока Барб закрывала дверь помчалась на сцену.

– Ты давненько на ней не стояла, верно? – прокричала она.

– Не поверишь на сколько долго! Последний раз я выступала на большом концерте, туда приезжали дети с многих музыкальных школ и среди них я-ребенок из простого кружка по пению, ощущала себя просто отвратительно! – я ходила по всей сцене и, потихоньку, начинала привыкать к ней. – Это было так давно… Я помню все, что связано со сценой хоть и пробыла на ней не так долго, как хотелось бы. Первая репетиция, первая примерка костюмов, первый поход в гримерку и наконец первое выступление. Запах лака, сухого пойка, успокоительных и духов. Эти вещи творили магию и каждый выступающий ощущал что-то новое, неизведанное простому человеку, как будто внутри перемешались все твои органы и чувства, так трепетно, волнительно и даже неприятно, но удивительно, что каждому искренне нравилось это чувство-чувство сцены, выступления, – я окинула взглядом всю площадь сцены и на секунду мне стало до слез грустно, что я больше никогда не вспомню те чувства.