– Ты Нюр? Я Риф. – Он протягивает мне руку, и я её жму.

– Что, все наслышаны о моём появлении?

– Нет. Просто ты будешь в нашей группе, поэтому я знаю.

– Большая группа?

– Чечен – командир, я, Тролль, Стик и Лось. Это основной состав. Часто усиливают. – В голосе Рифа появляются горделивые нотки: – Да, мы лучшие, поэтому почти всегда в нашей группе бывает Спрут.

– Спрут? Это кто-то очень крутой?

Риф усмехается:

– «Очень крутой»? Да это не человек. Это идеальная машина для убийств. Его готовили с детства на специальной закрытой базе. Он один сто́ит нас всех вместе взятых. Часто Коршун отправляет его в одиночку на спецзадания. Ты увидишь его. А так… – Риф пожимает плечами: – Он замкнутый, себе на уме. Ни с кем не дружит и не общается. Этакая снежная королева.

Надо же, я думал такие только в кино бывают.

В комнату отдыха заходят два парня, которые играли в бильярд. Они что-то обсуждают и один из них говорит:

– Отвали!

А второй смеётся в ответ.

Они проходят к холодильнику в углу и достают бутылки с минералкой.

Риф поворачивается к ним:

– Стик, идите сюда. – И парни подходят.

Они смотрят на меня с интересом.

Риф кивает в мою сторону:

– Это Нюр. – Потом показывает взглядом на парней. – Стик и Тролль.

Мы жмём друг другу руки.

Тролль – крепкий хмурый парень. У него очень тёмные волосы и карие глаза. Он кажется мне спокойным и надёжным. У Стика же холодный недоверчивый взгляд. Глаза серые и волосы достаточно светлые. Мне он не особо нравится, но я давлю в себе раздражение – всё-таки нам предстоит прикрывать друг другу спины.

Стик оценивающе оглядывает меня, поджимает губы и толкает Тролля локтем в бок:

– Идём.

Тролль закатывает глаза, и они отходят к биллиардному столу. Лениво переругиваясь достают шары, берут кии и начинают играть.

Я смотрю на Рифа вопросительно:

– Стик странный…

Риф дёргает плечом:

– Нормальный. Я не сплетник. Потом сам во всём разберёшься.

Я ещё немного болтаю с Рифом и ухожу в свою комнату.

После ужина разбираю кровать, хочу пораньше лечь спать, я устал от этого всего, если честно.

Интересно, на ночь тоже нельзя запирать дверь? Или всё-таки можно? Ладно, потом спрошу у кого-нибудь. Решаю пока не запираться. Красть у меня нечего. Не придушат же меня, в конце концов, ночью.

На следующий день после завтрака я иду в медблок. Ну и в какую дверь мне заходить?

Нажимаю ручки на всех подряд, и за одной из них обнаруживается молодой парень в халате поверх формы, он что-то разглядывает в микроскоп. Я объясняю ему зачем пришёл, и он говорит мне в какой кабинет идти.

Захожу в нужную дверь. Мне на встречу поднимается тщедушный мужичок лет пятидесяти. На нём белый халат, из-под которого торчат чёрные форменные штаны, такие же, как и у всех, кого я здесь видел.

– Нюр? Проходи. Я Пётр Егорович. – Он протягивает мне руку, и я жму её. Рука у него крепкая.

Он запирает кабинет и садится за стол.

– Присаживайся. – Я сажусь рядом с ним.

Пётр Егорович измеряет моё давление. Заглядывает в уши, в нос и в рот. Потом говорит:

– Раздевайся. Снимай с себя всё, включая бельё.

Вот чёрт. Раздеваюсь.

Пётр Егорович обходит меня по кругу. Надевает фонендоскоп и слушает. Просит нагнуться и суёт палец в мою задницу. Твою мать.

После этой экзекуции он просит меня лечь на кушетку. Мнёт во всех местах. Потом берёт кровь из вены, указывает на ширму и заставляет помочиться в контейнер.

Он тут что, один за всех? Вся медкомиссия в одном лице?

Он разрешает мне надеть трусы и ведёт в смежную комнату. Укладывает меня в томограф, в котором я провожу следующий час. Потом говорит мне одеться, и мы идём в другой кабинет.

Там Пётр Егорович проверяет моё зрение, меряет глазное давление и ведёт в третий кабинет, где надевает на мою голову небольшой шлем с кучей проводов, подсоединённых к компьютеру и снимает энцефалограмму головного мозга.

– Теперь психологические тесты, – говорит он.

Подводит меня к другому компьютеру, и я больше двух часов прохожу какие-то дебильные тесты.

При этом Пётр Егорович сидит за соседним столом, уткнувшись в монитор другого компьютера, очевидно подключенного к моему. Скорее всего он обрабатывает мои ответы и смотрит результаты.

По окончании тестов он ещё какое-то время проводит за компьютером. Потом смотрит на меня и спрашивает:

– У тебя нетрадиционная сексуальная ориентация?

Чёрт! В предыдущих местах моей службы об этом никто не знал. Отвечаю:

– Да. Это проблема?

– Нет. Никаких проблем. Это твоё личное дело. Никому кроме Коршуна я об этом не скажу.

Я хмурюсь.

– Дальше Коршуна информация не пойдёт, – успокаивает врач. – Только если от тебя.

Пётр Егорович опять утыкается в компьютер. Через некоторое время он говорит:

– Всё в порядке. У тебя отличные результаты. С допусками проблем не будет.

– Хорошо.

– Обследования раз в четыре месяца, психологические тесты каждые две недели. Или внеплановые после травм.

Да блин.

Выхожу от врача с изнасилованным мозгом и иду в свою комнату. Падаю на кровать.

Во вторник к семнадцати ноль-ноль я иду в зал совещаний номер шесть. Открываю дверь. Зал точно такой же, как тот, в котором я общался с Коршуном. За большим столом сидят парни. Уже знакомые мне Риф, Тролль и Стик. Кроме них ещё трое. Один из них рыжий и здоровенный, мне кажется, что это наверняка Лось. Двое других, наверное, усиление, про которое говорил Риф. На всех присутствующих погоны. Риф и Стик капитаны, как и я. Тролль, Лось и один из парней усиления старшие лейтенанты. Ещё один парень усиления лейтенант. Чёрт, придётся и мне цеплять на одну из рубашек звёздочки.

В торце стола стоит парень постарше, наверное, лет тридцати пяти. В нём заметна восточная кровь. У него чёрные волосы, очень тёмные глаза, и тяжёлый взгляд. На нём погоны майора.

Он подходит ко мне:

– Зови меня Чечен и на «ты». Я твой командир. Некоторых ребят ты знаешь, с остальными познакомишься после планёрки, сейчас у меня мало времени, так что приступим.

Он включает проектор и гасит свет.

Я сажусь за стол, ещё раз окидываю комнату взглядом и замечаю парня, стоящего у дальней от экрана стены. На нём нет погон, но форма такая же, как у всех. Он стоит, прислонившись к стене и засунув руки в карманы. У него светлые, слегка взъерошенные густые волосы и мягкие черты лица. Он выглядит немного моложе меня. Я встречаюсь с ним взглядом и у меня пересыхает во рту. Парень кажется мне очень красивым. В этой непринуждённой позе, возле стены, он похож на модель, позирующую для обложки журнала. Я невольно облизываю губы, а он слегка улыбается мне уголками рта.

Отворачиваюсь и смотрю на экран. На слайде особняк.

– Это наш объект, – говорит Чечен. Переключает слайд, и появляются лица мужчин. – Внутри будет восемь человек – наши цели. С каждым по двое охранников.

Чечен продолжает переключать слайды, лица мужчин сменяют друг друга. Он продолжает говорить:

– Снаружи дом будут охранять шесть человек. Итого тридцать. Уничтожить всех. Охрана снаружи – обычные парни, внутри – профессионалы.

Чечен включает слайд с планом дома и рассказывает, как нам предстоит действовать. Я опять поворачиваюсь к парню у стены. Кто он? Что он тут делает? Судя по виду, это техник. А может поддержка связи? Или водитель? Зачем он тогда на планёрке? Нет, скорее всего какой-нибудь техник.

Парень, очевидно почувствовав мой взгляд, поворачивает ко мне голову и пристально смотрит. Его взгляд пробирает меня до мозга костей. Я вдруг понимаю, что хочу его. Давно со мной такого не было. В прошлых подразделениях я ни на кого не западал, и ходил трахаться на сторону – мои предыдущие базы офицерам в свободное время можно было покидать. Вообще, никаких отношений на службе у меня никогда не было. Зачем мне лишние неприятности, да и среди сослуживцев я пока не встречал таких как я. Но от этого парня я просто не могу отвести глаз. Мы сверлим друг друга взглядами.