– Интересно, что они будут делать, когда мы уедем? – спросила Сесилия и опустила руки в кухонную раковину с мыльной водой. – Им некого будет подгонять и не за кем следить.

– А кто обычно здесь всё убирает? – Винни взяла чистую тарелку и вытерла её полотенцем.

– Не знаю, – пожала плечами Сесилия. – Может, невезучая троица?

– Какая ещё невезучая троица?

– Ну как же: слепая, глухая и Хьюго. Ему явно не повезло с ростом.

Винни фыркнула. Смешно Сесилия придумала – но разве прилично смеяться над теми, с кем судьба и так обошлась слишком жестоко?

– А пока мы здесь, у невезучих каникулы, им даже не разрешается спускаться со своего этажа. Ясно одно: нужно поскорее бежать домой, в Лондон. Здесь не лучшее место для каникул, как ни крути, – добавила Сесилия, бросив взгляд на Генри, который сидел на другом конце длинного кухонного стола и что-то рисовал.

Рядом с ним сидела бабушка. Она так пристально вглядывалась в его лицо, будто ожидала, что из глаз Генри вот-вот посыплются искры, а с губ сорвётся гениальное изречение. Время от времени она поправляла внуку воротник рубашки.

Генри любил белые рубашки и вязаные жилеты. Вот и сейчас в такой рубашке и жилете он был похож на маленького, очень серьёзного офисного работника.

– Что они все нашли в Генри? – Винни поставила сухую тарелку в стопку чистой посуды.

– Он мальчик. И поэтому для них – особенный.

– Он наш младший брат, так что пусть оставят его в покое! – Винни едва сдержалась, чтобы не топнуть.

– Кстати, очень удобно, что Генри такой маленький, – усмехнулась Сесилия, и Винни улыбнулась в ответ.

По крайней мере, теперь они знали, что на втором этаже у дедушки теплица, «лес», как сказал Генри, – вот почему там так тепло. Генри рассмотрел клумбы с зелёными растениями и несколько больших деревьев. Наверное, все эти травы нужны дедушке, чтобы делать пахучие лакричные леденцы.

И Генри действительно принёс то, что его «укололо». Это напоминало стручки гороха, который мама иногда покупала летом на рынке, только совершенно высохшее и коричневого цвета.

– Там были жёлтые цветы, и эти штуки свисали из чашечек! – пояснил Генри.

Винни сразу же забрала у Генри сухие стручки, хоть он и не хотел с ними расставаться – семена в них так забавно гремели! «А вдруг эти штуки ядовитые?» – думала Винни. И было в них что-то странное… стоило Винни коснуться сухих стручков, спрятанных в карман, – как мысли будто затуманивались, в голову лезло всякое неожиданное: например, каким был сиреневый дом раньше и что здесь с тех пор происходило… Просто голова шла кругом! В конце концов Винни переложила стручки в пластиковую коробочку, в которой обычно возила с собой зубную щётку. Вот был бы у неё Интернет! Она бы сразу выяснила, у какого растения с жёлтыми цветами такие сухие тонкие стручки.

– Прошло уже два дня, а ничего хорошего не предвидится! – вздохнула Винни.

Сесилия на мгновение застыла над раковиной с грязной водой – и вдруг выпрямилась:

– А знаешь что? С меня хватит! Нас просто заваливают работой! Как только закончим с посудой, придётся опять собирать корм для этих голубей, которых мы даже не видели! Безумие какое-то!

– Вот именно. И я о том же. Одуванчики, дикая люцерна, и что там ещё в списке… Я устала, Сеси, и просто хочу спать! Ты права. С нас достаточно, – согласилась с сестрой Винни.

– Хоть бы кормили нормально! – Сесилия раздражённо закатила глаза.

Утром, днём и вечером давали кашу, которую бабушка каждый раз называла по-разному, но вид и вкус блюда от этого не менялся – дети получали серовато-коричневую массу, которая или кучкой возвышалась на тарелках, или растекалась болотной жижей. Овсяная каша, картофельное пюре, яблочное пюре, овощной суп, зелёный густой смузи из шпината с яйцами… С аппетитом ел только Генри. Быть может, вспомнил раннее детство? Генри крепко сжимал в кулачке ложку и съедал всё до капли.

– А развлечения запрещены, – напомнила Сесилия.

– Вот именно, – кивнула Винни. По оранжевым ступенькам им подниматься не разрешалось, как и подходить к осьминогу или заглядывать на второй и четвёртый этажи. Гулять можно было только под присмотром, с дедушкой. В городок нельзя – значит, оставался только пляж: исключительно пляж возле дома, а не соседняя бухта, и не причал, и уж точно ни в коем случае не корабль! – Мы всегда под охраной!

– И якобы всё ради нашей безопасности, – съязвила Сесилия. – Зачем нас защищать? От кого? От чего?

– Не знаю! – пожала плечами Винни.

Это было уже за гранью! Сегодня им предстояло не только перемыть и вытереть насухо всю посуду, но и протереть пыль, застелить постели, вымыть окна в гостиной, загрузить бельё в стиральную машину, развесить его на просушку, а потом, когда высохнет, аккуратно сложить. Ещё, конечно же, собрать придорожную траву на корм голубям – что может быть интереснее! И всё это под бдительным взглядом бабушки и дедушки, чтобы никто не сбежал. Их ни на минуту не оставляли без присмотра. Хотели от чего-то защитить? Винни в это не верила.

– Надо обязательно рассказать маме и папе о том, что здесь творится! – сказала она.

– Родители нас не поймут! «От мытья посуды ещё никто не умирал!» – проговорила Сесилия, подражая отцу. – Нет! Мы сбежим тайком.

Винни тоже хотела уехать. Всё лучше, чем сидеть здесь. Но что-то не давало ей покоя.

– Да, но… Мама говорила, что дедушку нельзя расстраивать, потому что у него больное сердце, а если мы сбежим, ему может стать плохо от огорчения, и всё из-за нас! – Винни почувствовала, как её словно накрывает тёмное облако угрызений совести.

– Я тоже готова на всё, лишь бы с дедушкой ничего не случилось, – сказала Сесилия. – Но терпеть целых три недели?..

Винни молча покачала головой.

– Ну вот! Сама видишь! Придётся уехать без разрешения. Но сначала осмотрим как следует первый этаж, – напомнила Сесилия младшей сестре. – Ту комнату, в которой спят бабушка с дедушкой. И я даже знаю, когда мы это сделаем.

Спустя некоторое время дедушка и бабушка расположились вместе с Генри в гостиной и стали забрасывать внука вопросами о том, очень ли он хочет пойти в школу. В Англии все дети в пять лет идут в начальную школу, хотят они того или нет, и совершенно непонятно, что такого занимательного нашли в этом бабушка с дедушкой. Тем временем Сесилия и Винни приводили в порядок завалы ношеной одежды и белья на полках в стоящем в холле старом деревянном шкафу, обычно запертом на висячий замок.

– Какой беспорядок! – причитала Винни, роясь в бесчисленных скатертях, лоскутных ковриках и потрёпанных чехлах для мебели. – Что нам делать с бабушкиной одеждой?

– А ты уверена, что это не театральные костюмы? – Сесилия бросила на пол нечто вроде огромного костюма обезьяны и отряхнула руки. – Фу! Какой волосатый!

– Смотри, что я нашла! – Винни показала сестре два чёрных цилиндра и два бархатных плаща того же цвета с подкладкой из кое-где потёртого серебристого шёлка. – Это просто бедлам! Я и на кухне видела в шкафу всякое, чему там явно не место!

– Бабушка явно не из идеальных хозяек, – с усмешкой подтвердила Сесилия и надела один из цилиндров.

– Ну и что? – пожала плечами Винни. – Если в семье правильно распределить обязанности, то всё будет нормально. У нас, например, мама готовит, а папа всегда знает, что где лежит. А ещё он покупает продукты и нанимает уборщицу! Конечно, когда он дома…

Винни надела другой цилиндр, набросила на плечи бархатный плащ, и сёстры повернулись к высокому зеркалу в позолоченной раме.