У Великой Руси

не занять врагов.

Не ржавели мечи

испокон веков!

Лезли вороги

ото всех сторон,

подымал народ колокольный звон.

Динь-бом, динь-бом,

динь-бом, динь-бом…

От тучи врагов степь клубилась столбом.

Курган за курганом,

крест за крестом…

На Русь вороньем

слетались

в набеги

с востока – хазары, половцы, печенеги;

с юга – ливанцы, турки и греки…

Вздувались от крови

русские реки!

Жгли с запада села

ливонцы, варяги,

германцы, мадьяры, да чудь, да поляки.

Но с нами никто не сравнится в драке —

громил их народ русский,

полный отваги.

Не раз лезли скопом к нам вражьи соседи.

Куда там —

не сладить им с русским медведем!

Без страха, без устали

бились стеною

воины наши, спешившись с коней.

Насмерть стояли:

ведь Русь за спиною,

которой нет краше,

милей и родней!

Издревле мы бились

за честь и за волю.

Многое помнит

русское поле…

Как на праздник престольный

– на сечу

шел народ,

слыша колокол вечевой!

Но пришел черный год…

Плыл набат над страной,

созывая народ

на славянское вече.

Как славно вспомнить нам былое —

великое и бытовое,

увидеть Русь с седых веков

в кочевье, в сечах и в покое,

жизнь древних русских городов,

сел, деревень и хуторов

с годин их бед и лихолетья

до наших солнечных годов

конца двадцатого столетья!

Среди сказаний и былин,

легенд,

преданий,

где один

наш богатырь справлялся с «тьмою»,

найти трагичное, смешное,

реальное иль неземное…

Вспомнить обычай иль обряд,

войн, бунтов, бед, сражений ряд;

путями подвигов пройти,

что уж успели зарасти

бурьяном, мхом да трын-травою,

и в тех событиях найти

в веках забытого героя,

вновь увидать сквозь бег времен

рать, сечу, охватку, цвет знамен,

услышать клич, булата звон…

Увидеть мирный труд, как сон,

в полях, где пахарь за сохою,

где рожь цветет, где лен волною

колышется в ночной тиши —

и в русской разглядеть глуши

народа сердце золотое!

Для сердца русского мой стих!

Он горд, торжественен и тих,

но временами схож с грозою —

из молний и громов одних,

а где-то в строчках весь стальных,

иль лирной зазвучит струною

да грянет песней вдруг родною

о славных временах былых…

Я увлеку вас за собою

в экскурс, читателей моих,

в нашу историю седую

от скифов до идущих дней —

что может быть Руси родней?!

Но цель преследую такую:

восславить Русь,

постичь на фактах,

как развивалась не спеша

родная русская душа;

откуда вышел наш характер

и свойства редкие его

(не упустить бы мне чего) —

задор, насмешливость, гордыня,

смекалка, ловкость, нрав-твердыня,

стремленье к правде, героизм,

могучий наш патриотизм,

в работе страсть, в душе горенье

и к бедам гордое терпенье,

души святая простота,

готовность всем, что есть, делиться,

без веры вдруг перекреститься,

сквозь гнев – прощенье, доброта…

А свойства —

весело браниться

да в шутку с крепким словом «мать»

казнить иль миловать, в грудь биться,

хмельным обиды заливать

без меры…

После похмелиться,

покаяться и вновь грешить,

все бросить, все простить, забыть,

в тоске ль, в весельи вдруг грустить,

иль буйным смехом вдруг залиться,

быть первым в драке и в делах,

один – врагов рассеять в прах,

да стойкость, храбрость, сила —

воловья…

(Когда мать носила!)

От великого стольного Киева,

от Ростова, Чернигова, Мурома

в Курск, Рязань, Суздаль, Тверь,

на Владимирщину, до Смоленска,

Москвы, Пскова, Новгорода…

в Любеч, Галич, на Полоцк, на Минщину

да на Тьмутаракань, в Тавроскифию

призывал набат к чести-удали,

постоять за страну – Отечество!

Шла с востока беда, туча черная,

рать несметная, рать несчетная,

беспощадная сила адова —

кочевая орда Чингисханова.

Вел на Русь ту рать багатур Субудай,

одноглазый барс с лапой рубленой;

а послал их Чингис, покорив Китай,

двадцать царств сломив в Азии сгубленной!

С Субудаем был сын ханский Джэбэ-нойон,

к ним татары примкнули со всех племен.

Шли степями они, караванным путем

сквозь «Ворота народов» вдоль Каспия.

Были плоски, раскосы и желты лицом —

на Руси не видали их, аспидов…

Встали грозно заставы, да пали в бою.

Гибло вслед Приазовье за волю свою…

Бились все в хуторах и селениях,

и был крепостью каждый посад,

каждый дом;

с лука били подростки, в бой сын

шел с отцом,

даже женщины бились копьем и мечом,

мощным было им сопротивление.

Да всех смяли монголы, пожгли все огнем…

Прискакали гонцы до князей бить челом:

– Это кара нам, Божье знамение!

Как пришел на Русь этот черный год —

встал на смертный бой богатырь-народ.

Ополчение слал каждый русский град,

и вставал на защиту и стар и млад.

Шли в отряды стрельцы и охотники,

горожане, крестьяне, ремесленники,

камнетесы, кожевники, плотники;

«божьи люди», гусляры и песенники…

Кто

шел с луком тугим да колчанами,

кто

с секирой, с броней под кафтанами,

кто

с копьем и пращой под подпругою,

кто с щитом и мечом да кольчугою.

Кто был с палицей, кто с боевым топором,

а и были те, кто шел с русским дубьем!

Кто коня имел, кто и двух привел;

безлошадный кто, так пеший шел.

Были витязи там —

цвет всех русских земель,

гордых статью, конями булаными…

«То ли добрый конь, то ли лютый зверь —

не видать за доспехами бранными!»

И на Калке-реке

в перехват Орде,

Как Пимен-летописец сказал:

«Собирались дружины хоробрые

под знамен князей шелковые».

Каждый сердцем был

добрый молодец,

каждый силой был

Илья Муромец!

Да князья на Руси вечно ссорились,

жили в стычках да междоусобицах…

Брат на брата шел

за отцов престол,

и не внес к ним мир

общий враг магол!

Русь – это зеркало,

распрей разбитое.

Тридцать тысяч лишь встало защитою…

Далеко им от мест своих пришлось уйти,

да простились навек с женами да с детьми,

и назад уж никто не искал пути —

Иль Орду разбить,

или лечь костьми!

За спиной была Русь

люба-дорога,

впереди – рать врагов многоликая.

И сошлись грудь на грудь

с лютым врагом,

занялася там сеча великая!

…

Всех Алекса Попович крушил, богатырь,

десять храбров вслед бились с дружиною.

К ночи пали они,

превратив «тьму» в пустырь —

весь тумен Джэбэ,

мчавший лавиною!

Ран не чуя,

сражался отважен и смел

вместе с войском млад князь

Данил Галицкий.

День рубились они,

но от копий и стрел

все легли…

Князь отбился лишь палицей.

Бились там исполины:

Евпат Коловрат,

Ратибор-друг, полки их рязанские.

Рассекал до седла врагов витязь Евпат,

крушил друг булавой силу ханскую.

Три дня бились без устали с дикой ордой

много тысяч легло злых кочевников!

Но дружин тоже нет…

смял Евпат вражий строй —

с Ратибором ушел в степь вечернюю.

Мы их встретим еще в новых битвах за

Русь,

воздадим им навек славу, почести!

А сейчас снова в битву на Калку вернусь,

описать чтоб конец ее в точности.

Что ж ты день выжидал на холме,

князь Мстислав,

с войском киевским, тын еще выстроив?

Полки половцев с ним…

В ночь монголы стремглав

поскакали на них,

стрелы выстрелив.

Стойко бились бойцы за отчизну свою;

в третий день,

окруженные,

пали в бою.

В прах рубил всех

Мстислав,

да был сбит и пленен

да за дерзость пред ханом

жестоко казнен.

Эх, Русь-матушка,

горек тебе этот час!

Были люди…

Их подвиг сердца жжет и в нас.

Насмерть бились дружины все

с грозным врагом

за святую Русь,

Русь заветную!

Полегли бойцы

все врагу лицом,

уложив татар тьму несметную…

Вздулась Калка от крови красная

да разлилась степями зелеными.

Тяжкий смрад поднялся по окрестности

над землей, над хлебами спаленными.

Справить тризну уже было некому:

все селенья вокруг пусты, вымерли.

Ветер гнул ковыль,

кровь гнал реками,

не оставил ни слова, ни имени.

…

Путь открыт стал на Русь перед ханами.

Были стычки, но с малыми группами.

Воронье пировало над трупами

да ржавели щиты под курганами.

Но ушли вспять монголы,

дойдя до Днепра, —

то ль устали их кони косматые,

то ль побили их многих

и предков звал прах…

Русь страшна им —

пошли на попятную.

Как и прежде,

красуется Русь и стоит,

славная наша земля непочатая!

Лет тринадцать прошло…

Вновь Поволжье дрожит,

стонет Дикое Поле от тысяч копыт —

перешли Волгу полчища Батыя.