Тогда волки начнут мирно щипать травку на лугу, пугливо озираясь по сторонам, а коровы, в это время, будут подкрадываться к ним, чтобы на них поохотится?

..?

Вот смеху будет!

В этой истории с мусорными генами есть ещё более непонятная история, которая заключается в том, что мусорных генов у некоторых растений в разы больше, чем, к примеру, у человека.

Если эти, так называемые мусорные гены, заведуют первичными программами, то тогда получается, что некоторые цветочки, у которых этих мусорных генов в разы больше, чем у нас, во столько же раз умнее нас?

…?

Ну, нет слов!

Бред полнейший!

А может, действительно, к примеру, у плотоядных цветов есть некий набор программ-действий, которые каким-то образом прошиты в элементах управления этим цветком?

..?

А они же есть, эти элементы управления!

Эти плотоядные цветки ведь всякую пыль не жрут, а только мух им подавай.

И кто-то же этим процессом по какому-то алгоритму управляет.

Или нет?

Если это не нейронная сеть, как у нас, в нашей не всегда умной башке, а некий набор множества простейших контроллеров (не путать с процессором), то для них необходимо множество базовых программ.

Может поэтому как раз и разбухает их геном?

..?

А может, дело просто в том, что у фауны, в ходе её жизненного цикла, первичные программы дополняются новыми, а представители флоры этими способностями не обладают?

И в силу этого факта из них в конкурентной борьбе выживают только те, что способны запоминать и передавать следующим поколениям достаточно сложные первичные программы?

Всё может быть.

А может и не быть.

Но, похоже, после электроники пора организовывать новую науку – геномику.

Но, стоп!

Нас, кажется, куда-то занесло.

Давайте, пока не поздно, вернёмся к нашим баранам.

То есть человекам.

Если под «словом» понимать идеологию построения живых организмов, то именно так и было: вначале было слово, как сценарий или, если угодно, как некая программа построения успешно эволюционирующих углеродных биологических систем.

Чем живая биологическая система на базе углерода отличается от самого углерода?

Прежде всего, тем, что просто углерод, в какой бы форме он ни выступал, всегда просто углерод. И не более.

В силу этого обстоятельства, алмаз никогда не вспомнит, что когда-то был просто графитом. То есть, материя, не помнящая родства, – это мёртвая материя.

Живая материя от мёртвой материи отличается тем, что хранит память о своих предках, пусть и в неявном виде: в нашем случае – в нашем геноме.

Это позволяет ему, то есть объекту живой материи, сохранять наработанное в предыдущих поколениях и, эволюционно видоизменяясь, двигаться вперёд по эволюционной лестнице, вплоть до своего эволюционного тупика.

У каждой формы живой материи свой эволюционный тупик: у крокодила свой, у таракана свой, у акулы свой и поэтому тараканы, как вид, никогда не станут крокодилами, а черепахи ястребами.

Важным фактором функционирования живой материи является, с одной стороны, бережное отношение к своему прошлому, а, с другой, открытость к малым эволюционным изменениям.

Для обеспечения этих возможностей задолго до Адама и Евы Творец разделил живые организмы на два пола: мужской и женский.

В рамках этого разделения женское начало несёт в себе консервативную часть программы построения нового организма, а мужское – его вариабельную, то есть изменчивую.

Женская, то есть консервативная программа, бережно сохраняет всё ранее наработанное в ходе эволюционного процесса, а мужская часть, то есть изменчивая, привносит в консервативное начало разумное количество новизны, что позволяет нашему биологическому виду шаг за шагом двигаться вверх по эволюционной лестнице, эффективно адаптируясь к изменениям окружающей среды.

У человека, как и у прочих млекопитающих, носителями консервативной части программы являются женские яйцеклетки, которые формируются один раз в жизни женщины, после чего бережно сохраняются в женском теле практически в неизменном виде.

Носителем изменчивой – мужской части программы, являются сперматозоиды. Они, в отличие от женских яйцеклеток, постоянно нарабатываются в мужском организме и при этом постоянно подвержены воздействиям окружающей среды, что, в том или ином виде, находит отражение в программе, записанной в этих сперматозоидах.

Так как мужская часть программы изменчива, пусть и незначительно, и, соответственно, всякий раз несколько иная, в силу этого обстоятельства у одних и тех же родителей никогда не бывает абсолютно одинаковых детей. Единственное исключение из этого правила – однояйцевые близнецы.

Для того, чтобы по неким запрограммированным чертежам на свет божий появился новый человек, женская часть программы должна быть объединена с мужской, в результате чего получится некая цельная программа построения этого человека. В этом смысле мужчины и женщины выступают в роли биологических сопрограммистов, создающих совместную программу для нового человека в ходе известного процесса взаимодействия мужчин и женщин под одеялом.

В ходе создания совместной программы для нового человека, то есть в ходе полового акта, в женском чреве происходит слияние сперматозоида с яйцеклеткой, в результате чего появляется цельная программа построения нового белкового механизма под названием «человек».

По первости, она размещена в эмбрионе больше похожем на что-то земноводное, чем на человека.

В последующем, в ходе своего 9-месячного внутриутробного развития, этот эмбрион проходит все стадии эволюции рода человеческого от земноводных и далее вверх, вверх по эволюционной лестнице, вплоть до нынешнего человеческого облика.

Если время пребывания зародыша в материнском чреве соотнести с периодом нашей эволюции, то получается, что каждой миллисекунде этой скрытой от глаз внутриутробной жизни, соответствует несколько шагов миллионлетнего эволюционного развития нашего вида.

То есть внутриутробный период жизни – это как бы кино, в котором с невероятной скоростью просматривается история нашего эволюционного движения.

С точки зрения программиста, этот процесс очень похож на тщательный просмотр программы построения нового организма с самого начала и до самого конца, прежде чем дать этой программе, в буквальном смысле этого слова, право на жизнь.

Все это происходит в ходе считывания зашитой в геноме информации, что чем-то напоминает процесс загрузки программы с перфоленты в станок с числовым программным управлением, о которой, перфоленте, все давно забыли.

Таким образом, Творец в материнской утробе не создаёт нового человека сразу, а, шаг за шагом, повторяет все повороты нашего эволюционного развития за миллионы лет.

На самом деле, в этом нет ничего удивительного. К примеру, приблизительно так же собирается автомобиль на конвейере, когда на начальном этапе он больше похож на древнюю арбу с рамой и колесами, но потом, по ходу своего движения на выход, на него навешивают всё новые и новые агрегаты, опуская при этом те варианты, которые не соответствуют моменту.

Но если понадобится, то во время какой-либо беды, когда, к примеру, не окажется высокооктанового бензина, на место инжектора встанет хорошо проверенный временем карбюратор и вопрос будет решён.

Что характерно, в ходе процесса развития зародыша, древние ненужные признаки, то есть жабры, хвост и пр., уходят, но при этом сохраняется часть мозга, так называемый рептильный мозг, который впоследствии отвечает за базовые элементы нашего поведения, как-то: инстинкт выживания, продолжения рода, агрессии, защиты территории, контроля за ситуацией.

Вполне вероятно, что именно в это время и именно в этот раздел мозга прописываются базовые программы, которые мы называем врождёнными инстинктами.