– Виктор Альбертович? – встретившись взглядом с бароном, она удивлённо вскинула брови и тут же нахмурилась.

Он поцеловал и её руку тоже, но приветствие происходило гораздо нежнее и дольше, чем с её матерью.

– Вы как всегда прекрасны, княжна.

Он не собирался выпускать её руки, заставив покраснеть перед родителями. В глазах полыхнул злой огонёк, когда Елена вытянула свои пальцы из его цепких рук.

– Что он здесь делает? – возмущенно обратилась она к матери, теперь уже её вгоняя в краску.

– Елена, не сейчас, – прошептала она ей. – Помолчи и сядь.

Девушка не стала спорить с княгиней и села на диван, настороженно глядя на гостя. Что могло привести барона в дом, где ему не рады?

– Итак, – Виктор снова по-хозяйски уселся в кресло. – Раз все в сборе, пора озвучить цель моего визита.

Мужчина внимательно оглядел всех троих и вынес свой вердикт:

– Судя по лицам, Олег Иванович вам ничего не рассказал. А он ведь в курсе. Да, Олег Иванович? И у него была масса времени вас предупредить заранее.

Женщины уставились на главу семейства. Тот хотел бы спрятать голову под ковёр, словно страус, но это неприлично… Поэтому он просто молчал, прижав кулак к щеке.

– Что ж, в таком случае эта обязанность ложится на мои плечи, – продолжил барон. Он достал бумагу, аккуратно свернутую и перевязанную лентой. – Это – закладная. Ваш дом находится в залоге. Бумага подписана князем Орловым Олегом Ивановичем. Прошу вас.

Он протянул документ Натали. Та, пребывая в шоке, машинально взяла протянутый свиток. Дрожащими пальцами сняла ленту и развернула свиток. Пробежав глазами несколько строчек, женщина уронила голову на руки, а бумага с шелестом легла на ковёр.

– Мама, – бросилась к ней девушка и прямо в платье уселась на колени возле неё. Одной рукой она обнимала мать, второй взяла с пола документ. Прочитала.

– Что это значит? – спросила несильная в юридических делах Елена.

Натали отняла руки от лица и сказала ей:

– Это значит, что наша усадьба нам больше не принадлежит.

– Как это? – не понимала девушка.

– Твой отец поставил наш дом на кон в казино. И проиграл, – голос её сорвался, слёзы бежали из глаз против воли. Женщина до последнего старалась держать лицо – какое унижение! Натали как раз всё прекрасно поняла.

– Кому же тогда принадлежит дом?

– Тому, кто выиграл партию в покер, я полагаю.

– А кто выиграл? – Елена от шока с трудом понимала, что происходит.

– Барон Виктор Гинцбург. Раз бумага находится у него, – женщина вопрошающе глянула на мужчину.

Он, всё это время молча наблюдавший за ними, кивнул:

– Верно, Наталия Дмитриевна.

– Что же, – вскочила на ноги Натали. От гнева она вся дрожала, голос её срывался. – Мне всё ясно. Вы пришли сказать нам убираться отсюда?

– Я пришёл предъявить свои права на это дом, княгиня.

– Нам прямо сейчас нужно его покинуть в чём есть и уйти в метель, или всё же вы дадите нам время собраться?

– Наталия Дмитриевна, я же не изверг. Я дам вам на сборы три дня.

– Очень благородно с вашей стороны, барон, – источала яд княгиня. – Спасибо, я тронута.

Она снова упала в кресло, вцепившись руками в подлокотник.

– Это ещё не всё, – произнёс Виктор.

– Есть что-то ещё? – повернулась к нему Натали. – Вроде бы больше отбирать у нас нечего.

– У меня к вам предложение, – подняв голову вверх, сказал Виктор.

– Слушаю вас, – еле сдерживаясь, ответила княгиня.

– Я оставлю этот дом в вашем распоряжении… При выполнении одного условия.

Мужчина замолчал, глядя на Елену. Та смотрела то на мать, то на Виктора. Отец скромно сидел в уголке и не собирался участвовать в разговоре.

– Ну, мы все с трепетом ждём, Виктор Альбертович, – обратилась к барону Натали. – Озвучьте нам уже ваше условие.

– Вы отдаёте мне княжну.

Повисла гробовая тишина, которая, казалось, была даже осязаема.

– В жёны, – добавил Виктор, увидев, как вытянулись лица Орловых.

Послышался звон разбившейся посуды. Елена слишком резво вскочила на ноги, зацепила платьем чашку с блюдцем, которая весьма символично рухнула на пол и разбилась, оставив жёлтый след на ковре. Девушка тяжело дышала и метала чёрные молнии в Виктора. Если бы взглядом можно было убивать – она бы точно это сделала!

– Как вы смеете? – бросила она ему в лицо. – Вы что – покупаете крепостную на рынке? Или, может быть, козу?

Натали, прижав ладонь ко рту, молчала, застыв на месте. Какой скандал!

– Ну, коза мне обошлась бы явно дешевле.

Елена швырнула ему под ноги бумагу.

– Я не буду вашей женой, даже если вы мне сделаете предложение под дулом пистолета. Больше мне сказать вам нечего.

Орлова стремительно развернулась на каблуках и ушла вверх по лестнице. Громко хлопнула дверь где-то наверху. Виктор на мгновение прикрыл глаза. Он так и остался сидеть в кресле, собрав руки в замок. Он был абсолютно спокоен.

Натали начала потихоньку обретать вновь способность говорить и двигаться. Она повернула голову и спросила:

– Зачем вам княжна, Виктор Альбертович?

– Я хочу на ней жениться.

– Для чего?

– Это неважно. И это моё условие.

– Вы уверены, что хотите жениться именно на ней?

– Уверен, – твёрдо ответил он.

– У Елены сложный характер, барон.

– Именно этим она мне и нравится.

Женщина сложила руки на груди, прищурив глаза:

– И вы готовы взять её вот так, без приданого? Даже наш дом теперь ваш.

– Моих денег хватит на нас всех, – отрезал молодой человек. И добавил: – У вас есть то, чего не хватает мне. Безупречная репутация.

– Чего не сказать о вас, барон, – не удержалась и уколола его Натали. – А какие цели вы ещё преследуете, заключая этот брак?

– Больше никакие, Наталия Дмитриевна, – не моргнув глазом ответил молодой мужчина.

– Я вам не верю, – твёрдо сказала она.

– Ваше право, княгиня, – не мигая, Виктор смотрел в серые глаза. – В ваших силах помочь Елене Олеговне… передумать. Если вы, конечно, хотите остаться в этом доме.

Княгиня с вызовом смотрела на него, но молчала.

– Я даю княжне подумать три дня, – произнёс барон, вставая на ноги. – Через три дня я приеду за ответом. Если он будет отрицательным, то я надеюсь увидеть ваши собранные вещи.

Мужчина коротко поклонился князьям, поспешил одеться и покинуть дом, оставляя семью Орловых в полнейшем смятении.

Натали с укором смотрела на своего мужа. Тот виновато смотрел на неё.

– И почему же вы, позвольте узнать, глава семейства, молчали в ответ на оскорбления молодого барона?

– А что я мог сделать? Вызвать его на дуэль? Да он пристрелил бы меня как собаку, да и всё. Стало бы легче? Дом он всё равно бы отнял.

– А если бы Гинцбург меня потребовал, а не Елену, тоже бы сидели как в рот воды набравши?

Князь промолчал в очередной раз.

– Олег Иванович, что ты наделал? Теперь Елене придётся расплачиваться за тебя.

– Ну, она же может отказаться…

– Ты знаешь нашу дочь. Если бы речь шла только о ней одной – Лена бы не пошла на это. Но дело касается и нас. Нас с тобой дочь не оставит на улице. И ей придётся быть с этим… человеком, который непременно сломает ей жизнь. Ему она интересна только потому, что недоступна была. Наиграется и бросит её, как и всех прочих. Будет всю жизнь сидеть подле молодого ловеласа, словно мебель.

Натали начала подниматься, всё еще бурча под нос:

– Какой позор, Господи! Какой срам!!

По возвращении в поместье молодой человек отправился в кабинет к отцу. Ему нужно было сообщить важную новость…

– Сынок, – Альберт Илларионович раскинул руки при виде сына.

Отец давно болел. Никто не мог сказать, сколько ему осталось. В дни, когда Гинцбург-старший чувствовал себя немного лучше, он заседал в кабинете и решал дела поместья. Виктор ещё полгода назад служил адъютантом его Высочества. Узнав, что отец серьёзно болен, он решительно оставил службу, не обращая внимания на протесты отца. При дворе Виктора тоже очень хорошо знали и любили тёмной любовью. Не одна фрейлина императрицы осталась с разбитым сердцем.