Потом телефон пиликнул снова. И снова. И снова.

Я больше не могла это игнорировать.

«Не спи».

«Не спи».

«Не спи».

«Ты спишь?»

«Маш!»

И самое первое, голосовое:

«Привет. Я проснулся и понял, что сто лет не ходил в кино. Нужно срочно это исправить. Хочу тебя. В кино. Попкорн. И целоваться».

Я скинула ему геометку своего дома и начала собираться. Пять минут на душ, две – на укладку волос, три – найти одежду и четыре – влезть в неё. Полминуты – вскипятить чайник, пару минут – заварить и дать настояться чаю.

Когда зазвонил телефон, я уже была готова и торопливо глотала горячий чай. Отставила кружку в сторону – к чёрту чай! В моей голове на повторе звучал голос Влада: «Хочу тебя. В кино. Попкорн. И целоваться». Меня крайне возбуждала мысль о его солёных губах в темноте кинотеатра.

Спустя три бесконечно длинные минуты я оказалась в самом идеальном месте – прижатой к его груди крепкими мужскими объятиями. Мне хотелось запомнить этот момент изумительно-прекрасным, каким он и был, поэтому я быстро сделала несколько снимков на телефон – смазанные и замыленные, они всё же удались на славу.

– Ну-ка, покажи, – усмехнулся Влад в мои волосы.

Я повернула экран к нему. Он внимательно рассмотрел каждый снимок и чуть крепче сжал меня в руках.

– Я хочу их все. Перешли мне.

Иногда Влад говорил, как неотесанный мужлан, и это меня заводило. Догадывался ли он, какое действие оказывает на меня?

– Итак, мы идём смотреть…

– Все, что захочешь, я всеяден.

– Зря ты мне позволил выбирать, – хохотнула я.

– Я сказал, что хочу в кино, но не говорил, что буду его смотреть, малышка!

– Засчитано, качок!

Во двор въехал внедорожник, и я похолодела. Арсений медленно проехал мимо нас и окинул меня недобрым взглядом, но не затормозил.

– Поехали? – спросил Влад.

– Конечно, – выдохнула я. – Давно пора.

– Что, не терпится целоваться? – поддел парень.

– Конечно, – пропела я в ответ. – Давно пора.

Фильм оказался так себе, и причин было несколько:

1. Я ничего не видела, потому что не могла оторваться от Влада;

2. Я ничего не слышала, потому что не могла оторваться от Влада;

3. Я ничего не запомнила, потому что не могла оторваться от Влада.

Зато мои губы распухли от поцелуев, а тело сводило истомой! Под конец фильма, когда мы порядком устали, Влад нервно застучал ногой по полу. Ему явно не сиделось на месте.

– Что такое? – шепнула я.

– Ничего, – отмахнулся он.

– С тобой явно что-то не так, – возразила в ответ.

– Не могу расслабиться. Жуть, как напряжён.

– Что случилось? – разволновалась я уже не на шутку. – Все же было хорошо? Или тебе не нравится?..

– Глупая моя, – вздохнув, он прижал меня к себе и упёрся лбом в шею, – наоборот, слишком хорошо.

– О, – наконец до меня дошло.

Я не знала, что ещё сказать, потому что не удержалась и бросила взгляд на причину его беспокойства. Внушительного размера причину.

– Может, …

– Тсс, Машка, – резко прервал он меня, – если ты скажешь это вслух, я взорвусь. Тогда это будет крайне сложно скрыть от человеческих глаз.

– Согласна, это выйдет конфуз!

По тому, как его нога замедлялась, можно было сказать, что наваждение рассеивается. Вскоре он и вовсе затих. Но теперь он выглядел опечаленным.

Фильм закончился, и мы побрели к выходу. Меня напрягало его затишье.

– Все нормально?

– Нет, – он мотнул головой.

– Что-то не так?

– Ага.

– Расскажешь?

– Меня пугает то, что я испытываю прямо сейчас. Грёбанные чувства и эмоции никогда не были моим коньком.

– Это нормально, – успокоила я его. – Я чувствую так же.

– Правда? – Влад резко затормозил, развернул меня к себе и склонился к моему лицу, вглядываясь в самую глубину души. – Мне так больно. Я… не знаю, что мне делать, как поступить, да и смогу ли я? Я чувствую себя слабаком. Это разрывает меня.

– Ты меня пугаешь.

– Мне страшно. Думаю, вдруг проснусь, а это все неправда? Вдруг тебя нет?

– Я никуда не исчезну.

– Правда?

– Обещаю!

– Если это не так, если это всё не наяву, я никогда не перестану искать тебя. Тебя настоящую. Никогда не верил в эти байки про любовь с первого взгляда. А потом я встретил тебя. Чёрт, да весь мой грёбанный мир закрутился вокруг совершенно другой оси. То, что я испытываю к тебе, нельзя назвать одним каким-то словом. Я тобой дышу, я двигаюсь только от осознания, что ты есть. Там на ринге, помнишь?

– Вчера? – меня передернуло.

– Да. – он коротко кивнул. – Я сдался. Я опустил руки. Я был в такой глубокой жопе! Стоял и думал, как хорошо, что все закончится быстро.

– Не вздумай, – не выдержала я, – слышишь, не вздумай! Сколько тебе? 30? У тебя впереди долгая и счастливая жизнь. Со мной или без меня!

– А потом, – продолжил невозмутимо он, – я поднял глаза и увидел тебя. Я ощутил силу, какой никогда не знал. И я не могу потерять тебя. В моей жизни и голове много дерьма. И я тебя обижу.

– С чего ты так решил?

– Тсс, я знаю, что обижу тебя, но ты должна знать, что я не желаю тебе зла. Я эгоистично хочу тебя в своей жизни, но я не желаю тебе зла. Ты сейчас меня не понимаешь, но мне просто нужно ещё немного времени.

– Хорошо.

– Мы друзья? Мы ведь можем быть очень близкими, иногда целующимися друзьями?

– Не уверена, что правильно тебя понимаю?..

– Обещаю, скоро ты всё поймёшь. Просто будь со мной и дай мне силы.

– У меня уже голова идёт кругом! Ты слишком непонятно изъясняешься.

– Потерпи, пожалуйста, немного. Ты такая умная. Скоро ты всё поймёшь и сложишь, но мне нужно набраться рядом с тобой сил и энергии, прежде чем я решусь всё тебе рассказать.

– Ладно, – кивнула я.

Если честно, я совсем запуталась и испугалась этой неясности. Он верно заметил: я умная девушка, поэтому сделала соответствующий вывод из его монолога – он хочет быть «иногда целующимися» друзьями, он собирается меня ранить, хоть и не хочет этого – мы не можем быть вместе, он не заинтересован в отношениях.

Даже не знаю, почему я просто не развернулась и не ушла? Скорее всего, я склонна к мазохизму. И сколько бы я мысленно не оправдывалась, что осталась, потому что дала ему обещание, но обмануть себя не вышло – я влюбилась в него по уши, я не хотела верить его словам, я уже видела яркую картинку нашего совместного будущего.

А, возможно, на краю сознания я понимала, что первая разобью ему сердце, хотя сейчас, как никогда раньше, сомневалась, что смогу реализовать изначальный план.

Несмотря на огромное количество времени, что я проводил с Машкой, несмотря на то, что тянуло меня к ней всё сильней, я старался держать себя в руках и не пересекать границ нашей нежной дружбы. Я не целовал её, хотя иногда безумно и отчаянно прижимал её к себе, хотя и брал её за руку в наших долгих и частых прогулках.

Она приходила на все мои бои. После она тенью проскальзывала в мою раздевалку и ждала. Шли дни. Её глаза становились тусклыми и безжизненными. Я был на грани срыва. Видит Бог, я хотел её до дрожи. Хотел её для себя. Навсегда. Но не имел на это никого права.

Володя уговаривал меня сдаться. Володя уговаривал меня рассказать ей всё. Володя уговаривал меня отпустить её.

Я не мог, просто не мог сделать ничего из вышеперечисленного. В эти дни я ощущал себя трусливым эгоистом и подлым слабаком. Но стоило мне посмотреть на Машу, и я думал, что это того стоит. Во мне жила глупая вера, что всё идёт как положено. Я не видел здорового финала этой истории, но надеялся, если Бог есть, то он сможет разрулить эту ситуацию.

Спустя несколько месяцев после нашего знакомства, жарким августовским днём, Маша, помявшись, спросила:

– Эй, качок, какой у тебя перерыв между боями?

– Две недели.