В любом случае, всё это стало хорошей возможностью для того, чтобы упечь паренька в больницу для душевнобольных. После этого, опека над Джулекой перешла на плечи её старой бабушки по материнской линии, которая с двадцати лет была прикована к инвалидной коляске. Спустя два года она умерла от рака легких. Джул должны были отправить в детский приют, но к тому моменту Лука уже был на свободе.
— Хочешь их подержать? — неожиданный вопрос резко вырвал меня из раздумий. Я вздрогнула и перевела взгляд на довольное лицо Луки. В его глазах плясали огоньки любопытства, а на губах играла лукавая улыбка.
— Ты о чём? — я моргнула с немым вопросом в глазах. Похоже я так сильно задумалась, что в какой-то момент потеряла связь с реальностью. Лука усмехнулся и погладил меня по голове.
— Я о ножах, с которых ты глаз не сводишь. — он поднял руку и почти невесомо проведя пальцем по краю переливающегося стального лезвия, взялся за чёрную резную рукоятку и легко снял его с маленьких петель.
— Вот возьми, только осторожно, они очень хорошо заточены. — парень немного покрутил в руках тускло-серый ножичек, любуясь своей работой и медленно протянул его мне.
Я осторожно взялась за рукоять одной рукой, второй я так же провела по стальному и довольно острому лезвию. Меня в мгновенно наполнило противоречивыми чувствами. Восхищение — от завораживающей холодной красоты ножа, с этими переливами и необычными ладно выточенными узорами на рукояти, и будоражащий страх от осознания, что в одних руках эта вещь способна создать кулинарные шедевры, а в других мучительно лишить жизни. У меня пробежали мурашки и перехватило дыхание.
Он напоминал мне Луку, а точнее Рихарда — такой же опасно холодный, и завораживающе красивый. И так же мог спокойно приготовить прекрасный ужин, или же безразлично убить, если нужно было. По телу пробежала знакомая дрожь возбуждения и остановив палец на острие ножа, я чуть надавила и скользнула рукой.
Палец тут же защипал и по коже пробежала небольшая алая струйка крови. Она была горячей и причудливо извивалась по всей длине пальца. Я поняла, что ранка получилась чуть глубже, чем я предполагала.
— И правда, наточено очень хорошо. — услышав тихий смешок парня, я виновато улыбнулась. Лука вздохнул и томно проговорил:
— Кажется, я не просил о тест-драйве. — он ловко вынул из моей руки нож и нежно взяв мою кисть, он поднёс к своим губам мой кровоточащий палец. Его горячий язык легко прошёлся вдоль моего пальца убирая алую кровь. Мои щёки залились пунцовым цветом, а коленки предательски дрогнули.
— Больной ублюдок…— тихо проговорила я, чувствуя нарастающий жар ниже живота. Услышав мои слова парень лишь довольно улыбнулся и быстро поцеловал меня в губы. «Вот же гад, ещё и дразнит меня!».
Я мило хихикнула, когда Лука, достав из тумбочки детский разноцветный пластырь с божьими коровками, безоговорочно приклеил его мне на палец и чмокнул меня в лоб.
Прошла неделя. Всё ближе и ближе приближался злополучный «День X». Я чувствовала это всеми атомами побитой души. Сердце колотилось громче и громче, каждый раз, как только я просыпалась, и шла на подготовки. Я уже давно сбилась со счёту, сколько раз мы проговаривали и повторяли план действий. Тилль был очень строг и бдителен, на каждую ситуацию у него был второй запасной план. Но я всё равно была обеспокоена. Что-то меня тревожило, и с каждым часом тревога и сомнения усиливались с неимоверной скоростью.
— Это нормально, что ты волнуешься. — нежным тоном говорил мне Лука, как всегда натачивая свои ножи.
— Невозможно полностью оставаться равнодушным, перед таким грандиозным событием. Даже Тилль весь на нервах от предвкушения, хоть и мастерски скрывает это. — он усмехнулся погладив меня по голове.
— Даже ты волнуешься? — с улыбкой произнесла я, лукаво глядя на парня. Лука тихо посмеялся, после чего решительно кивнул.
Вечером, перед знаменательным днём, Лука расскажет мне секрет, о том, что у него есть небольшой кнопочный телефон, который он носит всегда с собой. И номер этого телефона знает лишь Джулека, а теперь и я. «Это на случай, если вы попадёте в беду. Где бы ты не была, только позвони, и я тебя найду.» — серьёзным баритоном проговаривал парень, пристально смотря мне в глаза, пока я пыталась запомнить его номер. Я много раз проговариваю номер парню. Цифры витают в моей голове, заучивая их как спасательную молитву, и четко срываются с моих губ. Лука с облегчением вздыхает, и довольно улыбается.
Перед сном, я повторила номер раз сто. Я точно запомнила номер. Помню цифры, их порядок и очерёдность. Когда я в этом убедилась, я смогла спокойно заснуть.
Следующий день, «День X», был как в тумане. Брызги множественных противоречащих чувств били фонтаном в моей голове, застилая пеленой глаза. Мы были осторожны, но и безумны одновременно. Мы убивали по минимуму, но делали это красиво, и только тех, кто это заслуживал. Мы наводили страх и ужас, шум и хаус, при этом действуя строго по плану, не подставляя никого. Всё было идеально и складно. До момента, пока я не увидела её…красивую стройную женщину, с длинными, такими знакомыми, пшеничными волосами, что аккуратно были уложены в строгую прическу, и глаза цвета граненного изумруда, такие же большие и красивые как у…как у Адриана…
— НЕЕТ! — я резко вскочила, широко раскрыв глаза. Горло разрывало, а в легких не хватало сладкого кислорода. Казалось, будто меня всё это время увлеченно душили. Судорожно хватая ртом воздух, я отчетливо слышала сильный стук сердца в моих ушах. На горячем лбу проступила холодная нездоровая испарина. Голова беспощадно гудела, а из носа неожиданно капнула алая горячая кровь.
— Чёрт! — нелепо вытерев рукой кровь, я согнулась в три погибели и схватилась за голову. Убивающая тяжесть в мозгах разрывала меня напополам, хоть и мысли были пусты. Мне было невыносимо даже думать о том: «где я?», «кто я», «что со мной?» и «Кто со мной?». На данную секунду, всё это не имело никакого смысла. Боль заполняла весь мой разум, не давая мне выхода. Оставалось лишь крепко сжать зубы, зажмурить глаза и ждать, пока боль смилуется надо мной, и чуть утихнет.
Ждать пришлось очень долго. Не знаю сколько прошло. Может час, а может и минута. По ощущениям, так все десять лет. Спина начала понемногу неприятно ныть, а руки предательски затекать, но меня это совершенно не волновало. Всё это, лишь временная трудность, которая вот-вот пройдет и меня отпустит. Мне станет легче, я точно знаю.
Вскоре боль, и правда утихла. «ХА! Я вытерпела её! Я победила!» — мой детский голос, из старых воспоминаний, неожиданно прозвучал в моей больной голове. По спине пробежал холодок, я вздрогнула и подняла голову.
«Где я?» — а вот и первые вопросы. Я внимательно огляделась. Просторная комната казалась до боли знакомой. Большое широкое окно, с белой рамой и довольно плотные шторы, цвета свежей травы. Высокий стеллаж, доверху забитый книгами разных жанров и направлений, пухлый шкаф, бережно прибранный письменный стол, прикроватные тумбочки из темного дуба, и самая мягкая кровать в моей жизни. Память понемногу начала возвращаться ко мне, и я смогла определить, что сейчас нахожусь в комнате Адриана Агреста. Тот высокий парень, с шелковистыми волосами и пронзительными зелеными глазами, что работает врачом, в психиатрической больнице своего отца — Габриэля Агреста… Эмили Агрест!
Меня осенило. Я выпрямилась и рефлекторно потянулась за блокнотом и ручкой, что всегда лежали в прикроватной тумбочке. Открыв блокнот, я увидела последнюю запись, где детально описала свой сон. Да, то, что я недавно увидела во сне, было прямым продолжением того, что я увидела сейчас. «Та женщина из моего сна — Эмили Агрест, а значит тот жалкий трус, что прятался за ней — был сам Габриэль! Значит, это он обвинил меня в её убийстве, и значит это он не дал мне уйти в тот самый день. Из-за него я разлучилась с бандой «Sonne» и Лукой! Жалкий ублюдок!» — злость накатила на меня, и я чуть не сломала ручку.
