– Если вы всерьёз так увлечены мои городом и его культурой, то позвольте ли мне дерзость пригласить вас прогуляться по нему? Я знаю все интересные места Либурбема и не стану скрывать, что мне доставило бы огромное удовольствие провести больше времени с вами.

Услышав эти блаженные слова, Серена вдруг почувствовала, что смогла сбежать от времени.

– Что скажете? Вы не против продолжить наше знакомство? – когда прекрасный демон сказал это, Серена утонула в его голосе.

– Да! Да, я буду счастлива! – воскликнула она, забыв обо всём на свете.

Серена подняла взгляд и очарованно посмотрела в большие рубиновые глаза.

А могло ли оказаться…?

Что он был…тем самым…

Распрекрасным верховным Либурбема?

Настолько известным своей красотой, что о нём слагали легенды.

Говорили, что в него влюблялись все, видевшие его женщины….

…Все неизбежно следовали за ним…

…И все до одной…

…Пропадали…

Серена была поглощена сказочными глазами распрекрасного демона.

В какой-то момент ей показалось, что она что-то забыла. Что-то важное. Но эта мысль быстро унеслась как пушинка на ветру.

Серена теперь слышала только его голос.

«Тогда, пойдём.»

***

Первым, что почувствовала Марлин, когда её приёмная дочь не вернулась домой до наступления темноты, было раздражение. Раздражение из-за нарушения естественного порядка жизни в её доме. По крайней мере, того естественного порядка, который установился за последнее время. Находясь под опекой Марлин, Серена должна была следовать элементарным нормам приличия и безопасности. Тенебрумка, конечно, понимала, что в подростковом возрасте демоны бывают чрезвычайно непокорны и часто страдают из-за собственного неблагоразумия, но всё же надеялась, что ей не придётся проводить воспитательную беседу в родительской манере. В конце концов, если в скором времени они собирались расстаться (до совершеннолетия девушки оставалось уже меньше года) без лишних привязанностей и сентиментальностей, то это выглядело бы ханжеством…

Демонесса прекрасно понимала, что Серена ушла вовсе не проводить время с друзьями, как она пыталась неумело соврать, а на праздник Раскрепощённости. Очевидно, что он сильно её, настолько сильно, что девушка потеряла счёт времени. Так что, с минуты на минуту это наивное дитя должно было опомниться и поспешить домой…

Потому поначалу Марлин решила хладнокровно проигнорировать провинность своей подопечной и заниматься домашними делами.

Но всё же, когда стрелки часов перескочили за 12 ночи, тенебрумку охватило беспокойство.

Вероятность того, что Серена могла попасть в беду изрядно поколебала хладнокровие Марлин. И прежде, чем она смогла дать себе отчёт в этом, она схватила свой телефон и набрала номер юной демонессы….

И в тот же момент…

Заиграла громкая мелодия неподалёку… в комнате Серены.

Марлин вздрогнула и через секунду чертыхнулась. Девушка слишком часто позволяла себе непозволительную беспечность. Раз уж демонический мир так далеко продвинулся в развитии технологий, то стоило пользоваться этим, а не пренебрегать. Довольно странно, но для Серены в отличии от многих сверстников современные электронные устройства не представляли большого соблазна. Её похоже куда сильнее привлекали более старомодные виды развлечений, которые оставляли больше простора для воображения.

Раздражённо вздохнув и одновременно почувствовав возрастание волнения, Марлин поспешила в комнату Серены. В ней был заметен лёгкий беспорядок, который ясно отражал спешку юной демонессы в определённое место. Истоком беспорядка был туалетный столик с лежащими на нём вперемешку различными косметическими принадлежностями и выдвинутым ящичком, из которого выглядывали блестящие, в меру роскошные украшения и аксессуары, что Марлин дарила своей приёмной дочери на праздники да дни рождения.

Скорее всего, именно здесь Серена хранила свою маску. Насколько Марлин помнила, она была серебряного цвета. То был не просто аксессуар, купленный однажды по бессмысленной девичьей прихоти. Маска была предметом, который имелся у каждого жителя Тенебрума. Фактически это был некий символ тенебрумского нрава.

Маска использовалась всеми тенебрумцами хотя бы изредка, но отнюдь не только для маскарадов.

Проведя взглядом до края стола, Марлин увидела скромный телефон Серены.Взяв его в руки, женщина первым делом принялась смотреть историю последних вызовов и сообщений. Но в следующие пару десяток секунд она с удивлением обнаружила, что Серена практически ни с кем не контактировала через мобильную связь кроме самой Марлин.

Впрочем, вполне возможно, что это было связано не с недостатком у юной демонессы друзей, а, опять же, с тем, что она не слишком часто пользовалась современными средствами общения. Что за ребяческая самонадеянность!

Однако перед тем, как отложить телефон в сторону, признав, увы, его абсолютную бесполезность в поиске непутёвой девушки, Марлин всё же решила заглянуть в список контактов.

Он был весьма кратким. Но в нём числилась не одна Марлин.

Магистр Бальтазар.

Имя казалось знакомым. Да, юная демонесса рассказывала о нем. Он преподаёт то ли литературу, то ли словесность, то ли ещё какой-то патетичный предмет. Может, он и не просто магистр.

Вероятно, что классный руководитель, раз Серена записала только его номер. Если только, у неё не было иных причин для этого…

На секунду в порыве какого-то странного инстинкта Марлин вдруг захотелось позвонить этому магистру. Но демонесса быстро пришла в себя.

Нет, это было бы слишком опрометчиво. Подключать других демонов к поиску стоит только в случае крайней необходимости. Ибо узнает один лишний демон обо всей ситуации, значит, скорее все, о ней узнают все вокруг. Огласка неприятности или даже беды мало кому ещё приносила пользу в демоническом мире. Неважно насколько надёжным казался этот магистрСерене (если казался?), нельзя было доверять секретность этого щекотливого дела никому.

Доверять тенебрумцам было бы также наивно как верить, что плотоядные и ядовитые рептилии, окружившие полное крови существо, не захотят хотя бы раз укусить его или вплеснуть в него яд. Впрочем, примерно таковы же и остальные демоны. Такая же и сама Марлин, и если бы ради своей выгоды ей нужно было укусить кого-то или даже более того, то она смогла бы хладнокровно сделать это…

Как ей уже и приходилось это делать не единожды.

Все демоны были таковы, потому прыгать в змеиное логово и просить о помощи надо было только в действительно отчаянном положении.

Такой, конечно, была и Серена…И, не исключено, что происходящее – следствие разложения её нрава…

И тем не менее …нужно было убедиться, что никакой иной беды не случилось, и девушку не пытаются нигде убить или изнасиловать…

Быстро осмотрев гардероб и по отсутствию одного праздничного платья окончательно убедившись, что Серена уходила на праздник Раскрепощённости, Марлин в скором темпе направилась в свою комнату.

«Для меня хорошей всегда была та маска, что полностью скрывала черты лица.» – сказала себе тенебрумка, надевая маску безупречно белого цвета.

***

Багряная площадь была, несомненно, одним из самых примечательных и популярных на предмет сплетен мест Тенебрума. Говорили, что в этой части города изначально жили преимущественно иногородние демоны, которым тенебрумские нравы и порядки пришлись не по душе, потому они попробовали создать свою в каком-то смысле независимую территорию. Однако место вскоре вызвало огромное любопытство и у тенебрумцев, которые даже тайно переселились в него. Хотя некоторые сплетники утверждали, что на самом деле «основателями» были вовсе не иногородцы, а тамошние демоны, притворившиеся ими…

После наступления глубокой ночи веселье на Багряной площади совсем не утихло, а продолжало играть, намереваясь продержаться до самого утра. В этот день и в этом месте всем жителям Тенебрума было позволено делать что-угодно. Молодёжь в основном занималась распущенным флиртом и всеми формами блуда. Зрелых же демонов больше клонило к различному, зачастую ребяческому, баловству или к каким-либо рискованным и легкомысленным мероприятиям. Также кто-то здесь выступал с крамольными речами, ставил свои запрещённые пьесы или продавал книги в полном виде, не желая подвергать их жесткой цензуре, размещал картины (которые часто были эротического, а то и порнографического характера), исполнял сомнительные песни, рассказывал об отвергнутых наукой теориях, читал непринятые в обычном обществе лекции – в общем говоря, каждый точно знал, чего хотел в этот день в этом месте, и в том было блаженство, что он мог позволить себе осуществить это.