– Ну, во всяком случае, мы можем это проверить, – раздумчиво произнес я.

Штерн смотрел на меня внимательно несколько секунд, потом нажал кнопку коммутатора и приказал:

– Надежда Сергеевна, попросите охрану не выпускать Пчелкину из здания.

Меня всегда поражала упрямая борьба Штерна с собственной человечностью, которую он постоянно проигрывал. Но все равно оставался уверен, что ты либо хороший бизнесмен, либо хороший человек, одно из двух. И Дав предпочитал из этого первое.

– Ты пойдешь к ней или я? – спросил я, поднимаясь из-за стола. Потому что ответ уже знал и так.

– Иди ты, – откликнулся Дав. На скулах у него ходили желваки. – Я сейчас слишком зол и за себя не отвечаю.

– Знаешь, что я думаю?

– Я что, похож на экстрасенса? – вскинул Штерн темную бровь.

Я хмыкнул.

– Нет, ты похож на человека, который испортит Агате Полянской настроение.

– Бинго! – откликнулся Дав. – Ей придется уяснить, что не надо устраивать мне подобные проверки! Иначе я женюсь на другом ликеро-водочном заводе!

– Это может быть и не проверка, – резонно заметил я. – Как ни крути, но мы трахнули эту девчонку. И трусы явно принадлежали ей, судя по ее реакции на твое упоминание этого предсмертного крика моды.

Штерн усмехнулся. Добрый знак – может, Полянская и будет жить после его визита.

– Ну, говори, чего задумал и иди, – поторопил меня Дав.

– Я подумал – а что, если она хочет замуж?

Штерн поднял вторую бровь – первая так и застыла в приподнятом состоянии.

– Как минимум девяносто процентов женского населения Земли хотят замуж и что теперь? – спросил он.

– Ну, к счастью, стольких женщин мы не трахали, – издал я смешок. Хотя от одного представления такой перспективы становилось дурно.

– К чему ты ведешь? – еще раз спросил Дав.

Я задумчиво почесал подбородок. Предложение не было спонтанным. Я трезво обдумал все варианты и пришел к выводу, что готов к такому решению проблемы.

– Если она хочет, чтобы у детей был отец, я, в принципе, могу на ней жениться.

Лицо Штерна казалось ошарашенным. И я тонко уловил – мое предложение ему чем-то не понравилось.

– Хочешь жениться на ней сам? – поинтересовался я насмешливо.

– Боюсь, завод к ней не прилагается, – хмыкнул Штерн. – Но тебе-то это зачем?

Я пожал плечами.

– Ну, когда-то все равно надо будет завести семью. Если она действительно беременна и это твои, мои или, страшно сказать, наши дети, то почему не попробовать с этой Машей? Не уживемся – разбежимся, делов-то.

– Как у тебя все легко, – покачал Дав головой.

– Да уж, водочное производство надо мной не тяготеет, – усмехнулся я.

– Ладно, не заставляй беременную ждать, – Давид махнул рукой в сторону двери.

– Так ты не против? – уточнил я, направляясь к выходу.

– Благословляю! – торжественно объявил Штерн и переключил свое внимание на телефон, начав набирать номер.

– Привет Агате, – хмыкнул я, выходя.

Маша ждала на проходной. Стояла ко мне спиной, трогательно обхватив себя рукам за плечи. Подойдя ближе, я расслышал приглушенные всхлипы. Плачет – догадался я. Ну только не это!

– Эй, – я коснулся ее плеча. – Кончай разводить сырость, а то придется объявить в офисе угрозу наводнения и распустить всех по домам. А Даву это не понравится.

В ответ до меня донесся прерывистый вздох. Затем Маша повернулась ко мне лицом и сказала:

– Что вам еще от меня нужно? Недостаточно повеселились?

Нет, чтобы так изображать обиду и горечь – надо быть первоклассной актрисой. Впрочем, у Маши всяких талантов, как я успел узнать, хватало с лихвой.

– Извини, некрасиво все вышло, – произнес я, старательно подбирая слова. – Но, надеюсь, ты поймешь наши сомнения. Ты ведь шпионила на мальчишнике, не так ли?

– Какая теперь разница?

– Разница такая, что верить на слово мы тебе не можем.

– И что я должна сделать, чтобы мне поверили? Принести справки, станцевать с бубном?

– Нет, танцев с нас уже достаточно, – усмехнулся я. – Просто пройдешь осмотр у надежного гинеколога.

– И что дальше?

– Если все подтвердится – мы поможем тебе финансово. И…

– И?

– Если это окажутся действительно наши дети, я готов на тебе жениться.

Она приоткрыла рот. Не издала при этом ни звука, но я и так понимал – предложение не привело ее в восторг. Вот так всегда! Будь на моем месте Штерн, наверняка бы уже тащила его в загс, пока не передумал!

– Спасибо за предложение, но, во-первых, мне не нужны подобные одолжения. А во-вторых… что, если отец детей – Давид?

Я пожал плечами:

– Воспитаем. Дав мне как брат.

Маша молча покачала головой. Обидно как-то даже! Могла бы хоть подумать для вида минут пять!

– Мужчины не забывают того, что ребенок не их.

– То есть, ты меня сейчас назвала не мужчиной? – весело полюбопытствовал я.

– Я не это имела в виду!

– А что же?

– Я просто не хочу замуж.

Надо будет сказать Штерну, что нам попалось исключение из его статистики.

– Окей, чего же ты хочешь?

– Я просто хочу, чтобы у детей был отец… или отцы.

– Действительно, доить алименты с двоих выгоднее, – насмешливо заметил я.

– Дело не в этом!

Ну да, дело наверняка в том, что я не Штерн. Может, она по нему тайком сохла? А тут я с крестьянской рожей да в царские палаты!

Что ж, ну и бог с ней. Нет так нет.

– Ладно, дай знать, если надумаешь пройти осмотр. Мы найдем хорошего врача.

Махнув на прощание рукой, я направился к лифту. Дав наверняка уже мчался к своей невесте, чтобы ее трахнуть, причем по голове. Я же собирался запереться и тихо сам с собою рукою распить чего-нибудь покрепче. Новость о грозящем отцовстве и выписанный мне от ворот поворот – это, пожалуй, отличный повод, чтобы распаковать бутылочку нашего лучшего винца.

Мне предстояло подумать об очень многих вещах. Когда только Алексей озвучил мне свои предложения, я отказалась. Это было первым, что пришло мне в голову. Потому что я и взаправду совсем не желала выходить замуж, но и справляться в одиночку с тем, что на меня свалилось, я тоже не планировала.

– Маш… Маша! – позвал меня дядя, когда мы с ним сидели у меня на кухне. Я бездумно пялилась в окно, за которым лил дождь.

– Что? – повернулась я к родственнику. – Ты что-то говорил?

– Я спрашивал о том, как ты. И что у тебя сейчас творится в жизни.

Что у меня творилось в жизни? Если говорить откровенно – полная фигня. Но в то же время я уже привыкла к мысли, что у меня есть дети, и не собиралась от них отказываться.

– У меня нормально все. Дети растут, я счастлива, что они у меня есть.

– И это все?

– А что ты хочешь услышать еще?

– Я хочу услышать правду.

– Ты ее услышал. – Я подернула плечами. – Есть я и дети. И больше сказать ничего не могу.

– А их папы?

На лице дяди Саши было вопросительное выражение. Вот как тут скажешь, что пап у детей может и не быть. По крайней мере, пока.

– С ними я веду переговоры.

– Переговоры?! О чем можно с ними переговариваться?

– О том, что им нужны доказательства.

– Какие?

– Что дети принадлежат им.

– Лампасы мне в херабасы! Дети принадлежат им! Ты хоть понимаешь, что говоришь?

И точно! Я только теперь поняла, что именно озвучила. Стало стыдно перед теми, кто зачался вопреки всем обстоятельствам.

– Дядь Саш… мне сейчас нелегко. Но ты меня неверно понял. Отцы просто хотят быть уверенными в том, что зачатие произошло именно от них.

– А от кого оно может быть? От Святого Духа?

Я невольно улыбнулась. Возмущение дяди Саши было весьма объяснимо. Но и Алексея с Давидом я вполне могла понять.

– Нет, оно может быть только от них, – твердо произнесла я. – А сейчас прости. Я иду в кровать. В последнее время ужасно хочется спать и ничего больше не делать.

И я, поднявшись с дивана, ушла в свою комнату, чувствуя на себе пристальный взгляд дяди Саши.