ВОУУУУУУУУУУ!

Звук рога проткнул Бергхейм насквозь и спас меня из неудобного положения.

– Началось, – сказал Стас.

И вот так я увидел чудо. Зеваки на улице появились еще раньше, но теперь, после сигнала, жители потекли на рыночную площадь. То были разные люди. Как простые мужички, в обычных, но чистых одеждах, так и женщины, нарядившиеся так, словно отправлялись на праздник. Иногда попадались воины с заброшенными на спину щитами. Пару раз я видел странного вида жрецов с выбритыми черепами и раскрашенными в белый цвет лицами.

Торговцы загалдели, расхваливая товар. Тихое место стало невыносимо шумным.

Но чудом было не это. Чудо я увидел, когда один из зевак прошел мимо нашего лотка, совсем не собираясь ничего покупать, и тут Стас воскликнул:

– О! Я знаю, что вам нужно!

Мужчина в расстегнутой рубахе остановился, посмотрел ему в глаза и застыл. Выражение лица у северянина стало отстраненным. Он подошел к прилавку, не отрывая взгляда от барда.

– Сколько у вас есть?

– Одна серебряная и двадцать медных.

– Прекрасно, – улыбнулся Стас и сунул ему несколько кусков вяленого мяса. Затем собрал деревянной ложкой мази, шлепнул ее на широкий лист лопуха и всучил покупателю.

Тот безропотно все забрал и пошел прочь.

– Да вы мошенник, братец, – прокомментировал это я.

– Случайная характеристика – купец. Если б ее поднять, то, думаю, сумма стала бы побольше. Я же говорил: что-то всегда покупают.

Покупатель шел прочь, держа в одной руке связку с вяленым мясом, а в другой лист лопуха. Вид у него был потерянный.

– Это какое-то насилие над личностью, – возмутился я. – Так нельзя поступать! А ну-ка, еще давай!

– Есть проблема: они будто чувствуют неладное и к нам подходят редко.

– Еще бы, ты такое фуфло им втюхиваешь!

На наш ряд заглядывали нечасто, но каждый проходящий мимо попадал под торговый талант барда и расставался со всей наличностью, получая взамен наши «продукты». Однако даже мне было ясно, что в соседние лавки покупатели заглядывают чаще. И, что самое убийственное, я видел, как неигровые персонажи торгуются с неигровыми персонажами, ругаются и все-таки покупают да продают. То есть вокруг не массовка царила, а настоящий базар. И деньги уходили в чужие карманы!

– Очень любопытно, – сказал я, зачерпнул пальцем жирную мазь Светы и намазал ею рот, нарисовав на лице широкую улыбку. Затем этой же мазью выкрасил глаза. Стас отшатнулся.

– У тебя ведь нет проблем с клоунами?

– Вы что делаете, Егор?

– Свою работу, – низким и хриплым голосом ответил я. Слышал эту фразу в фильме. Там, конечно, был матерый боевик-спецназовец, а не шут. Но…

Я взобрался на крышу нашей клети, прошелся по доскам, проверив их на прочность. Крепкие. Сделал сальто на месте. Боже, как прекрасно быть ловким.

– Егор! – крикнул снизу Стас. – Вы куда?

– Один ярл, – заорал я сверху, подбоченившись, – пришел к жрецу.

Люди меня заметили. Кто-то толкнул рукой соседа. Кто-то заулыбался. Пара взглядов были весьма испуганными.

– Пришел и говорит. Доктор… – тьфу ты. – Жрец, помоги мне! У меня постоянно дергается левый глаз и правая рука!

Я сделал еще одно сальто. Прикинулся жрецом. Сделал вид, что растираю какую-то траву в плошке. Вид смиренный, умный.

– Жрец же трет порошок в ступке. Внимательно так толчет его, не отвлекаясь, ну и отвечает между делом: «Ну, это ничего. Перенервничали вы, ярл. Распереживались. Прикажите сделать вам отвар из ромашки, попейте – и полегчает».

Прыжок. Плечи расправить, голос изменить, показать себя ярлом. Важным таким, но с придурью:

– Да, отвечает ему ярл, но есть и еще кое-что. В последнее время я стал замечать, что на моем драккаре завелись призраки. Они поют песни о любви и требуют ласки. Мой верный меч отказывается меня слушать, он отползает в дальний угол дома и смотрит на меня оттуда взглядом Фенрира на луну. Моя слюна капает изо рта с одинаковыми промежутками и всегда в одну точку! Во сне ко мне приходит Один верхом на Торе и говорит голосом Фреи о том, что не любит меня.

Площадь немного притихла. Очень много глаз смотрело в сторону чудака на крыше клети. Я заметил движение – кто-то подбирался ближе, послушать. Вновь сменил роль.

– Жрец отвечает ярлу, не отрываясь от порошка: «Ну, дело поправимое. Есть у меня одно зельице. По паре капель перед сном – и как рукой снимет».

– О, я знаю, что вам нужно, – сказал снизу Стас.

Кульбит, и я снова ярл:

– Но, жрец, говорит ярл, меня очень тревожит проблема размножения ежей в неволе. Я рассчитываю все варианты для увеличения их поголовья и никак не могу выбрать, чье учение мне принять. Колдуны Тосканы уверяют, что для этого необходимо определенное положение звезд, но древние книги мертвых мастеров Подземениума утверждают важность семантического анализа самой трактовки.

Все стихло. Я ковырялся в памяти, вспоминая этот анекдот и перекладывал его на местный манер. Втайне молясь, чтобы они понимали, что такое драккар, и кто такие Один и Фенрир – вдруг это неправильные северяне. Про семантику я не волновался – тут соль, чтобы все звучало поумнее.

– Попробуйте их побрить, и все наладится, отвечает ему жрец, по-прежнему растирая порошок.

Я вновь расправил плечи, вошел в роль властителя, но добавил в позу сомнения.

– Ярл помолчал немного, и вдруг тихо-тихо говорит: «Жрец. Я чувствую и понимаю женщин».

Я растерянно посмотрел в толпу, изображая жреца:

– И тут тот такой вздрагивает, роняет ступку с порошком, поднимает испуганный взгляд на ярла и протяжно отвечает: «Ой-ой».

– О, я знаю, что вам нужно, – послышался голос Стаса. Со всех сторон раздался смех. Он не громыхнул, как в мечтах, но шутку поняли.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 0,03 %

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 0,04 %

Системные сообщения посыпались одно за другим, последнее было

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 0,59 %

Я подпрыгнул, бешено размахивая руками. Эй, сейчас бы шапку с бубенцами. С высоты крыши было видно, что народ показывает в мою сторону и ищет, как подойти поближе. Как пробраться к месту, где их поджидает коварный бард.

– Другая история! Ночью в дверь бонда вдруг постучали. Он встал, злой как пес, дошел до двери, открывает ее – а там смерть. Он ей: «Ты кто?» А она говорит: «Я – смерть». «Ну и что?» – спрашивает бонд. «Ну и все», – отвечает та.

Стас внизу снова поймал покупателя.

Солнце пекло нещадно, и от этого чудесный грим плыл, обезображивая физиономию. Однако люди все равно тянулись. На улице, неподалеку от терема, остановились трое воинов. Один из них громогласно ржал над шуткой, толкал товарищей, но те глядели хмуро. Особенно мрачным смотрелся коротышка с длинной косой на бритом черепе. Все лицо северянина покрывали синие татуировки. За спиной виднелась ручка топора.

Я выдал еще один переиначенный анекдот. Отчего смешливый товарищ зашелся в хохоте, а вот синелицый помрачнел еще больше. По-моему, что-то шло не так.

Снизу то и слышался голос Стаса, оболванивающего покупателей. В пору радоваться успеху, но эти двое карлов, волками наблюдающих за мною, тревожили. Хотя я старательно их игнорировал, развлекая толпу и отвечая остротами на выкрики.

Пока, наконец, снизу не раздалось:

– Слезай, задохлик.

Коротышка пробрался в наш ряд и теперь стоял напротив Стаса.

– О, я знаю, что вам нужно! – воскликнул бард.

Воин резанул его взглядом, затыкая. Видимо, карла способность Стаса не пробила.

– Слезай!

– Вот еще, – ответил я с безопасного расстояния. – Мне внизу страшно. Там злые люди, и они могут меня побить.

Еще скачок репутации.

– Если я залезу наверх, то бить точно буду, – сказал карл Бьорн Убесон. Уровень – вопросительный. Смешливый товарищ по имени Хельге торчал рядом с ним и широко улыбался.

– Я не очень мотивирован, если честно. Мне кажется, вам нужно поработать с даром убеждения. Может быть, у вас есть конфетка? Конфетка, знаете ли, очень помогла бы. Сойдет даже барбариска.