– Я смотрю, у тебя появился новый друг? – зевая, с неохотой спросил Дэвид у Кэйтли. – Что он хотел от тебя там, перед корпусом?
– Тебе какая разница? – со злобой в голосе ответила на вопрос вопросом Кэйтли.
– Да мне вообще все равно, что у вас там происходит. Я уже давно пережил этот возраст, когда всякая шняга творится в головах. Просто решил поговорить с тобой.
– Ты опять вчера пил? От тебя жутко несет перегаром!
– Тебе какая разница?! – скривился Дэвид. – У меня вообще-то куча проблем подростковых, – продолжил он злить Кэйтли.
– И сколько тебе лет, подросток?! – еще с большей злобой спросила Кэйтли.
– Двадцать пять, мне двадцать пять лет, – уже нормальным тоном проговорил Дэвид.
– Двадцать пять? Если честно, по тебе не скажешь. Ты старше своих лет выглядишь. Видимо, слишком много нервничал в своей жизни…
– Ха-ха-ха… – истерично засмеялся Дэвид, после чего продолжил: – Девочка, если бы ты знала, чем я занимался в прошлом, у тебя бы самой волосы поседели от моих рассказов. Ладно, это неважно. Поехали домой, я хочу спать, и даже очень.
– Дэвид, я тоже очень устала на самом деле, поехали уже домой. Не хочу видеть это место. Я его ненавижу.
– Это ты про свое новое место учебы?
– Да! Поехали уже! – чуть ли не закричала Кэйтли.
Дэвид не стал ей перечить, только спокойно завел свой старенький «БМВ» и тронулся с места. Обратно он ехал аккуратно, так как был уже не один в автомобиле. К тому же если бы его опять остановили в таком состоянии полицейские, то второй раз уже не отвертелся бы от наказания. Кэйтли включила свои наушники и стала слушать музыку, пока ехала домой, томно смотря в окно и наблюдая, что творится на улице. Тем временем Дэвид искал подходящий магазин, чтобы купить очередную бутылку виски. Когда он нашел неприметный гипермаркет, то остановился на парковке и, ничего не сказав Кэйтли, вышел из машины. Девушка наблюдала, как уходит Дэвид, и уже догадывалась, для чего он пошел за покупками. Ее предположения подтвердились, когда в руках у Дэвида она увидела новенькую бутылку алкоголя и пачку чипсов. Дэвид не спеша дошел до автомобиля, сел в него и кинул Кэйтли пачку чипсов, из-за чего девушка возмутилась таким поступком:
– Я не ем эту гадость! Зачем ты ее мне купил?!
– Не хочешь – как хочешь, проблемный подросток. Как приедем, отдашь мне эти чипсы. Будут в качестве закуски сегодня.
– Вот именно! Как приедем, забери их у меня!
– Да с радостью!
Кэйтли опять вставила в уши наушники и стала слушать музыку, только чтобы не обращать внимания на своего личного телохранителя-хама. В окне мелькали серые улицы, люди, которые шли по своим делам, многочисленные автомобили и автобусы. Кэйтли смотрела на это все и вспоминала свою прежнюю жизнь. Жизнь, в которой были верные друзья, любящий молодой человек, родной дом, в котором она жила беззаботно. С грустью девушка вспоминала, как проводила свободное время в веселой компании, как гуляла, мечтая о будущем. Но теперь не будет того будущего, где она доучивается в колледже и получает диплом, где она с Эндрю играет свадьбу и заводит с ним детей, где с она с Маргарет продолжает дружить и веселиться. Теперь ничего этого нет, и это при самом глубоком желании не исправить. От таких мыслей девушке становилось больно, но Кэйтли не могла перестать думать о своей прежней жизни. В таком далеко не беззаботном ритме продолжалась поездка, в наушниках слышалась печальная музыка. Вскоре Кэйтли и Дэвид доехали до уже ставшего родным дома. Девушка, после того как автомобиль остановился, стремительно пошла к входу, чтобы ее телохранитель опять не заговорил с ней. Дэвид же взял с заднего сиденья пачку чипсов, которые купил, по его мнению, трудному подростку, и пошел в свое скромное жилье, не загнав машину в гараж. Когда он дошел до своей постели, то рухнул на нее камнем. Не спеша Дэвид открыл бутылку, вскрыл пачку чипсов и начал скромно ужинать. Пил виски он прямо из горла бутылки, делая большие глотки. Когда Дэвид выпил полбутылки, то решил немного прибраться в своем жилье. Расставил некоторые вещи на самодельные деревянные полки, рубашки и свитера повесил на вешалку и убрал их в небольшой шкаф. Простенький стол пододвинул к окну без занавесок, рядом поставил раскладной стул. Вытер везде пыль грязной тряпкой, и, когда алкоголь начал брать свое, Дэвид опять повалился на кровать. Гарольд предлагал ему свободную комнату побольше, но Дэвид отказался, потому что хотел быть один, чтобы его никто не беспокоил. От нечего делать он взял бейсбольный мяч в руки и начал кидать его в стену. Ловко ловя его, он кидал его снова и снова, одновременно попивая виски, но неожиданно раздался стук в дверь, потревожив его одиночество. Кто-то захотел навестить парня в его скромном жилище. Он подумал, что это, скорее всего, Анна, как всегда, решила его позвать на ужин, и удивился, когда открыл дверь и увидел на лестнице Кэйтли.
– Ты не против, если я зайду? – тихонько спросила девушка. Дэвид был немного удивлен, но все же разрешил ей пройти.
– Ты пришла поговорить? – спросил парень.
– Да… Мама приготовила ужин, но мне не хочется есть.
– Ты же не любишь, когда я тебе составляю компанию.
– Я не хочу, чтобы мы каждый день ругались. Возможно, нам удастся нормально поговорить хоть сегодня. Тем более что мне опять начнут задавать одни и те же вопросы. Как новый университет? Подружилась ли я с кем-нибудь? Как себя чувствую? Раньше мы так равнодушно никогда не беседовали. Папа всегда пытался вникнуть в мои проблемы и переживания. Но теперь даже он вечно погружен в свои мысли. Много молчит и мало говорит. Маму это очень беспокоит, но сейчас она не пытается выяснить, что с ним такое. Все как-то… Я даже не знаю, как сказать правильно.
– Присаживайся, поговорим, раз тебя это волнует. Можешь мне рассказать обо всем, что тебя беспокоит. Хотя это и так понятно. Но в любом случае я не буду трепаться об этом кому попало. Все останется между нами.
– Знаешь, Дэвид…
– Нет, не знаю, – перебил Дэвид девушку, пытаясь так пошутить и разрядить обстановку, но, судя по недоброму взгляду своей гостьи, у него это не получилось.
Тогда он махнул рукой, дав понять, что Кэйтли может продолжить.
Девушка опять заговорила:
– Я все боюсь, что это может повториться. Опять люди будут убивать друг друга, опять возникнет паника, стрельба со всех сторон, это насилие. Вдруг я заведу себе новых друзей, и их опять не станет? А меня снова спасут? Вдруг я опять влюблюсь, а любимого убьют? Поэтому я не завожу новых знакомств, и на меня все косо смотрят в университете. Как-то я подслушала разговор двух моих одногруппниц. Они пришли к выводу, что я сошла с ума, стала овощем… – В этот момент глаза Кэйтли покраснели и заслезились.
Дэвид подсел поближе к плачущей девушке:
– Кэйтли, в нашей жизни случается дерьмо, и даже слишком часто. Единственное, что мы можем сделать с этим, – это найти способ побороть боль внутри себя и жить дальше. Боль бывает слишком тяжела, чтобы держать ее внутри сердца. Так что лучше делиться ею с окружающими. Мне в этом помогал Морган.
– Кто такой Морган?
– Мой лучший друг… в прошлом, – очень грустно ответил Дэвид.
– Расскажешь про него?
– Мы с ним вместе служили. Оба были наемниками. В какие только смертельные ситуации мы не попадали! Полмира объездили до этой пандемии. К сожалению, его не стало. Сраная операция… Черт, мне сейчас тяжело об этом говорить. Может, в следующий раз все расскажу, как буду готов. Хотя сам же тебе сказал, что болью надо делиться. Хочу лишь запомнить его как человека, который всегда был рядом, он был мне чуть ли не братом. Если бы не он, я бы не сидел здесь.
– А где твои родители? – поинтересовалась Кэйтли.
В этот момент Дэвид поменялся в лице. Он побледнел, одновременно гнев и боль проступили у него на лице.
– Мои родители, настоящие родители, были плохими людьми. Они мне всегда говорили, что я появился случайно и нужен им только для того, чтобы попрошайничать на улице. Прохожие жалели жалкого маленького мальчишку и давали какие-то деньги. Эти деньги мои родители тратили на очередную дозу наркотиков. Они никогда не думали обо мне, о том, что мне хочется есть, играть с другими детьми, иметь свои игрушки. Из-за долгов нас выселили из квартиры, после чего мы стали жить на улице. Отец тогда совсем тронулся умом. Он часто меня бил, а мать наблюдала за этим и улыбалась. Их это забавляло. Как-то мы заночевали под мостом. Я знал, что у отца есть пистолет, и, когда родители в очередной раз были под дозой и ничего не соображали, я забрал оружие. Удивительно, как люди быстро приходят в себя, когда им угрожают убийством. Я наставил пистолет прямо на них. Отец смотрел на меня и называл маленьким ссыкуном. Он говорил, что я ни на что не способен. Тогда и прогремел первый выстрел. Пуля попала отцу прямо между глаз. Мать сразу заорала на меня, покрывая матом, как только могла. Но и ее ждал такой же конец. Мне тогда было одиннадцать лет. После этого я всю ночь бежал в слезах, пока не наткнулся на сарай, где, обессиленный, лег и просто от шока уснул. Наутро меня разбудил пожилой мужчина, его звали Джим. Он был бывший военный. Я рассказал ему, кто я и что со мной случилось. У Джима не было своей семьи, и, пользуясь своими связями, он оформил надо мной опеку, причем так, что никто не узнал моего прошлого. Естественно, я пошел по стопам Джима и стал военным. Но со службой у меня не ладилось, моя дисциплина вечно хромала, тогда мне и предложили стать наемником. Я стал напарником Моргана. Со временем мы узнавали друг о друге все больше и больше и стали лучшими друзьями. Морган был вторым человеком, который знал про меня всю правду. Кэйтли, ты третья, с кем я поделился этой историей.
