– Но Вы были не в себе! – изумилась Гвиневра, – я помню, как впервые увидела Вас, Вы были ранены, Вы бредили!

– Да, – подтвердил юноша, – я тоже помню. Это… это единственное, что я помню – Вас. Прекрасного доброго ангела, что проникся милосердием к раненому воину, даже не зная его, – и юноша вновь опустился на колени, – и я благодарю Вас за тот день. Это Вы спасли мне жизнь.

Гвиневра мягко улыбнулась.

– Встаньте, сэр рыцарь, как бы Вы не прозывались. Я принимаю Вашу благодарность, хотя, право же, я не сделала ничего особенного. Уверена, на моем месте так поступил бы каждый человек, знакомый с понятием «достоинство».

Юноша улыбнулся, однако остался стоять на коленях.

– Вы – настоящее чудо, принцесса. И я… – он вдруг смутился на секунду, а затем продолжил, – я люблю Вас. Не мог не полюбить.

Гвиневра вспыхнула, как маков цвет. Она, конечно же, осознавала, что является красивой и достойной девушкой, в которую можно влюбиться, однако ей никогда прежде не признавались в любви столь открыто…

А юноша все смотрел на неё своими прекрасными светло-голубыми глазами… Он ждал от неё какой-то реакции. Но что она могла сказать в ответ на это? Не признаваться же, в самом деле, в том, что она вспоминала о нем каждый день с тех пор, как увидела его впервые?

Кажется, её смятение отразилось в чистых глазах её, потому что рыцарь встал и взял её руки в свои.

– Скажите то, что у Вас на душе, – нежно попросил он.

– Я… я тоже люблю Вас, – моментально подчинилась Гвиневра, и тут же ужаснулась собственным словам, – Боже правый, что я говорю! Я ведь даже имени Вашего не знаю!

Юноша рассмеялся.

– А разве Вы собрались любить мое имя, добрая принцесса? И если я попрошу Вас стать моей женой, разве за имя Вы пойдёте замуж?

– Если Вы что сделаете? – ахнула Гвиневра, позабыв и об ужасе, и о стеснении.

Юноша улыбнулся, сверкая глазами.

– Я прошу Вас стать моей женой, Гвиневра.

Девушка даже отступила на шаг, пытаясь собраться с мыслями.

– Я, – наконец произнесла она, – не могу. Я не могу дать Вам слово, даже не зная, кто Вы такой, какого Вы рода…

В глазах рыцаря промелькнула печаль.

– Вам это настолько важно?

Девушка покачала головой.

– Не мне. Вам ведь известно, что я – дочь короля! Отец никогда не одобрит мой брак с человеком, недостойным меня, и, я думаю, Вы понимаете, что под этим имеются ввиду не только личные достоинства. А я никогда не смогу пойти против воли отца.

– Ах, вот в чем дело! – с облегчением рассмеялся юноша, – ну, в таком случае, Вам нечего бояться. Я могу Вас заверить, я достаточно богат и знатен, чтобы король Лодегранс согласился доверить мне свою дочь. Мне гораздо важнее Ваше согласие, моя красавица.

Гвиневра поверила ему. Сразу же, безо всяких раздумий, хотя причины этому она и сама не знала…

– Ну, если Вы так уверены, то я согласна стать Вашей женой, – с необыкновенным даже для себя спокойствием произнесла она, – просите моей руки у отца, и я стану Вашей, как только он дозволит.

Юный рыцарь счастливо рассмеялся и подхватил девушку на руки, закружив ее своих объятиях.

– Госпожа! – тут же пискнула издалека служанка, отправленная караулить, чтобы кто-нибудь не застал их, – сюда кто-то идёт!

Гвиневра нервно оглянулась, а затем стянула с тонкой шеи вышитый белый с голубым шарф и протянула его новоявленному жениху. Тот принял его с искренней благодарностью, а затем, убедившись, что тот, кто шел сюда, ещё далеко, шагнул вперёд и приник губами к губкам прекрасной принцессы…

Всего мгновение длился поцелуй, схожий на прикосновение розовых лепестков, а затем…

– Ты смотри-ка, очнулся! Я уж думал, так и сдохнет, ан нет, крепкий! – разрезал утреннюю тишину сада громовой голос откуда-то сбоку.

Девушка слегка поморщилась, открывая глаза. Вот неужели обязательно настолько бесцеремонно вопить? Такой сон нарушили…

***

Открыв глаза, Альберт даже не сразу понял, где он вообще находится.

– Доброе утро, страна! – радостно гаркнул слегка знакомый голос у него над ухом.

Ах да, он в Тени Страха, где и провёл последние несколько десятков лет, на испытании…

– Ты на кой ляд один ушёл куда-то, я ж тебе сказал ждать в холле! – продолжал слабо знакомый мужик в чёрной форме.

– Оставь его, Алж, – произнёс другой мужчина, с закрытым маской и капюшоном лицом, – ты своими воплями не только его в чувство привёл, но и остальных разбудил, – и он обернулся на сонную белокурую, усыпанную чёрными лепестками девушку позади него.

А рядом с ней очнувшийся мужчина, проследивший за взглядом стражника, увидел темненького мальчика. А чуть подальше ещё одну слегка встрепанную после сна светленькую барышню в окружении кучи народа, в числе которых он спустя несколько секунд заметил свою бывшую соседку Люси Баркер, а рядом, кажется, её мужа, который, правда, был слишком стар и бледен, чтобы быть в этом уверенным…

– Альберт, – неуверенно прошелестело что-то неподалёку, и мистер Ловетт обнаружил подле себя уже собственную супругу, тоже очень бледную и растрепанную.

– Нелли? – окликнул он, и сам удивился тому, насколько хрипло звучал его голос.

Женщина чуть кивнула, однако ближе не придвинулась, лишь продолжая смотреть на него.

Альберт со стоном приподнялся и сел, оперевшись на стену позади себя.

– Как вас тут много, – слабо усмехнулся он, ещё раз оглядывая скопившуюся в комнате кучу народа.

– Сколько есть, – вступил в разговор Бенджамин, подходя ближе и протягивая бывшему соседу руку, – здравствуй, Альберт.

– Здравствуй, Бен, – принял руку пекарь.

– Суини, – поправил его тот, – после каторги я стал называться Суини Тодд.

Альберт пожал плечами. Ему-то что? Суини так Суини.

– Здесь со мной мои жена и дочь, Джоанна, – последнюю часть реплики он выделил, покосившись на седовласого статного мужчину, стоявшего позади, – ты ещё помнишь их?

Мистер Ловетт снова перевёл взгляд на блондинистую девчушку, сидевшую рядом с постаревшей Люси.

– Помню, – произнёс он, – так вот ты какой стала, Джоанна. Выросла с тех пор, как я последний раз тебя видел…

– Это с младенчества, что ли? – фыркнула за его спиной Нелли.

– Нет, попозже, – покачал головой Альберт, – видел я тебя однажды на улице, девочка… Не помнишь?

– Она ничего не помнит, – вмешалась в разговор Люси, приобнимая Джоанну.

А… Понятно. Где-то что-то не так пошло, вот память и стерлась. Альберт немало знал таких случаев, все же много лет он прожил в Тени Страха, видел и слышал всякое. А Джоанну он помнил…

Тогда, много лет назад, он направлялся в мастерскую к своему старому знакомому мастеру – в пекарне сломался замок на входной двери. Он проходил по небольшой, узкой улочке, когда в него чуть не врезался мальчонка лет восьми.

– Извините, сэр! – пискнул он и помчался дальше.

Альберт лишь головой покачал – дети есть дети, как их не воспитывай. А ведь мальчишка явно был не уличным – одет прилично, светлые волосы явно чистые, и совсем недавно были ещё и причесанные…

Пробежал мальчик недолго, впрочем – мимо Альберта проскользнула светловолосая девочка, одетая в симпатичное модное платьице, и схватила мальчика за руку.

– Поймала! – негромко вскрикнула она и радостно засмеялась.

Мальчик тряхнул золотистой шевелюрой и очаровательно надул губки.

– Это все потому, что у меня нога подвернута, – заявил он.

– Ага, – кивнула девочка, не переставая смеяться, – настолько подвернута, что твоя бабушка в гости одну Луизу взяла, а тебя дома оставила. А ты – вот он! Лежишь, идти не можешь!

Глядя на веселое личико подруги, мальчишка и сам невольно рассмеялся, заливисто и звонко, как смеются только дети.

– Какая ты все-таки зануда, Ханни. Вся в отца-судью…

Судью? Но в этом районе жил только один судья, и Альберт даже был с ним поверхностно знаком…

– Мисс Джоанна! – окликнул детей старческий голос, – куда же Вы так бежите, дитя, мне же за Вами не угнаться…